По воле ведьмы - Анетт Блэр

Эйден лег рядом и заключил ее в объятия.

— Почему ты кажешься такой потерянной? Она в безопасности.

Сторм прильнула к нему как можно ближе.

— Когда я искала девочку, я… почувствовала, как беспокоятся ее родители. Из-за этого было трудно ее слышать. Думаю, то есть знаю, что, глядя вслед скорой, я вместе с ними радовалась, что она нашлась. Раньше я никогда не чувствовала любви семей к потерявшимся детям. Это было так незнакомо и так… удивительно. Как будто я… купалась в этой любви.

— А выглядишь так, будто тебя подстрелили, а ты забыла, что надо упасть.

Сторм уткнулась носом в волосы у него на груди.

— Я и чувствовала себя так, будто меня подстрелили.

— Почему?

Она взглянула на Эйдена.

— Потому что до сегодняшнего дня я не знала, что такое любовь семьи. Не знала, чего лишилась.

— У тебя есть семья. Сестры.

— Наша любовь зародилась вместе с нами еще в утробе. Это даже не обсуждается. Может, я принимаю это как должное, но такой, по-моему, и должна быть сестринская любовь. Безусловной. Безоговорочной. До сих пор я и понятия не имела, насколько сильно она отличается от материнской или отцовской любви.

— Хотел бы и я это почувствовать, — пробормотал Эйден. Для него это было бы так же незнакомо, как и для нее.

Сторм погладила его по щеке.

— Это было самое прекрасное чувство на свете.

— Ты заслужила почувствовать это, потому что нашла девочку.

— Ничего такого я не делала, просто пользовалась тем, что мне дано. Дважды за эту поездку. — Сторм улыбнулась, и в ее сине-зеленые глаза снова вернулся свет. — Вот подожди, я расскажу сестрам, что умею находить потерявшихся детей. Они-то думали, я свихнулась, но, судя по всему, ошибались! Мне даже танцевать от счастья хочется. Хочешь потанцевать?

«Господи, она прекрасна. Великолепна».

— Тебе кот язык откусил? — спросила Сторм.

— Нет, он предпочел мои тапки.

— Что ж, мне жаль, что Колдун влюбился в твои тапочки.

— Между прочим, из дорогущей итальянской кожи, — проговорил Эйден. — Но ты можешь кое-что сделать, чтобы искупить его вину.

— И что же это? — спросила она, принимая самую что ни на есть кошачью позу. Однако в ее исполнении все выглядело более чем естественно.

Эйдену хотелось побольше узнать о ребяческой стороне характера этой соблазнительницы и о том, насколько разный, сногсшибательный и яростный — в самом священном смысле — бывает с ней секс. И при всем этом он должен был найти способ сделать так, чтобы они оба не совершили самую глупую в жизни ошибку.

И все же сейчас на первый план выходило то, что он хотел с ней сделать. И, видимо, он нашел волшебную кнопку, потому что Сторм заерзала, целуя его в шею, а ее рука заработала под полотенцем, рождая адский огонь в крови.

Возможно, если он постарается (а он явно делал успехи), она будет так возбуждена, что ничему не позволит остановить их. Тогда, может быть, он ей откроется, а она терпимо отнесется к этому. И наконец случится невероятный, пожирающий все на своем пути секс-пожар.

И все же был шанс, что она отвернется от него в отвращении. Если бы полотенце спало до того, как она полностью завелась, десант высадился бы быстрее ожидаемого, и в таком случае ему никогда не достичь пункта назначения.

Хотя Эйден понимал, что для него же лучше снять все маски, чем бежать от жизни.

Однако было кое-что, для чего уже не оставалось сил: он больше не мог выносить неизвестность.

Больше никаких игр в прятки.

Он встал, включил свет и сорвал с себя полотенце.

Сторм присмотрелась, открыла рот, но ничего не сказала и подалась назад.

Объект ее внимания, вызвавший настоящий шок, засмущался и уменьшился в размерах за секунду.

Глава 23

На какой-то миг Сторм не поверила своим глазам.

Встав на колени, она дюйм за дюймом приближалась, чтобы получше рассмотреть. Первое слово, пришедшее на ум, было «странно», второе — «шутка».

Но все было на самом деле. Каменное лицо Эйдена не оставляло сомнений, и Сторм всем сердцем потянулась к нему.

— У тебя член на драконе. То есть, дракон на члене.

— Мне казалось, ты уже должна была заметить.

— Он же… розовый. Ярко-розовый.

— Бледно-фиолетовый с красным, — уточнил Эйден. — И бордовые контуры.

— Ага, ага… Надо же, у него хвост вокруг твоей ноги и крылья почти до талии… Думаю, я обязана была заметить. Ничего удивительного, что ты носишь боксеры. — Она потянулась к дракону, но остановилась и взглянула на Эйдена: — Похоже, я не единственная, кто сначала делает, а потом думает. — Сторм указала пальцем на дракона. — Я почти уверена, что он вот-вот поднимет голову и посмотрит мне в глаза. Он как будто может сожрать меня на завтрак.

— Вообще-то может.

— Это самая длинная драконья шея, которую я когда-либо видела.

— И на том спасибо, Сторм.

— А ты когда-нибудь замечал, что когда он поднимает голову, то как будто раскрывает крылья, чтобы полететь?

— Мне он виден не под тем углом.

— И что тебя надоумило?

— Море спиртного. Потребность доказать свою независимость. И я поспорил.

— Торжество разума, не иначе.

— Ну, понимаешь, татуировщицей была таитянская красотка, и помогали ей одаренные в разных областях и голые по пояс ассистентки, занятые в тот момент моими причиндалами. Плюс я должен был выиграть спор. Я люблю женщин. И мне было очень хреново. Так что все вышло, как вышло.

— Голые по пояс ассистентки, значит. Не удивительно, что ты не заметил, что татушка розовая.

Эйден открыл и закрыл рот.

Стоило признать, татуировка была самым странным и самым возбуждающим из всего, что доводилось видеть Сторм.

— Как тебе удалось так долго оставаться… ну, на всю длину?

— Обо всем позаботились ассистентки. Но дело даже не в том, что надо было сохранять эрекцию для татуировки. Так меньше крови.

— Больно было?

— Не так сильно, как я ожидал. Есть же анестезия и всякие новые методы. Было щекотно. И это самый несложный и безопасный рисунок из тех, что я там видел.

— Сейчас он безопасным вовсе не кажется. Спор-то выиграл?

— Ну да, выиграл. Однако лишился интимной жизни. До тебя. Этот момент я как-то не продумал. В смысле как бы я себя чувствовал, если бы показал женщине свой… свою ошибку.

— И как реагировали другие женщины?

— Ты первая его видишь. И, похоже, увиденное тебя шокировало.

— Ну, скажем, не так уж сильно, как может показаться. Наверняка ты подозревал, что это будет вызывать, мягко говоря, удивление, раз уж принял целибат.