Человек, который хотел понять все - Бенилов Евгений

Он остановился и прислушался: изнутри не доносилось ни звука. Неслышно переставляя ноги, он подошел к двери, заглянул в щель и увидел пустой центральный зал. А в дальнем его углу, на полу перед входом в спальную камеру лежал нож... узкое лезвие покрыто ржавыми пятнами засохшей крови.

Как завороженный, Франц толкнул тяжелую металлическую дверь и, под царапающий уши громкий скрип, вошел... голубой блеск стали притягивал его, как магнит. Ничего не замечая вокруг, он пересек центральный зал и наклонился над ножом – самодельным клинком с белой пластиковой рукояткой. Лезвие было длиной сантиметров тридцать и на вид очень острое; кровь, засохшая на нем с хорошей вероятностью принадлежала Моджахеду и/или Чирею и/или охранникам.

А на рукоятке – четким дактилоскопическим узором – отпечаталась рука убийцы. Как в детективном романе, кровью.

Не трогая ножа (чтобы не смазать отпечаток), Франц присел на корточки рядом. Брать или не брать? Вот в чем вопрос... Нож, как заноза в глазу, не позволял сосредоточиться на мыслях о нем. «Думай быстрее, идиот!» – сказал Франц вслух, отводя взгляд в сторону... и тут заметил, что дверь в спальную камеру полуоткрыта.

Забыв про нож, он встал и вошел внутрь.

В камере было темно и почему-то пахло гарью. Франц нашарил выключатель и зажег свет.

В проходе между рядами коек лежал пистолет и, рядом с ним, пустая обойма. На полу валялись крупные, явно не пистолетные гильзы... и еще какая-то продолговатая металлическая коробочка длиной сантиметров тридцать. «Что это?...» – не додумав мысль до конца, Франц заметил торчавшую из-под крайней кровати в правом ряду растопыренную пятерню.

Оскальзываясь на гильзах, он подбежал к пятерне и присел на корточки: из под кровати ему в лицо смотрел Дрон. Щека урки мирно покоилась на вытянутой руке. «Т-ты ч-чего?...» – запинаясь, прошептал Франц. Дрон не отвечал, ибо был мертв: из-под его живота расползалась лужа крови.

Франц встал на ноги.

На соседней койке лежал Коряга, по шею укрытый простыней, посередине которой расплылось круглое кровавое пятно, посередине которого зияла маленькая круглая дырочка. Лицо Коряги хранило спокойное и удовлетворенное выражение – в момент смерти ему, видно, снился суп. Франц перевел глаза дальше: на следующей кровати, наполовину свесившись вниз, лежал труп Патлатого; длинные волосы, из-за которых тот получил свою кличку, тихонько шевелились на сквозняке. В голой груди Патлатого виднелись два пулевых отверстия.

Франц обвел глазами комнату и увидел окровавленные простыни, окровавленные подушки и окровавленные трупы. Все заключенные в камере были мертвы.

В проходе между двумя крайними кроватями лежала автоматическая винтовка; вороненый металл угрюмо поблескивал в тусклом свете единственной на всю камеру лампы. Пустой рожок был отсоединен и валялся рядом; увидев его, Франц понял, что продолговатая коробочка на полу возле пистолета – это другой использованный рожок. Сценарий, видимо, был такой: расстреляв оба рожка, убийца достреливал раненных из пистолета. «Откуда у него еще и автомат?» – подумал Франц.

«Был автомат, – поправился он. – А теперь нету. Равно, как и пистолета».

Нету? – Франц почувствовал огромное облегчение. – Нету!

А нож?

Что нож?

Убийца оставил в камере пистолет и винтовку потому, что у него кончились патроны. Но почему он бросил нож?

А-а, плевать, почему... Важно, что бросил, а я – возьму.

А отпечатки пальцев на рукоятке?

Франц на мгновение задумался: оставлять единственное на всем этаже оружие не хотелось категорически: если Франц его не подберет, его подберет убийца... а что, запросто: вернется и подберет, может быть, уже подобрал! Помертвев, Франц торопливо вышел в центральный зал... нож лежал на месте.

Вот незадача: брать нельзя и оставлять нельзя.

Оставалось одно – спрятать.

Он выбрал на лезвии место без пятен крови, взял нож двумя пальцами и вернулся в спальную камеру. И куда его теперь?...

Он положил нож на постель Дрона и прикрыл простыней. Потом в последний раз окинул сцену побоища взглядом: два десятка мертвецов на койках, один мертвец под койкой (Дрон был единственным, кто успел среагировать на происходившее). Четыре койки были пустыми: Франца, Чирея, Моджахеда и... стоп, а где новичок?

Неужто убийца увел толстяка с собой?!

Не похоже: судя по тому, что Франц уже видел, пленных маньяк не брал. Может, новичок прикинулся мертвым, подождал, пока убийца уйдет, и забился в какую-то щель?

Впрочем, все это значения не имело. Нужно было идти к Алкашу.

Стараясь не шуметь, Франц вышел через центральный зал во внешний коридор; до входа в апартаменты Наставника оставалось около двухсот метров без боковых ответвлений. Чувствовал себя Франц теперь намного увереннее: оружия у убийцы уже не было, и в этом смысле шансы уравнялись.

Периодически оглядываясь, чтобы застраховать себя от неожиданностей с тыла, Франц подошел к металлической двери с надписью «Наставник Потока» и постучал. Ответом была тишина. «Просыпайся, идиот... опять, поди, нализался?» – раздраженно подумал Франц и постучал сильнее.

Ответа не последовало.

Рискуя привлечь внимание убийцы, он забарабанил по двери кулаком.

Впрочем, глагол «забарабанил» не вполне подходил: от первого же удара дверь отворилась, ибо не была заперта. Франц переступил порог.

Прихожей в квартире не имелось, так что он очутился прямо в кабинете: рабочий стол, книжный шкаф с набором уставов и руководств, два сейфа – большой и маленький. По стенам стояло несколько стульев, на полу лежал мягкий узорчатый ковер. Справа находилась дверь (видимо, спальни), на столе горела лампа в желтом абажуре.

А позади стола, в глубоком кожаном кресле сидел сам господин Наставник. Верхняя часть его черепа была снесена, а мозг – если это слово применимо к субстанции в черепе Алкаша – разбрызган по стене позади кресла. В широко раскрытых глазах мертвеца застыло недоумение. На столе стояла порожняя бутылка из-под рома, стакан, полупустое блюдо с грушами и полуполное блюдце с огрызками. Насколько Франц мог судить, события развивались так: убийца несколько раз выстрелил в замочную скважину (вдребезги разбитый замок почернел от пороховой гари), потом вошел в кабинет и прямо с порога остатком патронов разнес Алкашу череп. Среагировать на происходившее Наставник не успел, ибо, напившись пьян, спал в кресле. Телефон на его столе убийца разбил. На ковре около входной двери валялась пустая пистолетная обойма.

Ужаса перед мертвецом Франц на этот раз не испытывал – то ли уже привык, то ли страх за собственную жизнь вытеснил страх перед чужой смертью. Его не тошнило, коленки не дрожали, сердце находилось, где положено, а не в пятках. И даже собственно страха Франц почти не ощущал: он уже на том свете –