Дом напротив - Алекс Хариди

Джонатана соседствовал со снимком, на котором ему было уже шесть лет, и так далее. Со своей копной рыжих волос маленький Джонатан был похож на весёлого дурашливого клоуна. Независимо от того, плавал ли он, катался на трёхколёсном велосипеде или показывал палочкой на ежа, он всё время улыбался в объектив.

Джоэль перевернул очередную страницу и увидел снимки со дня рождения. В окружении друзей и родственников Джонатан задувал свечи на шоколадном торте. На торте было пять свечей, значит, ему исполнилось пять лет. Рядом с ним сидел мальчик постарше. Джоэль догадался, что это Хенрик. Сбоку от них стоял спортивного вида мужчина с семейного портрета в рамке.

Бесконечно скорбим. Торбьёрн.

Джоэль внимательно изучил снимок, прежде чем перевести взгляд на Элизабет, которая снова замерла с лейкой в руке.

Она растерянно улыбнулась и отвернулась от него.

– А где вы? – спросил он.

– Что, прости?

– Почему вас нет на этой фотографии?

Она притворилась, что очень занята геранью. Засохших листьев на ней уже не оставалось, поэтому она принялась обрывать зелёные.

Тут до Джоэля дошло, что он не видел её ни на одной фотографии в альбоме. Он пролистал страницы, чтобы убедиться в том, что не ошибся, но её действительно не было. Нигде. Джоэль вдруг подумал, что, может быть, она вовсе и не была той женщиной, которую зовут Элизабет. Он показал ей снимок со дня рождения.

– Посмотрите сюда.

Она смотрела не на снимок, а на него.

– Почему вас тут нет? – наседал он.

Её губы беззвучно шевельнулись.

– Что вы сказали?

Она откашлялась и еле слышно прошептала:

– Это я снимала.

Джоэль в который раз за день почувствовал себя идиотом.

– Обычно я фотографировала, – добавила Элизабет.

В ближайшие несколько секунд никто из них не произнёс больше ни слова; обоим казалось, что они сказали что-то не то. И когда тишина самым неожиданным образом оказалась нарушена, в этом не было вины ни Джоэля, ни Элизабет. Раздался треск, сильный и резкий, как пистолетный выстрел.

ПАНГ!

Джоэль вздрогнул. Элизабет замерла.

– Что это? – спросил он.

Она стояла с расширенными от ужаса глазами, качаясь и прижимая руки к груди. Джоэль вскочил с дивана и направился в холл, откуда шёл звук.

– Не открывай, – умоляюще прошептала она, и тогда он понял, что это был дверной молоток.

Опять удары. Три раза.

ПАНГ! ПАНГ! ПАНГ!

– Перестань, перестань, перестань, – прохныкала Элизабет.

Джоэль не понимал, почему она не подходит к двери.

– Вы не знаете, кто это?

Она замотала головой.

Дверной молоток ударил опять.

ПАНГ! ПАНГ! ПАНГ!

– Перестань! Перестань! Перестань!

Джоэль пересёк холл.

– Не открывай, – повторила она, но на этот раз он не стал медлить. Он хотел избавиться от этого звука. Для её же блага. Он видел, что от него ей делалось всё хуже и хуже.

Джоэль прильнул к дверному глазку, но никого не увидел и потянулся к замку.

– Нет!

Она защёлкнула замок прямо перед его носом.

– Там никого нет, – сказал Джоэль, но замок в покое всё-таки оставил.

Он опять приник к глазку и посмотрел наружу. Внимание привлёк качавшийся в саду куст, и тогда он понял, что тем, кто стучал в дверь, был он сам. Не сегодняшний, а тот, другой Джоэль, шесть лет назад. Теперь то же, что и он тогда, проделали какие-то другие мальчишки, которым сейчас столько же лет, сколько тогда ему. Сегодня они – довольные, опьянённые смесью ужаса, облегчения и гордости, а завтра – короли школьного двора. Точь-в-точь как случилось с ним.

Джоэль отступил от двери и повернулся, чтобы попросить прощения, но Элизабет в холле не было. Не оказалось её и в салоне. И на кухне.

Он обошёл весь нижний этаж и наконец решил, что на сегодня её стоит оставить в покое.

Джоэль поставил фотоальбом обратно на полку и отнёс чашку на кухню. Он уже собирался уйти, когда Элизабет вдруг появилась.

– Спасибо за чай, – поблагодарил он.

Джоэль не испытывал никакого желания объяснять ей, кто стучал, зачем стучал и откуда он это знал, но Элизабет, казалось, уже успела забыть о происшествии.

В руках она держала фотографию.

– Это я.

Трёхлетний Джонатан и шестилетний Хенрик стояли в сугробе в обнимку с санками, одетые в зимние комбинезоны с бобровыми воротниками. Позади них стояла Элизабет.