Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа - Эмилио Сальгари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Огонь!
Четыре верблюда и три человека рухнули на землю, нарушив ряды наступающих: другие мехари с разбега налетели на упавших. Кое-кто из туарегов, перепугавшись, принялся вопить и стрелять наобум. Лишь пятеро, не поддавшись панике, скакали вперед, выставив копья.
Маркиз, стремительно перезарядивший винтовку, застрелил первого почти в упор. Бен и Эстер прикончили двух мехари. Рокко, увидев бандита, взбирающегося на гребень, кинулся на него, орудуя винтовкой как дубинкой и вопя:
— Сдохни, собака!
Ловкий, точно обезьяна, туарег ушел из-под удара и, в свою очередь, бросился на сардинца очертя голову. На солнце блеснул острый ятаган.
— Осторожно, Рокко! — крикнул маркиз.
Де Сартен и бедуины сражались с бандитами, забравшимися на гребень дюны. Эстер, Бен и Эль-Мелах стреляли по оставшимся внизу, не давая им заново собраться.
Вот Рокко прыгнул на разбойника, поднял его в воздух, словно перышко, сдавил так, что затрещали кости, и отшвырнул на несколько метров. Туарег упал и больше не поднялся.
Другие, увидев, что сталось с их товарищем, дрогнули. Скатившись со склона, они побросали оружие и умчались, будто газели.
Бой внезапно был окончен. Разбойники подстегивали своих мехари, позабыв про спешенных и раненых и думая только о том, как укрыться от пуль.
— Прекратить огонь! — приказал маркиз. — Но если вернутся, прикончим их всех.
— Надеюсь, мы отбили у них охоту возвращаться, — сказал Эль-Хагар. — Однако поспешим в Эглиф. Верблюды в давке порвали несколько бурдюков. Если вы не слишком устали, едем дальше.
Рокко и Бен привели двух туарегских мехари, которые остались рядом с погибшими хозяевами, словно надеялись, что те оживут и сядут в седло. Путешественники, уверенные, что больше их не побеспокоят, двинулись дальше, увеличивая отрыв от назойливых разбойников.
Когда наступила ночь, караван находился уже в двадцати милях от Эглифа. Они шли весь день, сделав лишь две короткие остановки, чтобы перекусить. Однако, не чувствуя себя в полной безопасности, отдыхали всего несколько часов и уже после полуночи вновь пустились в дорогу, на обращая внимания на жалобный, тоскливый рев верблюдов. Впрочем, бедуины заставили их замолчать, варварски завязав им морды тряпками, и жестоко подгоняли палками и проклятиями.
Удивительно, но жители Сахары относятся к вьючным верблюдам с неслыханной жестокостью, в то время как мехари холят и лелеют. Эти получают лучшую еду, даже масло и сахар, их тщательно вычесывают и никогда не перетруждают. Для вьючных же не жалеют пинков и палок.
Мехари действительно более благородные животные. Они привязаны к своим хозяевам и стоят в десять раз дороже. Вьючные — упрямы, злобны, мстительны и нередко пытаются укусить своих погонщиков.
В четыре часа утра караван, ведомый Эль-Хагаром и маркизом, ехавшими на мехари туарегов, оказался в виду нескольких увядших пальм с пожелтевшими, поникшими листьями.
— Эглиф! — воскликнул мавр.
— Там должен ждать Тасили, слуга Бена, — сказал маркиз.
— Что-то не вижу я никаких палаток, — проворчал Эль-Хагар.
— Неужели с ним что-то случилось? Или он не дождался Бена и уехал на юг?
— Мог отправиться в Амул-Таф.
— Еще один оазис?
— Да, в двух днях пути и покрупнее этого.
Тут к ним подъехал Бен.
— В оазисе нет ни палаток, ни верблюдов, — сообщил ему маркиз.
— Наверное, Тасили отправился поохотиться, — предположил юноша. — В окрестностях оазисов много дичи.
Подняв винтовку, он выстрелил в воздух. Выстрел прогремел над барханами, и звук его замер вдали. Несколько минут все напряженно ждали.
— Нет здесь твоего Тасили, — заключил маркиз.
— Что, если его убили туареги? — Бен побледнел. — Это было бы ужасно. Тасили — единственный, кто точно знает, где мой отец закопал сокровища.
— Поехали проверим, — предложил Эль-Хагар. — Если в оазисе произошло убийство, останутся следы.
Пришпорив коня и верблюдов, они поспешили к оазису, пока караван неторопливо шествовал между на редкость высокими барханами. Через несколько минут путешественники достигли границы оазиса.
Тот был много меньше предыдущего и явно погибал из-за недостатка воды. От него осталась дюжина увядших карликовых пальм да почти засохшие кусты. Лишь рядом с колодцем в самом центре рос пяток финиковых пальм без единого плода.
Именно там Бен с товарищами обнаружили знаки, наведшие их на нехорошие подозрения. На земле валялись пустые бурдюки, разорванная палатка, сломанное туарегское копье, полусгнившие останки осла, веревки и пустые гильзы.
Рядом с полуобвалившимся колодцем чернело кострище, на котором Тасили и его люди, по всей видимости, готовили еду.
— Твоего слугу похитили туареги, — сказал Эль-Хагар юноше.
— Да, — сдавленным голосом согласился Бен. — Эти проклятые разбойники напали и на Тасили.
— Здесь множество следов, — продолжил Эль-Хагар. — Давайте пройдем по ним.
Они пересекли оазис и заметили на песке отпечатки верблюжьих ступней, уходящие на юг.
— Судя по всему, твоего слугу увели в Тимбукту, — сказал мавр. — Следы ведут туда. Хорошо, что самума здесь не было.
— Хоть в этом повезло.
— У вашего Тасили была охрана? — поинтересовался маркиз.
— Три алжирца из Табельбалета.
— Верные?
— Полагаю, да.
— Туареги берут пленников?
— Берут, — кивнул Эль-Хагар. — Уводят в Тимбукту.
Бен взобрался на гребень бархана и, прикрыв глаза ладонью, посмотрел на юг. Что он надеялся там обнаружить? Неужели похитителей слуги своего отца?
— На что вы смотрите, Бен? — спросил маркиз.
— По-моему, я заметил человека, прячущегося в барханах.
— Поехали посмотрим. — Де Сартен вскочил на мехари.
Остальные последовали его примеру. Шагов через пятьсот они действительно обнаружили жутко исхудавшего чернокожего человека, замотанного в какие-то лохмотья. Он что есть мочи удирал в пустыню.
— Эй, ты! Стой или стрелять буду! — крикнул маркиз по-арабски. — Стой! Мы не туареги.
Негр застыл на вершине бархана и оглянулся, испуганно вытаращив белые, точно фарфоровые, глаза. Потом умоляюще поднял тощие как спички руки.
— Кто ты? — спросил корсиканец, подъезжая.
— Не убивайте, — жалобно прохныкал несчастный.
— Мы не причиняем вреда добрым людям. Почему ты бежал?
— Думал, что вы туареги, господин.
— Ты один?
— Один. Остальных увели разбойники пустыни.
— Уж не служил ли ты Тасили? — спросил Бен.
— Тасили! — закричал негр. — Вы знаете Тасили?
— Мы его ищем.
— То есть вы те, кого он ожидал?
— Ты был с Тасили? — повторил вопрос Бен.
— Да, господин.
— Туареги увели его в рабство?
— Да, на юг, в Тимбукту. И его, и моих товарищей.
— Когда это случилось? — спросил де Сартен.
— Три недели назад, вечером. Мне удалось сбежать, а Тасили и двух других схватили, связали, взвалили на верблюдов и увезли. Ночью я подобрался к их лагерю и услыхал, что они толкуют о Тимбукту и о том, чтобы продать рабов на тамошнем рынке.
— Бедный Тасили! — с болью воскликнул Бен. — Ничего, мы тебя вызволим.
— Конечно, Бен, — согласился маркиз. — К тому же он вам совершенно необходим. Пока же вернемся в оазис и покормим этого
