Зима Скорпиона - Каплан Эндрю

Скорпион убедился, что оба номера пусты. В том, который Ли Цян назначил Гаврилову для встречи, он открыл окно и прикинул расстояние до окна соседнего номера — всего около метра. Он осмотрелся в комнате, чтобы запомнить обстановку, и простучал стену, определяя наилучшее место для прослушивания. Затем вышел из номера, запер за собой дверь и прошел в соседний номер.

Здесь он занялся подготовкой — вынул из рюкзака пластиковые путы для рук и ног, которые всегда хранил свернутыми в наборе лейкопластырей, и рулон клейкой ленты, без которого никогда никуда не ходил. Из ванной взял стакан и поставил его возле стены. Потом он взял свой Glock, прикрутил к нему глушитель и снял пистолет с предохранителя. После убийства Ян Хао от «Гюрзы» он сразу избавился: разобрал ее на части, стер со всех деталей отпечатки пальцев и побросал эти части в разные канализационные люки по дороге к метро. «Гюрзой» он пользовался в «мерседесе», из нее убил Ян Хао, так что избавляться было пора. Glock связывал его с перестрелкой на стадионе, но, когда он найдет настоящего убийцу, он и от этого пистолета избавится. Он встал наготове у двери, глядя в глазок.

Русскую речь он услышал раньше, чем увидел их. Гаврилов пришел с двумя мужчинами в черных куртках, у обоих в руках были пистолеты. «Хотя Ли Цян, надо думать, сказал Гаврилову, чтобы тот пришел один, сама встреча была достаточно необычной, чтобы Гаврилов стал рисковать», — рассудил Скорпион. Если, конечно, они были здесь не потому, что Гаврилов узнал о Ян Хао.

Гаврилов постучал в дверь, а затем прижался к стене в стороне от нее, а его телохранители целились в дверь. Когда никто не отозвался, он передал им ключ, и они вошли в номер, наводя пистолеты во все стороны. Через минуту, найдя номер пустым, они вышли. Один расположился в коридоре возле лифта, другой смотрел в лестничный проем.

Скорпион, приставив стакан к стене, приложил к нему ухо. Ничего не происходило. Слышно было только, как Гаврилов ходил по комнате, а потом сел. «Пора», — решил Скорпион. Он повесил рюкзак на одно плечо, подошел к окну и открыл его. В комнату сразу ворвался морозный воздух.

Он ступил на подоконник и присел на нем на корточки, вцепившись в косяк оконной рамы. На лежащую внизу, на пять этажей ниже, улицу он старался не смотреть. Носком левой ноги он пытался дотянуться до откоса соседнего окна. Он был дальше, чем ему представлялось. Ему не хватало около восьми сантиметров. Надо было оттолкнуться, чтобы одним прыжком дотянуться до косяка соседнего окна, и при этом не наделать никакого шума. Стоял леденящий холод. Если не получится, ему придется устроить перестрелку с телохранителями в коридоре. «Не впервые», — подумал он об этом другом варианте действий. Затем он подумал о том, что будет, если он не предотвратит российского вторжения.

Скорпион сделал глубокий вдох и, оттолкнувшись, коротким прыжком перебрался на другое окно. Носок его ноги встал на карниз, кончиками пальцев он ухватился за косяк рамы. Какое-то мгновение его пальцы скользили, он чувствовал, что падает, но все же сумел крепче вцепиться в раму. Присев, он заглянул в комнату. Гаврилов смотрел на дверь. Резким движением Скорпион открыл раму и направил пистолет на Гаврилова, который обернулся на звук.

— Тихо, — прошептал Скорпион по-русски и пистолетом указал Гаврилову, чтобы тот поднял руки. Гаврилов начал что-то говорить, но Скорпион уже вскочил в комнату.

— Закрой окно, — приказал он Гаврилову по-английски и ощупал его, когда тот проходил мимо него.

Гаврилов закрыл окно и обернулся.

— Вы? — его глаза расширились.

— Позвони своему человеку у лифта и скажи, чтобы он пришел сюда. Тебе нужна чья-нибудь помощь. И помни, я говорю на русском.

— Паршивый у тебя русский.

— Верно, но если ты скажешь что-нибудь не то, я убью тебя.

Скорпион видел, что Гаврилов пытается соображать, его глаза метались. Он сопоставлял факты и, видно, понял, что Скорпион вышел на Ли Цяна.

— Чего ты хочешь? — спросил Гаврилов.

— Зови своего человека, — сказал Скорпион, подойдя вплотную и уперев дуло глушителя в голову Гаврилова. Гаврилов вынул телефон и позвонил. Очень скоро раздались два негромких стука в дверь, а за ними два более сильных. Скорпион встал возле двери и кивнул Гаврилову. Тот подошел и открыл дверь.

— Осторожно! — крикнул Гаврилов, но было уже поздно. Скорпион приставил свой Glock к голове телохранителя, а другой рукой вывернул пистолет из его руки. Одновременно он пинком закрыл дверь, ударил под колени телохранителя, вынудив его согнуться, и бросил его лицом на пол.

— Не двигаться! — сказал он ему и взглянул на Гаврилова, который начал отступать назад. Взгляд Скорпиона остановил его. Держа обоих под прицелом пистолета, Скорпион схватил свой рюкзак, достал пластиковые путы и, действуя одной рукой, связал сначала ноги телохранителя, а потом и его руки за спиной. Он поднялся. Гаврилов не сводил с него глаз.

— Тебе не следовало делать этого, — сказал Скорпион, выкручивая Гаврилову руку и одновременно держа пистолет прижатым к его голове. Он заставил Гаврилова сесть на пол и пинками раздвинул его ноги.

— Помни, ты должен молчать, — сказал он и что есть силы ударил его между ног.

— Ой-й-й! Сукин сын, — взвыл Гаврилов.

— Ты даже не представляешь себе какой, — ухмыльнулся Скорпион. Он вернулся к телохранителю и залепил ему клейкой лентой рот, глаза и уши.

— Зови второго, — приказал он Гаврилову.

Держась одной рукой за причинное место, тот выполнил приказ. Через несколько минут оба связанных телохранителя были связаны еще и вместе, лицом к лицу, чтобы они не могли помочь друг другу руками. После этого Скорпион взял Гаврилова за руку и отвел в соседний номер. Гаврилов на каждом шагу стонал от боли. Когда они вошли, Скорпион связал Гаврилову руки за спиной и усадил его на пол так, чтобы он спиной опирался о кровать, а сам сел на стул лицом к Гаврилову.

— Теперь мы можем поговорить, — сказал он.

— Чего ты хочешь, журналист? — спросил Гаврилов, выплюнув это слово, как ругательство.

— Кто убил Черкесова?

— Откуда мне знать? — пожал плечами Гаврилов.

— Пятов был болваном, которого вы использовали, чтобы подставить Ирину Шевченко и меня и тем не дать Кожановскому победить на выборах. Хотя это могли быть и не вы. Ведь Россия хотела, чтобы президентом стал Черкесов.

— Это могли быть китайцы.

— Скажи что-нибудь посвежее, эта песня уже устарела, — сказал Скорпион. — Китайцы не будут рисковать, им не нужна война. Во всяком случае, из-за газопровода, который в любом случае пройдет по территории России. Так кто же сделал это? Кто мог больше всего выиграть от убийства Черкесова?

— ЦРУ. Вы ищете убийцу? Посмотрите в зеркало, — теперь ухмыльнулся Гаврилов.

— Американцам война в Европе нужна не больше, чем китайцам, — покачал головой Скорпион и направил пистолет на Гаврилова. — Хватит болтать, говори, кто убил Черкесова, или я убью тебя.

— Хоть убей, не скажу, — ответил Гаврилов, сложив руки на груди.

— Даже если я сообщу в Ясенево о деньгах, которые Гуанбу кладет на счет в банке «Правэкс»?

Гаврилов смотрел на него с изумлением. Скорпион видел, что его руки затряслись.

— Это забота уже не СВР, и пулей в затылок дело может не обойтись, правда? Это уже дело ФСБ, кретин, — сказал Скорпион.

— Я не знаю.

— Ответ неправильный, — покачал головой Скорпион. — Все сведения об убийстве шли от тебя. Куда бы я ни повернул, стрелка компаса указывала на тебя.

Скорпион поднялся. Настало время пустить в ход козырную карту.

— Пора кончать. Связаться мне с Шахматистом? — спросил он, имея в виду легендарного куратора ФСБ.

Скорпион ждал, пока Гаврилов оценит всю картину. ФСБ ненавидело ЦРУ еще сильнее, чем ЦРУ ненавидел Гуанбу. Он хотел, чтобы Гаврилов представил себя на допросе на Лубянке. Особенно по поводу китайских денег.

— Чего вы хотите, мистер? — спросил наконец Гаврилов.