Оранжерея - Чарлз Стросс

у меня такое», но это было бы ложью. А Сэм – единственный человек, которому я пока не говорила неправды. У меня такое чувство, что, если я сейчас начну и ему врать, перейду черту невозврата. Имея лишь саму себя в качестве опоры и зная, насколько ошибочны мои воспоминания, я не смогу отличить правду от вымысла.

– Мастеришь? – Он крутит стакан в своих сильных пальцах. – Может, хочешь пойти на работу? – спросил он.

– На работу? – Если честно, он застает меня врасплох. – А зачем?

Сэм пожимает плечами.

– Чтобы повидаться с людьми, не засиживаться дома. Познакомиться с кем-то, кроме Джен и Энджи. Они ведь у тебя уже в печенках сидят, не так ли?

Я молча киваю.

– Неудивительно.

Сэм тактично молчит, пока я допиваю свою порцию джина. К моему удивлению, самочувствие несколько налаживается. Устроиться на работу? Почему бы и нет!

– Как мне найти работу? – спрашиваю я. – Если учесть, что я не мужчина.

– Звонишь на биржу труда и просишь. – Сэм ставит свой стакан на землю. Я смотрю на него и вижу через стекло двух улиток, карабкающихся по противоположным сторонам одной травинки, оставляя за собой радужные следы слизи. – Да, здесь все так просто. За тобой пришлют машину, потом отвезут куда-нибудь, где есть вакансия. А когда будешь на месте, проведут вводный курс. Мой был очень простой. Не знаю, что они для тебя подберут, какую денежную ставку назначат – насколько я знаю, в темные века больше платили мужчинам, – но, если дело покажется слишком скучным, всегда можешь им перезвонить и попросить что-нибудь другое.

– Дело… – говорю я, подбирая более осмысленные слова. На самом деле, при всех моих вводных, затея отдает безумием – но не больше чем ситуация в целом. – А я и не знала, что тоже могу ее получить.

Сэм пожимает плечами.

– Ничего противозаконного в этом нет. – Он бросает косой взгляд. – Просто такую настройку не прописали по умолчанию. Видимо, предполагается, что до этого мы додумаемся сами – если хватит ума.

– И я буду видеться с людьми?

– Зависит от того, где будешь работать. – Сэм на мгновение теряет уверенный тон. – Большинство рабочих мест забито неписями, но они стараются разбавлять этот рой хотя бы парой живых человек да подселить. И, опять же, вероятно, у тебя будут посетители или клиентура… – словом, те, кто делегирует тебе некие полномочия. Обычно – скучные. Не знаю, как тебе это все понравится…

– Что угодно лучше для ума, чем сидеть здесь. – Я стискиваю кулаки.

– Я бы на твоем месте не горячился. – Сэм качает головой. – Работа в темные века часто была бессмысленной, неприятной, а иногда и откровенно опасной.

– Не так опасно для моего рассудка, как бездействие.

– Узнаю прежнюю Рив. – Сэм улыбается. Таким, подсвеченным изнутри, я нечасто его вижу. И вдруг становится предельно ясно, что я завидую той счастливой женщине, что осталась у него за барьером экспериментальной симуляции. – Я приготовлю нам еще выпить, а ты разогреешь что-нибудь поесть? И да, как насчет поесть здесь, а не в доме? Хотя бы раз, для разнообразия.

– Прекрасная идея! – горячо выпаливаю я. – Хотя бы раз – сойдет!

* * *

Ранним утром меня будит один из моих повторяющихся кошмаров.

У меня их несколько. Этот отличается качеством визуализации. Я неоморф, снова мужчина, с более-менее ортогуманоидным телом, хотя и с многочисленными улучшениями – автоматизированными подсистемами, работающими на уровне отдельных клеток. Вместо кишечника – миниатюрный ядерный реактор. Три сердца, перекачивающие разные жидкие среды тела, кожа упрочнена сеткой из алмазного волокна – я могу часами выживать в безвоздушном пространстве. Все это благодаря моей роли солдата на службе у Кошек Лайнбарджера. Я – гордость их танковой дивизии.

Но, разумеется, не это делает сон кошмаром.

Кампания длится уже 1,1 мегасекунды, и хотя мы – мое подразделение, в смысле – обычно не спим, все находимся под воздействием яда усталости от почти двенадцати последовательных суток высокоскоростных маневров. Военные действия начались, как только Верховное командование установило орбитальные элементы на одном из своих самых выгодных ИРЛ-узлов сети, а Шестиперстое Зеленое Королевство проявило особую настойчивость в попытке удержать скомпрометированные А-врата, все еще зараженные цензорботами Короля в Желтом – и заражающие всех, кто через них проходит. ШЗК – один из последних оплотов проигравшей стороны; они еще долго держались после того, как иные редуты Цензоров поддались нашим маневрам благодаря фанатично-мракобесной топологии сети и хитроумному распределению внутренних брандмауэров. Мы определили местоположение в реальном пространстве одного из их основных коммутаторов, и это значит, что у нас есть узел с огромным разветвлением, который можно использовать, как только мы подключим к нему наших людей. Мое подразделение – на взводе.

Вектор атаки – один конец Т-ворот с радиусом десять метров, который ускоряется примерно до тридцати процентов скорости света и свободно падает в ледяной периферии облака космического мусора, вращающегося вокруг коричневого карлика Эпсилон Инди Б. ЭИБ немногим больше газового гиганта – температура поверхности не превышает тысячу градусов Кельвина; за несколько световых минут до вхождения в ореол звезда становится почти невидимой. Вокруг нее, в морозной изоляции, вращаются кометные тела, холодные как глубины межзвездного пространства.

Наши штурмовые ворота отключены, поэтому их не засечь. Секунды уходят у нас на то, чтобы инфильтроваться в защитное поле по периметру орбиты ШЗК и пронестись мимо огромного цилиндра на расстоянии менее пятидесяти километров – близость опасная, но поди нас заметь. А когда цилиндр проносится мимо, несколько взводов – в том числе мой – совершают экспресс-посадку через дальний конец тоннеля. С точки зрения стражи, мы появляемся на пороге из ниоткуда. А с нашей точки зрения, это смертельная ловушка.

Чтобы преодолеть пятьдесят километров до обитаемой зоны, требуется пятьдесят секунд. Мы лежим распластанные в ускорительных клетках, постоянно теряя скорость, и наши костюмы делают финты, уклонения, рывки через срабатывающие ловушки и лучи гамма-лазеров. За эти пятьдесят секунд мы теряем восемьдесят процентов личного состава из-за огневой мощи защитников орбиты. Это бойня, но нам все равно повезло – мы выживаем лишь потому, что работаем на Кошек Лайнбарджера, а они специализируются на прикладном безумии. Всем известно, что только сумасшедший может атаковать из открытого космоса, поэтому ШЗК сосредоточили 90 % огневой мощи внутри орбиты, с прицелом на выходы своих дальних Т-ворот, а не за пределы маршрутизатора, в пустоту космоса.

Я нахожусь без сознания в течение большей части атаки; все сенсорные впечатления фиксируются датчиками на костюме и сохраняются в буфере мгновенного запоминания. Но вот меня рывком вбрасывает в тело, и я беру его под контроль. Секунда – я еще лежу, весь закованный в броню, другая – стою в руинах замка на орбите ШЗК, и воспоминания о том побоище, что имело здесь место, оживают в моей голове с запозданием. Я вытаскиваю свой меч, подключаю бластерные системы наведения к глазным трекерам, выпускаю еще больше абляционной пены