История целибата - Элизабет Эбботт

Что касается Александры, ее можно было бы назвать человеком, по собственному желанию ставшим «живым мертвецом». Рассказ о ней начинается с описания молодого человека, который страстно и безответно в нее влюбился. Конечно, можно было бы сказать, что это его личная проблема и к Александре она не имела никакого отношения. Но для того, чтобы не бередить душу, созданную по образу и подобию Божию, она заточила себя заживо в склепе, чтобы не причинять вожделевшему ее юноше страданий и не дать ему понять, что она отвергла его любовь. Так она и оставалась заточенной в склепе и скрытой от глаз людских, кормили ее и поили через маленькое отверстие, она поддерживала там порядок и размышляла о духовном. С восхода солнца все утро она молилась и пряла лен, в остальное время вспоминала праведников – патриархов, пророков, апостолов и мучеников. Потом Александра питалась черствым хлебом, терпеливо и с надеждой ожидая смертного часа.

«Как она добродетельна!» – восклицали все, включая Меланию[239], образованную, независимую, состоятельную, целомудренную христианку, недавно принявшую крещение и ставшую странствующей проповедницей, встретившуюся с Александрой во время своих странствий и составившую ее жизнеописание. Но неужели никто – ни Мелания, ни родители и браться Александры, ни даже слуга или друг, приносивший ей в склеп скромные съестные припасы, – не пытались убедить ее вернуться домой?

Видимо, не пытались, потому что, как явствует из аналогичной истории, ее современники считали мужчин жертвами женских хитростей и уловок, и потому восхищались решением Александры скорее как совершенно правильным, чем – как можно было бы отнестись к нему в наши дни – вызванным нервным расстройством стремлением скромно отстраниться от решения проблемы. В этой истории было трое действующих лиц: дьявол, Александра – девственница, которую он ненавидел, и мужчина, которому он внушил «сатанинское вожделение» к женщине. Девственница, не желавшая участвовать в падении своего почитателя, в одиночестве ушла в пустыню, взяв с собой для пропитания лишь корзину с вымоченными в воде бобами.

В другом дошедшем до нас повествовании святой отец встретил в пустыне другую девушку (назовем ее по аналогии Александрой II) и спросил, что она делает в пустыне. «Один юноша попал из-за меня в беду – он был готов согрешить со мной, и потому я ушла в пустыню. Я думала, мне лучше будет здесь умереть, чем стать причиной чьего-нибудь прегрешения, как сказано в “Апостоле”». Святой отец принял такое объяснение и спросил у нее, чем она питается. Случилось чудо, ответила Александра II, и бобов в корзине не становится меньше. «И еще, отец мой, тебе вот что надобно знать, – добавила она. – За все эти семнадцать лет меня не видел ни один мужчина. Сегодня ты стал первым. Что же касается меня, то я могла видеть всех, кто забредал в эти края». Изумленный и преисполненный радости праведник возблагодарил Господа[240].

Амма Сарра, Феврония, Александра I и II почитались в ранние века христианства, поскольку каждая из них воплощала такие качества, высоко ценившиеся отцами Церкви, летописцами и авторами житийных произведений, как смирение, человеколюбие, стремление к уединению. Кроме того, они отказывались от уловок женственности и разделяли ценности, более свойственные мужчинам: амма Сарра стремилась к достижению целомудренной духовной жизни; Феврония – к аскетизму, отсутствию каких бы то ни было связей с мужчинами, интеллектуальной религиозности. Обе Александры пошли еще дальше. Каждая принесла собственную жизнь в жертву вдохновленному верой и бескорыстным фанатизмом стремлению спасти похотливых молодых людей, лишив их объектов вожделения – иначе говоря, самих себя.

Последнее обстоятельство имело решающее значение. Стремление убедить женщин вечно хранить девственность в эпоху раннего христианства имело более сильный побудительный мотив, чем нравственность и праведность. Речь здесь идет о весьма шатких представлениях о нравственности и праведности мужчин-христиан, которые легко поддавались моральному искушению под натиском неуемного женского сладострастия, неотвратимо соблазнявшего мужчин со времен Адама. Решение проблемы, очевидно, состояло в соблюдении женщинами целомудрия, хоть это требовало от них огромных личных жертв, включая отказ от рождения детей. Однако и награда в этом случае была пропорционально значительной: глубокое уважение Церкви и общества, а также возможность быть причисленной к лику святых.

За исключением Блаженного Августина, на протяжении десятилетий не отказывавшего себе в удовольствиях сексуальных связей, отцы Церкви полагали, что женщины более страстны и похотливы, чем мужчины. Из этой предпосылки (разделявшейся представителями большинства культур от ацтеков до китайцев) следовало, что женщина, которая может успешно подавлять врожденно ей присущее сладострастие, и в самом деле святая. Более того, постоянно соблюдавшийся ею целибат защищал от соблазна мужчин, позволяя говорить о том, что девственные женщины в прямом смысле слова ниспосланы Богом. На втором месте стояли «возрожденные» девственницы, раньше бывшие замужем или распутничавшие, но потом твердо решившие никогда больше не вступать в интимные отношения. Февронию и обеих Александр почитали не только за их непорочность, но и как непорочных дев, полностью прекративших связи с обществом, как и амма Сарра, девственница или «возрожденная» девственница, ограничившая собственное стремление к моральной чистоте пределами безлюдной пустыни. Святой Амвросий выразил эту мысль так: «Непорочно родится твоя вера, и благочестие твое очевидным станет; во чреве твоем понесешь Дух Святой, и породишь дух Божий»[241].

Проблема здесь заключалась в том, что немногие женщины, независимо от того, насколько они были религиозны, стремились жить уединенно, как амма Сарра, Феврония или, особенно, как обе Александры. Идеалом большинства была активная и независимая жизнь, полная преданного и ревностного служения миру. Взять, например, ученицу апостола Павла Феклу[242], которая, возможно, была вымышленным персонажем, созданным по образу святой Макрины, сестры святителей Григория Нисского и Василия Великого. Фекла была глубоко религиозна, образованна, организованна и независима, происходила из вполне благополучной семьи. Такие женщины по-своему проявляют веру, причем нередко это происходит в общественных местах. Фекла уже была помолвлена, когда впервые услышала проповедь апостола Павла. Его толкование целибата настолько заворожило ее, что она три дня сидела у окна почти без движения, ничего не ела и только слушала то, что он говорил. Ее мать так встревожилась состоянием дочери, что послала за Фамиридом, ее женихом. Но вместо того чтобы его выслушать, Фекла расторгла их помолвку, несмотря на драматические последствия, к которым это могло привести в обществе, поскольку расторжение помолвки считалось равносильным разводу. Фамирид был разгневан и стал так сильно ревновать Феклу к Павлу, что убедил городские власти и римского наместника заточить его в темницу.

Фекла, очарованная Павлом, подкупила тюремную стражу и стала посещать его в темнице[243]. Когда граждане Рима узнали об этом, они заставили власти предержащие действовать. Павла подвергли бичеванию и изгнали из города. Феклу приговорили к смерти через сожжение на костре, но Господь отвел от нее языки пламени и наслал тучу, пролившуюся над костром дождем, который его загасил. После того как она оказалась на волосок от гибели, Фекла догнала Павла, освобожденного из тюрьмы и продолжившего миссионерское служение.

Фекла настояла на продолжении странствий с Павлом. Она остригла волосы и упросила его позволить ей переодеться юношей. Павел счел это отвратительным, но не смог устоять перед настойчивыми просьбами девушки. Фекла сама стала странствующей проповедницей. Однако, несмотря на ее хорошую работу и непоколебимую решимость в соблюдении целибата, она не смогла убедить Павла ее крестить. Между тем в нее влюбился Александр, один из городских сановников. Не случайно Павел неоднократно ее предупреждал: «Ты привлекательна». Александр спросил Павла, может ли он купить Феклу, но Павел отрицал даже то, что был с ней знаком. Александр попытался силой заставить Феклу следовать за ним, но на глазах у людей она стала яростно ему сопротивляться. Униженный, он поволок ее к правителю. Непреклонность Феклы снова довела ее до тюрьмы, и позже ей был вынесен еще один смертный приговор, причем на этот раз на арене ее должны были растерзать дикие звери[244].

Перед жестокой казнью хозяин льва несколько дней его не кормил. Как только зверя выпустили на арену, у него началось обильное слюноотделение и он бросился к жертве в предвкушении того удовольствия, которое будет испытывать, пожирая ее нежную девичью плоть. Но Фекла сделала странную вещь: она наклонилась вперед и, по словам Амвросия, «предложила свирепому льву жизненно важные части своего тела». Страшный зверь застыл в недвижимости, пораженный тем, что девушка была девственна. Потом он опустился на землю и стал лизать ей ногу, потому что не мог «причинить вред священному телу девственницы»[245]. Туда приводили и других зверей, но Фекла была чудом спасена. После этого она крестилась и препоручила свою душу Господу. Римляне, пораженные столь невероятным зрелищем, освободили ее, и она вновь отправилась странствовать, продолжая проповедовать. Вокруг нее собралась группа девственных христианок, смотревших на нее как на амму.