Повышение по службе - Александр Николаевич Громов

было меня тут, кибернетический эскулап все это время отдыхал. Запомнили? Всем ясно?

Затем я почистил память людям, кроме тех, что еще не отошли от криосна. Их воспоминания о том, как я был найден и перенесен в медотсек, их тревогу за меня я заменил банальностью: последние сутки в канале я только и делал, что сражался в шахматы с Веней. Пусть он думает, что один раз даже обыграл меня, – мне не жалко.

Одежда сама приползла ко мне, стоило лишь пожелать. И только тогда появился Эрлик. Я смотрел на черного человека с таким настроением, что другой на его месте превратился бы, наверное, в кучку пепла от одного моего взгляда. А этому, кажется, было хоть бы хны.

Молча, стиснув зубы, я начал одеваться. И еще до того, как натянул штаны, понял: Эрлик только что тщательно просканировал мою память. Нормальный человек нипочем не заметил бы сканирования, но кто теперь мог назвать меня нормальным человеком? Лора? Веня? Этель Симпсон? Эти – да, но они не в счет.

– Досталось тебе, – с едва заметной ноткой участия проговорил наконец Эрлик. Все-таки она была, эта нотка. Ну хоть не голая констатация факта, и то хлеб.

А чего я ждал? Извинений?

– Не в моих силах было поддержать тебя, – добавил он. – Тем лучше, ты справился сам. Прогрессируешь даже быстрее, чем я ожидал.

Я молчал, застегивая рубаху. Черный человек помедлил самую малость, прежде чем сказать:

– Кажется, я не вовремя…

Я понял, что сейчас он исчезнет. Ну как тут было не заорать во всю силу легких:

– Где ты был??!

Он даже не поморщился, и тут меня прорвало. Я вывалил на него все, что у меня накопилось. Я орал, как полоумный, прекрасно зная, что никто, кроме Эрлика, не слышит моей истерики. Для чего мне было устроено испытание на прочность? Это что, педагогика такая? А если бы я не справился, корабль погиб бы вместе со всеми, кто на борту, да? Ну конечно, тогда бы ты пришел на помощь если не всем, то хотя бы мне одному, иначе зачем ты вообще возишься со мной? Остальные – тьфу, мелочь. Ты ведь выбрал меня, а не кого-то другого. Не сказал даже, для чего, но выбрал. А ты подумал, каково будет мне?..

Он терпеливо слушал, не пытаясь перебить и не меняясь в лице. А я орал, пока не выдохся.

– Ты не прав, – сказал он, дождавшись тишины. – Я не мог помочь тебе в субпространственном канале, потому что меня там не было. Мои возможности велики, но ограничены, я не всемогущ и, увы, не всеведущ. В моих силах индуцировать локальные каналы, но отыскать корабль, находящийся в субпространстве, – этого я не могу физически. И не могу – уже по иной причине – постоянно быть при тебе и войти в канал вместе с тобой. У меня полным-полно других забот.

Забот у него полно… Нет, вы слышали? Я вновь едва не взорвался, но пороха уже не было, а если его нет, то нечему и взрываться.

И тут внезапно, без всякого перехода, я испугался. По спине пробежал очень неприятный холодок. И я, собравшись с духом, задал вопрос, который должен был задать уже давно:

– Эрлик, зачем я тебе?

– Чтобы заменить меня в случае чего, – последовал ответ.

Ничего себе! А я-то опасался, что выбран в качестве подопытного кролика для неизвестного мне эксперимента с неведомыми целями! Как ни странно, я был уверен, что Эрлик не лжет, хотя… хотя кто бы помешал ему внушить мне стопроцентное доверие к его словам?

Он наделил меня лишь частью своей силы. Он сильнее меня. Он может крутить мною как хочет.

– Мне нужен преемник в перспективе и помощник сейчас, – договорил Эрлик.

– Почему я?

– Потому что ты подходишь.

Подхожу – для чего? И вновь мгновенный озноб, и вновь мурашки по спине… На что я подписываюсь? И спрашивает ли меня кто-нибудь, согласен ли я на это?

– Эрлик… – прошептал я. – Ты… кто?

– Координатор этого сектора Галактики, – весьма буднично произнес он. – Сектор бедный, в нем только одна цивилизация, примитивная, но нахальная и потенциально опасная. Догадываешься какая? Девяносто процентов внимания – на нее.

– Ты – человек? – перебил я.

– А что такое человек? – мгновенно возразил он. – Двуногое без перьев? Ответь: ты – человек?

– Конечно.

– Правда? Даже теперь?

– Не надо этого, – замотал я головой. – Вот не надо! Я человек… считаю себя человеком хотя бы потому, что был рожден им. А ты?

– И я. Только я родился несколько раньше тебя. Был избран, как и ты, прошел отбор… – Он почему-то замялся.

– Это и мне предстоит? – дернулся я. – Отбор, да? Есть и другие соискатели?

– Нет.

Я перевел дух. Пожалуй, я не отказался бы сейчас побыть немного в одиночестве: услышанное следовало осмыслить.

Ладно, решил я, осмыслю потом. Сейчас не потяну. Все, что мною пережито за последние дни, пока сильно смахивает на бред. Как-никак я добросовестно подготовленный специалист, меня даже можно назвать ученым, и учили меня правильно. Главное, привили убеждение: чудес не бывает. Встречается загадочное, сплошь и рядом мы видим то, что люди называют необъяснимым, хотя на самом деле оно всего лишь необъясненное и будет объяснено когда-нибудь в будущем. Богов – точно нет, во всяком случае таких, которым интересны земляне, так что молитвы и обряды бессмысленны, как и все религиозные каноны, исключая этические учения… Но какая-нибудь сверхцивилизация, пристально наблюдающая за нами, теоретически вполне возможна, и коль скоро она не просто цивилизация, а сверх-, то ее технологии кажутся нам чудесами. Ничем другим они казаться и не могут. Допустима даже мысль о том, что функционер этой супер-пупер-цивилизации был рожден человеком и рекрутирован в суперы…

То-то и оно, что все эти соображения запросто укладываются в русло наших, человеческих представлений о том, с чем мы можем столкнуться во Вселенной! Моих представлений, в частности. Факт есть факт: со мной не случилось ничего такого, чего я при желании не мог бы выдумать сам. И какая же рабочая гипотеза возникает на данном фундаменте первым делом? Да самая банальная: я свихнулся и наблюдаю то, чего в реальности не существует, а на самом деле я, скорее всего, напичкан медикаментами и зафиксирован на койке, дабы не шалил в сомнамбулическом состоянии. Хорошая гипотеза?

Да, но вряд ли доказуемая.

Стало быть, в запас ее, в тыл. Объяснить происходящее сумасшествием я всегда успею. Понятно, при условии, что меня подлечат.

Все эти мыслишки промелькнули в моей голове за какую-нибудь секунду. Они лежали на поверхности