Реальность, которой нет… - Найта Грейс

совладать со своими чувствами, но она всё так же лежала и молчала. Щёки горели, щекотало в груди. Подняться бы на кровати, но тело будто приросло к матрасу и простыне. Странная боль и стыд давят на тяжёлую голову, вонзаются в лоб. Хочется плакать и вместе с тем… смеяться! Если бы Инна потеряла самообладание (а она была на волоске от этого), у неё началась бы истерика. Ковалевская не знала, нравится ли в действительности этому человеку. Не знала, для чего он всё это делает, до сих пор корила и не понимала себя.

— Зачем это всё? — тихо спросила бессонка в конце концов, повернувшись лицом к собеседнику.

— Что это — всё? — с улыбкой спросил он, испытующе смотря в лихорадочно блестящие глаза Инны.

— То, что было сейчас, то, что было до этого…

— Что было сейчас? — шпион положил руку на её предплечье.

Инна молча смотрела на него и ничего не могла увидеть в его спокойном непроницаемом взгляде. В её же глазах была холодность (в целом, присущая бессонцам), усталость и странная симпатия.

— Ты… — нарушила молчание Ковалевская, — Что тебе от меня нужно? — спросила она в тоне капризной девочки. На её щеках играл всё тот же румянец, её сапфировые глаза были очень глубокими. Шпион находил в них блеск снега зимой под светом Найтомских фонарей и мерцание неба из леса Леденеющих Звёзд. Чем больше он вглядывался в них, тем таинственнее, темнее, и теплее они ему казались.

— Ничего, — тихо ответил он и стал внезапно каким-то грустным.

В палате вновь воцарилось молчание.

Глава 35

Тем временем в Гролоззе — городе, где жили правители Розальенны и их приближённые, около дворца.

— Ну Инна вообще приедет, или что? — нетерпеливо спросил Алик у Владимира, засунув руки в карманы.

— Обязательно приедет, — был нервный ответ, — Только чуточку позже.

— А что с ней такое? — Ветров сладко зевнул.

— Да нет, ничего — просто маленькие временные трудности.

— Я так жду её приезда, — сказал Алик воодушевлённо, — Устрою бал в честь моего становления герцогом. Хотя не сказать, что Инна мне прям нравится, — в его голосе послышись скука и скептицизм, — я вообще брюнеток предпочитаю — но в целом она ничего.

— А чего это ты решил, что она тебя выберет? — спросил подошедший Захар с недовольством, — Я, между прочим, тоже герцогом быть хочу.

— Ну да, куда уж мне до тебя…

— Вот именно.

— В плане нарциссизма, — договорил, язвительно улыбаясь, Алик, — Просто твоя самооценка во много раз выше моей и выше нормальной…

— А ну, повтори, что ты сказал! — вспылил Захар, грозно надвигаясь на своего брата.

— Что слышал, — холодно ответил тот, уже собираясь дать противнику отпор.

— Мальчики, мальчики, не ссорьтесь! — из шикарного мраморного дворца выбежала Антонина в пышном, расшитом золотом, платье и начала вместе с Владимиром разнимать близнецов.

— Что они опять не поделили? — осведомилась она после.

— Да так, по пустякам, — отмахнулся Владимир.

— Я хочу быть герцогом, — сказал тогда объяснять Захар, — А Алик думает, что из него выйдет герцог лучше, чем из меня.

— Выбирает герцога жребий или будущая герцогиня, — сказала Антонина строго, для пущей убедительности подняв вверх указательный палец, — А даже несмотря на то, что правителем будет только один, тот из вас, кто им не станет всё равно займёт очень важную должность при дворе.

— Ну ладно, ладно, — будто не слыша реплики Антонины, сказал со злостью Захар, — Держись у меня потом, я ещё с тобой поговорю! — он погрозил близнецу кулаком.

— Буду очень ждать, — ухмыльнулся тогда Алик и с самодовольной улыбкой ушёл во дворец.

Глава 36

На следующий день…

Петя сидел за столом и завтракал. Он был слегка опечален тем, что его донос не подействовал. Васю не только не посадили, но ещё и оставили ему его должность, так как поняли, что лучше замены на этот пост пока не найти.

Ещё больше Петя волновался из-за того, что уже целых два месяца никак не мог отыскать Инну. Он обрыскал все городские и даже некоторые частные больницы, чуть ли не каждый день бродил около её дома и бывал в её любимых местах. Но всё тщетно…

Впрочем, то, что Ковалевскую так и не удавалось найти, было не удивительно.

Благодаря трудам Васи, она лежала в одной из лучших больниц города, о которой знали исключительно избранные люди и в которой с «простыми смертными» даже разговоров не водили.

«Где же она сейчас? — думал уже который раз Мрачный король, — Пожалуй, схожу опять к её дому. Может быть, мне и волноваться нечего…»

Петя встал, вымыл за собой тарелку, быстро собрался и вышел на улицу.

Было тепло. От найтомской мрачности на уютных и светлых улицах города не осталось и следа.

Непомнящий всё шёл и смотрел по сторонам, боясь не заметить ту, кого ищет. Всё тяжелей становилось у него на сердце, по мере того, как он подходил к дому Инны. Всё больше Мрачный король волновался, воскрешая надежду на то, что вот-вот увидит свою давнюю подругу.

Просто чудесно будет смотреть на неё и не показываться, если окажется, что всё с ней в порядке.

И очень больно будет оставаться в тени, если выяснится, что она несчастлива.

Вот, Петя наконец подошёл к её дому. И то, что Мрачный король увидел, вызвало в нём яркую вспышку безудержной ярости. Но он стиснул зубы, зная, что сейчас совершенно не время выплёскивать её.

На небольшой лавочке около дома сидели Инна и Воронцов. Она, склонив голову ему на плечо, выглядела несколько сконфуженной. Шпион же нежно прижимал бессонку к себе и что-то тихо говорил ей.

Когда Воронцов увидел Мрачного короля и недовольство, написанное на его лице, он злорадно улыбнулся, а затем крепко поцеловал Инну. Специально, на глазах своего недруга.

Ковалевская начала было сердиться, но странная полуулыбка на её лице не давала воспринимать этот гнев всерьёз.

— О, мой старый товарищ, — сказал после шпион с напущенной важностью, посмотрев на Петю, — Чего же ты там прячешься? Иди сюда.

Мрачный король молча подошёл к ним, по дороге пнув ни в чём неповинный камень, и с тихим разочарованием уставился на бессонку. Она смотрела в его глаза, как всегда холодно, как всегда с грустью.

— Не может быть… — тихо сказала Ковалевская, неожиданно вырвалась из объятий Воронцова и встала, — Ты ли это?.. — сердце больно сжало, но чувства притуплялись странной дымкой другой симпатии.

— Да, Инна, — ответил Петя со вздохом, — Это я. Кажется, я вам помешал? — угрюмо осведомился он, пригладив свои чёрные непослушные волосы.

— Что же, есть немного, — проговорил шпион с пренебрежением, тоже вставая со