Санаторно-курортный маньяк - Ольга Хмельницкая

– Не знаю, – пожала плечами девушка. – А где агрегат? У них? Может, они сели к кому-нибудь из журналистов?

Рязанцев и Ева опросили всех представителей СМИ и заглянули в каждый автомобиль, но никаких следов Нелли и Алины не обнаружили.

– Еще и Маркс пропал, – проговорил Владимир Евгеньевич, – хотя лично о его судьбе я волноваться не намерен. Этот гусь в огне не утонет и в воде не сгорит. А вот отсутствие Пузько, Околеловой и агрегата мне очень не нравится. Мы их только-только нашли! И вот опять! Ты бы знала, дорогая, как они мне за последние сутки надоели, эти научные работники со своей бесценной техникой!

– А кто это там, у пенька? – вдруг спросила Ева, присматриваясь.

– Где? А! Точно!

На песочке, поджав под себя ноги, сладко посапывал Околелов.

– Он все время был рядом с женой, я видела! Наверняка что-то знает, – воскликнула Ершова.

Владимир Евгеньевич решительно потряс супруга Нелли, от которого отчаянно несло коньяком, за плечо. Муж Околеловой сладко зевнул и приоткрыл глаза.

– Где ваша жена? – громко и четко спросил полковник.

– Поехала в больницу к Энгельсу, – вполне осмысленно ответил супруг Нелли, пытаясь устроиться на песке поудобнее. – Агрегат на починку повезли, наверное.

– Так Кулибина же… – начала было Ева, но хозяин агентства ритуальных услуг только рассмеялся.

– Кулибина? Ха-ха! Вы думаете, Лилия Степановна хоть раз в жизни держала в руках паяльник?

– Логично, – кивнула Ева, глядя на полковника, – профессор, наверное, разрабатывала схемы, а паял кто-то из сотрудников мужского пола. Это естественно. Мы знаем, что вы к ней критически настроены.

Околелов рассмеялся еще громче.

– Да она вообще не знает, как этот аппарат устроен, – продолжал смеяться супруг Нелли. – Вы разве не знаете, что профессор сильна только в эксплуатации…ик!.. подчиненных? Что у нее никто даже кандидатской не защитил, так как она боится конкуренции? Что у нее мания величия? Что она регулярно унижает своих сотрудников, будучи уверенной в собственной безнаказанности?

– Ну, гении иногда бывают со странностями, – пробормотал Рязанцев.

– А вы задайте ей какой-нибудь хитрый вопрос о технологии, которую она якобы разработала, – сказал Околелов, прищурившись. Он не делал никаких попыток встать. Напротив, супруг Нелли норовил пристроиться около пня поуютнее.

В этот момент к полянке подъехали две милицейские машины, и Рязанцев с Евой пошли встречать коллег из смежного ведомства.

– Ну что, – сказал полковник невесте, – будем считать, что все прошло успешно – ученые живы, бандиты схвачены, агрегат, вероятнее всего, находится в безопасности. Хотя я, разумеется, никогда не позволил бы тащить устройство к Энгельсу в больницу. Агрегат должен быть у Кулибиной, раз уж она его создательница!

– Так не веришь всему тому, что сказал о Лилии Степановне супруг лаборантки? – спросила Ершова.

– Нет, конечно, – рассмеялся полковник. – Я думаю, что это просто зависть из-за того, что все члены кафедры внесли тот или иной вклад в создание технологии, но только один человек – руководитель проекта – получит основные дивиденды. Это естественно. В таких ситуациях, насколько я понимаю, кто-нибудь всегда остается недовольным.

Они подошли к милиционерам. Стражи порядка стояли на полянке и с интересом разглядывали радиатор «Хаммера», висевший на ветвях сосны.

– Круто, – сказал молоденький капитан, – а колеса где?

– Наверное, улетели в далекие края, – сказал старший лейтенант, очень высокий и толстый.

Все засмеялись.

Директор спускался вниз по лестнице в кромешной тьме, держась рукой за стену.

– Света! – закричал он. – Где ты?

Тишина. Ответа не было.

Директор спустился еще ниже, повернул и снова принялся спускаться. Лестница шла зигзагом, углубляясь вниз.

– Света, отзовись! – крикнул директор еще раз.

Звук его голоса словно угас в толстых стенах. Никто не ответил.

Директор повернул в третий раз. Ступеньки продолжались и продолжались. Лестница казалась бесконечной.

Он шел и шел вниз. Внезапно его рука коснулась края косяка, после чего стена повернула под прямым углом.

«Какое-то помещение», – подумал директор, поворачивая.

«Если не знаешь, как пройти лабиринт, все время иди направо», – вспомнил он старое правило. Внезапно он на что-то наткнулся. Предмет с грохотом упал на бетонный пол. Сергей Витальевич сел на корточки, протянул руку и ощупал некий объект.

– Стул? Зачем он тут? – спросил он недоуменно.

Ответ пришел мгновенно. Директор поставил стул, сел на него и рассмеялся. Теперь он, подполковник в отставке, наконец-то знал, куда он попал и как отсюда выбраться. Оставалось только найти Свету.

В приемном покое сидела полная пожилая врач и, зевая, что-то писала. Увидев Алину и Маркса, она вопросительно подняла брови вверх, а разглядев на лице Нелли царапины и огромный синяк и увидев ее распухшее ухо, тут же с подозрением прищурилась.

– Так-так! Что мы тут имеем? Бытовое насилие? – сказала она, с неодобрением покосившись на Маркса. В голосе было скорее утверждение, чем вопрос. – Это, наверное, ваша дочь? А в огромном пакете у вас что такое круглое?

Алина закашлялась. Володя покраснел. Они дружно подумали о том, что они правильно сделали, что заехали домой, помылись и переоделись – даже страшно себе представить, что произошло бы, явись они в больницу почти без одежды и грязные – совсем как Тарзаны, выползшие из джунглей.

– Мы вообще-то к Энгельсу, – вежливо сказала Нелли, – мы его коллеги.

– Посещение пациентов стационара с тринадцати до пятнадцати в будние дни и с одиннадцати до семнадцати в выходные, – сказала врач, мгновенно теряя к ним интерес и отворачиваясь.

Маркс положил перед дамой новенькую хрустящую купюру. Не увидев особой реакции, добавил еще одну. Доктор скосила глаза. Повисла многозначительная пауза. Володя добавил третью.

– Ну, так, мальчики и девочки, – весело сказала врач, сгребая купюры в ящик, – вашего коллегу выписывать вместе с каталкой и костылями? Предупреждаю, он весьма плох. Ему сделали укол змеиного антидота и наложили фиксирующую повязку на ребра. Но дело не в этом. Он мужчина молодой, здоровый, а его травмы вполне совместимы с жизнью. Дело в ином. По-моему, у вашего товарища началась депрессия. Не думаю, что он согласится покинуть больницу.

Алина, Нелли и Маркс испуганно переглянулись.

– Пойдемте, я провожу вас, – вздохнула доктор. – Вы ему хоть одежду привезли?

Нелли и Алина кивнули. Врач пошла вперед, а троица потрусила за ней, волоча за собой агрегат в большом пластиковом пакете.

Булкина лежала на полу и вдыхала воздух из струи, которая вливалась через отверстие, сделанное ею в пороге путем вытаскивания кирпича. Маньяк ушел. Снаружи было так же темно, как и внутри. Пролежав некоторое время без движения, Света встала и еще раз обошла помещение, в котором оказалась, тщательно ощупывая стены в поисках скрытых кнопок, рукояток и пультов управления. Потом она снова попрыгала, но до потолка так и не достала. Утомившись, Булкина опять улеглась на пол возле отверстия. И в этот момент услышала грохот. За дверью что-то упало. Испугавшись, Света тут же засунула вытащенный кирпич в паз, блокируя дверь, и вдруг услышала смех. Смеялся директор. Булкина встала, не смея поверить своему счастью. По щекам у нее сами собой потекли слезы.

– Я слышу, тебе очень весело? – громко спросила она, стараясь не всхлипывать.

– Чрезвычайно, – тут же отозвался Сергей Витальевич. – Особенно меня радует, что ты, судя по голосу, пребываешь в добром здравии.

– Ну как сказать, – пробормотала секретарша, – если не считать пережитого нервного шока и обломанных ногтей, то все в порядке.

– Это очень хорошо, – ответил директор, – выходи!

– Не могу, – ответила Булкина. – С удовольствием бы, но меня заперли и пытались удушить. То есть уморить удушьем.

– Это его любимый прием, – сказал Сергей Витальевич, ощупывая дверь в поисках замка. – Мы тут тоже в некотором роде герметично закупорены, но так как наш маньяк не имеет профессионального военного образования, то он не учел некоторые важные моменты.

– Например? – сказала Булкина. Ее голос снова был полон любопытства.

«Противная, навязчивая, упрямая и пронырливая особа», – вспомнил директор характеристику, которую дал Свете маньяк, и помимо воли улыбнулся.

– Мы в бомбоубежище, – сказал он вслух. – А я хорошо знаю, как устроено типовое сооружение такого рода. То, что он залил дверь герметиком и перерезал провода, совершенно ничего не значит. Тут наверняка есть и вода, и еда, и вентиляция, и автономное электропитание на аккумуляторах, и запасной выход. Надо только все это найти. Но я думаю, что мы справимся.

– Ух ты, – сказала Булкина, – а я думала, что это мусоропровод и я в мусоросборнике.

– Раньше ты говорила что-то о срочной доставке пиццы, то есть пищи, в номер, – напомнил девушке директор.