Рорк! - Аврам Дэвидсон

— О, боже! — в агонии воскликнул Ран. — Что они подумают обо мне!

Вновь планы его рухнули. Был уничтожен не только личный успех, не только возникла угроза самому существованию людей на Пиа-2. Погиб Тан, тот самый Тан, который помог выжить Рану и Норне, не зная их. Тан с необычной улыбкой, обнаженный Тан, Тан сильный и чуждый. Тан умер. И с его смертью умерла, казалось, всякая возможность союза, не имевшая себе равных в истории человечества, союза людей и нелюдей.

Линдел была в его комнате. Теперь она, казалось, постоянно была там, оживленно обсуждая его планы и то, как их встретит Директорат Гильдии, они пела ему, успокаивала его, любила…

— Куда ты? — воскликнула она. — Что случилось? Ранни!

Она вцепилась в него, говорила, что он сумасшедший, упрямый. Это безумие — идти сейчас снова в Роркленд после того, что случилось. Она умоляла его придумать что-нибудь еще. что-нибудь разумное, безопасное.

— Неужели ты думаешь, что они будут слушать тебя? Ты хочешь совершить самоубийство? Ты хочешь умереть?

Он отстранил ее, но она бежала за ним. Он захлопнул дверь и закрыл ее на ключ.

Снова Ласт Ридж. Он установил автоматический режим в скиммере и приготовился в него забраться. Женский голос. Ранни! О, Ранни! Снова Линдел. Прочь! Быстрее.

Знакомый голос прервал его озабоченность. Это была не Линдел, это была Норна. Он повернулся.

— Здравствуй, Норна! — и ступил в скиммер. Она ухватилась за скиммер руками. С нею был ток, более приятный, чем они обычно бывают, с меланхолическим лицом, длинными руками. Ее любовник, вероятно… — Прощай, Норна!

Она не убрала руки, повернулась к току.

— Прощай, Дуки, — сказала она.

— Нет, девушка, — печально сказал тот. Умоляюще. Погладил ее руки, ее грудь, в свободной манере токов. — Нет…

— Норна, ты не можешь идти.

— Почему?

Быстро, коротко он рассказал ей о случившемся. Она сказала:

— Я прошла через все с тобой. Пройду снова.

— Нет…

— Они будут считать тебя более мирным, если рядом буду я.

Он немного подумал и разрешил ей войти.

Скиммер, ведомый автоматом, отправился в путь назад, а они пешком спустились в Роркленд.

— Лжец!

— Лжец!

Люди грозили ему дубинами. Рорк с желтой маской надвигался, ворча, звеня и звякая. Они не желали слушать его объяснения, они не хотели его видеть. «Пришел с миром и говорил с миром?» Кровь и тела на склоне Тигги Хилл. Лжец! Лжец! Еще одна ловушка и еще один план.

Они дали ему и Норне срок до захода солнца. Не больше.

Бдительно и молча смотрели они, как уходят эти двое, потерпев поражение. Пологие склоны краснели побегами краснокрылки, но Ран не видел их, повсюду ему виделось лицо Тана, окровавленное, но улыбающееся все той же загадочной улыбкой.

Он не слышал топота лап, но Норна закричала. Внезапно появилась стая рипов. Хищники были худыми, они завывали от голода и возбуждения, они появились как будто ниоткуда. Ран остановился: хищники были впереди; обхватив одной рукой Норну, поднял другую в бессильном стремлении защититься. Но что он мог сделать, беспомощный, безоружный? Звери и не заметили его движения.

Один рип взвизгнул, визг прервался, и послышался удар дубины. А длинные лапы, карикатурное подобие человеческой руки, со смертоносными когтями, перехватили другого хищника.

— Мы пришли с миром, — сказала Норна. Ее голос дрожал, сердце сжималось от страха перед рорками и роркменами — она боялась их больше, чем рипов. Но продолжала: — Вы видите, у нас нет оружия…

Она сказала то, что хотел сказать Ран. Наступило молчание.

Это был тот самый отряд, рорки и люди, который гневно прогнал их, отказавшись их выслушать. Они следовали за людьми, чтобы убедиться в их уходе, решив уничтожить их, если они до захода солнца не успеют подняться на Ласт Ридж. И теперь поняли, что Ран и Норна действительно рисковали своими жизнями… и, вероятно, не заманивали их в другую ловушку.

— Это не ловушка. — Ран вновь обрел способность говорить. — Это совершили не мы. Попробуем еще раз, и я обещаю вам защиту. На этот раз мы можем встретиться на Холлоу Рок. Вы верите мне?

Долгие, долгие тени отбрасывали побеги краснокрылки. И долгим, долгим было молчание. Наконец оно было прервано…

— Мы верим. Мы верим тебе…

8

Победа, которую одержал Флиндерс, совершив убийство на Тигги Хилл, не принесла ему ничего хорошего. Присутствие неизвестных людей среди рорков, убитых у подножия холма, породило странные слухи по всему Южному Токленду. Люди среди рорков! Это было больше, чем неслыханно, — это было невероятно, и, однако, приходилось этому верить.

Не было разумных причин того, что это событие привело к утрате Флиндерсом авторитета. И, возможно, не авторитет он потерял. Но дело это странное, пугающее, и даже люди отшатнулись от него, а поскольку Флиндерс был с этим делом связан, дикие люди отшатнулись от Флиндерса. То ожидавшееся им свидание с главами кланов так никогда и не состоялось. После долгого напрасного ожидания он оставил свой лагерь на Тигги Хилл.

Союз, нарушенный таким образом, было нелегко возобновить. Вожди, вернувшись с Севера, застали свои кланы в беспокойстве и тревоге. Рассказ, который они привезли с собой, было нелегко усвоить; как этот рассказ, так и основанное на нем соглашение вызвали новую волну слухов и толков.

Одно обстоятельство, однако, оказалось усвоить достаточно легко.

Гильд-станция дала материалы для изготовления ружей и серу для пороха, и все нужно срочно использовать против Флиндерса. В этом никакой неопределенности не было. Если бы им дали больше ружей, дикие токи согласились бы напасть и на небо. Поддержка Флиндерса таяла, как тонкий весенний снег на солнце; она не выдержала простого сообщения, что выступление против него принесет мушкеты и порох. Вскоре каждая кузница звенела от ударов молотов; запасы дерева, хранившиеся много лет, были извлечены для такого случая и превратились в ложа мушкетов, а древесный уголь и резко пахнущий натр смешивались с серой в примитивных пороховых мельницах: смесь размалывалась, увлажнялась, высушивалась, вновь размалывалась.

Флиндерс, конечно, слышал об этом. И не ждал. Разъяренный, спустился он с Утеса: напал на Ниммаи, но был отброшен; налетел на Овелли, но и тут не сумел одержать победу; и оказался зажатым между Домиником и Малларди, а на помощь им спешили другие кланы. Потери его были огромны, он отступал, хромая, как рорк на трех ногах, и спас его только неожиданный дождик, погасивший фитили мушкетов и смочивший порох.

Он должен был считать себя счастливым, вернувшись в свое скалистое убежище на Утесе, где в этот момент его не решились преследовать; тут он мог подумать о своих потерях, о своих рухнувших надеждах и о скудной кладовой. План нападения на Гильд-станцию растаял в тумане, поднимавшемся с черных скал и среди черных, покрытых тем же черным мхом стволов гигантских деревьев.