Любовь зла или Как полюбить козла (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна

- Огнецвет, а как ты каменные башмаки снял?

Козёл, который жадно лакал молоко из глиняной миски (не иначе Малийка расстаралась, маменька-то её вряд ли бы такую справную миску зверю, пусть и очень умному, отдала), раскашлялся и недовольно повернул ко мне перемазанную мордаху:

- Чего?

Ой, а я и не замечала, что начальник стражи глуховат, мда, неловко получилось. Я откашлялась, постучала себя по груди, накладывая чары громогласности, и крикнула:

- Как ты каменные башмаки снял?!

От моего голоса с печальным треском покосился сарай, осыпалась в воду крыша колодца, вместе с листьями снесло с деревьев возмущённо каркающих ворон, которых ничуть не прельстила возможность полетать кверху лапами и вперёд хвостом, а Огнецвет кубарем покатился по земле до уже знакомой канавы. Громкий плюх, сопровождавшийся сочными витиеватыми ругательствами, в которых все слова были исключительно приличными, а потому вдвойне обидными, уведомил меня о том, что начальник стражи опять принимает грязевые ванны. Между прочим, очень даже целебные. В иноземных королевствах, я слышала, за такие купания полновесным золотом платят, а я его бесплатно по старой дружбе пользую, а он ещё, козёл такой, вместо благодарности костерит меня почём зря. Я хотела было обидеться и какую-нибудь пакость учинить, да опять вспомнила полный неизбывной тоски взгляд Огнецвета из моего видения и устыдилась. Вот же, блин горелый, мне только угрызений совести не хватало! Да ладно бы за свои провинности, так ведь нет, из-за проныры блондинистой, которую я и не знаю, более того, и не хочу знать, не стоит она того! Я досадливо фыркнула, хлопнула в ладоши, оживляя кусты, которые проворно вытащили Огнецвета, заботливо отряхнули от грязи и даже причесали и рожки отполировали.

- Надо же, какие нежности, - пробурчал козёл, недовольно зыркнув на меня светлыми раскосыми глазами, - можно узнать, с чего вдруг?

Я смущённо потупилась, машинально заплетая волосы в косу, даже ногой шаркнула, словно сиротка какая-нибудь, у которой купец попросил яблочка наливного. Мама милая, да что это со мной? Отрава, которой меня опоили, уж давно выветриться должна, а мне всё хуже и хуже делается.

Огнецвет, что для него несвойственно, допытываться не стал, выбрался из кустов, стараясь не помять ни одной ветки, встряхнулся и нарочито бодро вопросил:

- Ну, и какие у нас планы на день?

- Выуспаться, - мявкнул вылизывающийся на крыльце Черномор, - а то кое-кто рогатый полночи не спал, ворочался да на луну вздыхал, словно не начальник стр-ражи, а поэтишка худосочный.

Я удивлённо вскинула брови, а козёл зло зыркнул на кота, топнул копытом и повернулся к нам спиной, словно что-то интересное в канаве увидел:

- Холодно было, вот и не спалось.

Черномор согласно покивал, блаженно жмуря нахальные жёлтые глаза:

- Угу, а ещё, после дождика распогодилось, потому как ты всё время радугой любовался. Радовался ей, чисто дитё малое.

Козёл развернулся так резко, что мокрая земля под копытами посыпалась, хорошо, кусты среагировали и удержали парнокопытного начальника стражи, а то не избежать ему внеочередного приёма грязевых ванн:

- Я… У меня… Яд просто не выветрился до конца, вот!

- Мр-р-ряу, - Черномор выгнулся дугой, озорно морща нос, - а что ж так? На тебя же зелья и пр-р-рочие ведьмины чар-р-ры не действуют.

- Шарлатанские чары на меня не действуют, - огрызнулся Огнецвет, выходя на дорогу подальше от канавы.

Всего каких-то пару дней назад я бы непременно обиделась, а сейчас лишь звонко расхохоталась и прощебетала:

- Мальчики, я за корзинкой для трав и платком, а вы, пока я отсутствую, постарайтесь не убить друг друга.

Настроение у меня, вопреки серой хмари, оседающей на одежде и волосах мелкими капельками, было просто изумительным. Я потёрла ладошки, активируя заклинание хорошей погоды. Пусть косцы солнышку порадуются, не дело в сенокосную пору такой серой пакости царить.

Черномор с нами в лес отправиться не пожелал, заявив, что ему, как коту учёному, более подобает изучать старинные трактаты, а не комаров да мошку в чащобах кормить. Судя по насмешливому блеянию Огнецвета, он тоже приметил пушистую рыжую киску, с рассеянно-мечтательным видом прогуливающуюся у дома господарыни Сладиславы. Вот интересно, когда от этих научных трудов котята пойдут, мне хозяева рыжухи счёт не выставят? И куда я, скажите на милость, котят девать стану? Нет, всё-таки, пожалуй, стоит собрать болотник душистый с тимьяном луговым и сварить один чудный отварчик, что пользуется особенным спросом у солдат и моряков, вынужденных по долгу службы длительное время обходиться без общества прекрасных и легкодоступных, что особенно важно, дам. А то в нашем городке через годик-другой все котята станут чёрной масти.

Я звонко рассмеялась, скинула обувь, позволив шелковистой траве и прогревшимся на солнце камням ласкать мои ступни, направилась в сторону леса.

- Ты ещё напевать начни и корзинкой беззаботно размахивать, - ворчливо подсказал Огнецвет, - и будешь точь-в-точь как та маленькая девочка из сказки.

- Ага, а ты будешь серым суровым оборотнем, - я комично надула щёки, изображая угрюмого злодея, - того самого, который сначала хотел съесть бедняжку, а потом влюбился без памяти и сделал своей избранницей.

Козёл фыркнул, пренебрежительно дёрнул хвостом:

- Насколько я знаю оборотней, они испытывают к своему ужину исключительно пищевой интерес.

Я показала Огнецвету язык и дёрнула за кончик уха:

- Эх ты, ничего-то ты не понимаешь в настоящей любви!

- Ну почему, понимаю. Настоящая любовь – эта та, в которой ты успеваешь продать или предать партнёра раньше, чем он тебя.

- Дура была эта блондинка синеглазая, - выпалила я прежде, чем успела толком понять, что именно болтаю, - да она сто раз пожалела о том, что натворила… ой…

Я звучно шлёпнула себя по губам, но вылетевших слов назад это не вернуло. Молодец, Семицвета, ты мастерски умеешь хранить секреты, разбалтываешь их не из-за страха или денег, а просто так, по доброте душевной!

Огнецвет так резко встал, что его копыта полностью зарылись в землю.

- Откуда ты знаешь Селестину?

Хм, красивое имя у этой блондиночки, звучное и благородное, только вот душонка под ним скрывается мелкая и подлая.

- Радуга, я задал вопрос.

Ну вот, началось утро новое с птичьего пения! Не успела я порадоваться благостным изменениям в поведении Огнецвета, как на тебе, опять пробудился дурной норов. Нет, правильно говорят, что от дурных привычек проще всего избавиться вместе с жизнью, надёжнее будет.

- Радуга, я по-прежнему жду ответа.

Вот привязался, пиявка болотная! И не отстанет, пока своего не добьётся, вот что особенно печально. Даже с места не сдвинется, ишь, как окопался, чисто разбойник в лесу в период весенней ярмарки.

- Я в твои воспоминания провалилась, - я увидела неподдельный интерес на козлиной мордахе и поспешно добавила, - чисто случайно, ничего лично!

- Ну разумеется, - мягко проблеял Огнецвет и игриво толкнул меня рогами, - пошли уже, ведьмочка любопытная, а то ночь наступит раньше, чем мы трав в лесу насобираем.

Я независимо вскинула голову и, кокетливо повиливая бёдрами, двинулась к лесу. Правда, не успела я и десяти шагов сделать, как мне в спину прилетел насмешливый вопрос, сопровождающийся сдавленным фырканьем:

- Радуга, а чего это у тебя с утра пораньше ноги заплетаются? Ай-яй-яй, а такая приличная ведьмочка!

Вот зараза рогатая! Я повернулась, в очередной раз от всей души показала парнокопытному начальнику стражи язык и пританцовывая направилась дальше. Что бы ни происходило между мной и Огнецветом, видят боги, мне это нравится! И не только мне, вон, и солнышко ласково пригревает, и берёзки с осинками на краю леса весело шепчутся о чём-то своём, древесном. Я низко поклонилась лесу, приветствуя его и прося разрешения войти.

- Ты чего застыла? – прошептал Огнецвет, как настоящий горожанин, далёкий от природы и связанных с ней обычаев.