Вперед в прошлое 8 - Денис Ратманов

Да хоть если сама Жо попросит! И к Ромке не вернусь… — воцарилась тишина, и мама отчеканила чужим голосом: — Как женится⁈ На этой своей? Послезавтра… Что??? Вот скотина!

Видимо, мама узнала, что у отца в воскресенье свадьба, задышала так шумно, что стало в кухне слышно.

— Что?!! Три месяца⁈ Ну не уроды, а?

А это ей рассказали про беременность Лялиной. Странно, что до сих пор новости до нее не дошли, все-таки поселок небольшой, вести разносятся быстро. Зная Лялину, предположу, что она пыталась скрывать беременность до последнего. Откуда сплетни? Из поликлиники. Ей же надо к гинекологу на учет встать. Даже если врач промолчит об интересном положении Лялиной, медсестра растреплет. Тем более, мама в той поликлинике работала.

Когда я учился в одиннадцатом, а Фадеева ушла промышлять на дорогу, о том, что она подцепила сифилис и заразила родителей, двух сестер и брата, знало все село. Причем слух пошел оттуда же, из поликлиники.

Мама прервала связь. Донеслись голоса из зала, а когда я туда заглянул, мама рыдала, а Наташка гладила ее по голове и приговаривала:

— Ну а ты что хотела? Он дегенерат. Ненавижу! И его, и лялинскую кодлу!

— Как так? — Мама обратила ко мне заплаканное лицо. — Восемнадцать лет! Так обидно, ну чем я хуже? Чем вы хуже ее дочери? Почему он так себя вел?

— Только Лику больше не трогай, ладно, — прервал я Наташкин сеанс ненависти. — Она от него уже получила в глаз и прячется, ненавидит его, как и ты.

Сестра засопела, но промолчала. Вот и настала пора сказать правду.

— Отцу нельзя заводить семью. Он уже гуляет от Лялиной с какой-то малолеткой. Как поженятся, так и разведутся. Дело не в тебе, мама. Дело в нем.

— С малолеткой? — вытаращила глаза Натка.

Мама отвела ладони от лица и приоткрыла рот.

— С чего ты взял?

Ну вот, сейчас начнется «Что? Где? Когда?»

— Сам видел. Все, тема закрыта, это теперь проблемы другой семьи. Так что, ма, забудь и отпусти. И живи своей жизнью.

— Как забыть? — Мама вскочила и заходила по комнате туда-сюда. — Восемнадцать лет бок о бок! Как я могла не видеть, кто… что… что за… существо рядом со мной?

Наташка пришла на помощь и направила ее истерику в правильное русло:

— Ты лучше про зарплату расскажи.

Маму будто подстрелили, она дернулась, сбавила шаг и сказала:

— С ноября меня переводят в цех, а зарплату будут выдавать вином. Как тебе такое?

— Почем бутылка? — заинтересовался я. — Узнай, привяжут цену к розничной или оптовой стоимости.

— Не знаю. Но ты представь, что всем работникам завода выдадут вином! Куда это девать?

Я потер руки.

— Узнай, почем бутылка и можно ли разнообразить ассортимент.

— Куда ты это… — мама смолкла, моргнула пару раз и догадалась: — В Москву деду? И где он будет продавать спиртное? Милиция отберет!

— Ты не видела, как бабки торгуют самогонкой и водкой из спирта прямо с пола? Никто ничего не заберет. Тебе задание: узнать, что я сказал, а потом решим. Твоя зарплата точно не пропадет, я вино выкуплю. А если цена нормальная, то можно и перекупить.

Причем, скорее всего, качественную продукцию нашего винзавода рабочие будут сбывать за полцены. Вот и решена проблема, чем торговать зимой. Очень надеюсь, что директор винзавода пожалеет рабочих и выдаст зарплату, оценив вино как для оптовой продажи.

После того, как поговорил с мамой, я набрал бабушку, но трубку никто не взял. Наверное, возится в огороде или со скотиной. Таких трудоголиков, как она, надо поискать. Потом я позвонил в диспетчерскую, заказал звонки с дедом, Олегом, Алексом и Чумой, все примерно в одно время, с семи до восьми вечера.

Принес новый ежедневник — вносить свои планы, чтобы ничего не забыть, и возле телефона оставил блокнот, куда по памяти записал самые важные номера телефонов — бабушкин, дедов — с последовательностью действий, как заказать междугородние переговоры, Каретниковых.

Вряд ли я забуду эти номера, но казалось, что так правильно.

— Ма, внеси сюда свои контакты, — сказал я и вписал номер Андрея.

Но она была занята: жаловалась Наташке на отца и получала поддержку в виде ругательных реплик. Наконец Наташка нашла в матери единомышленницу.

— Я говорила, что он козлина вонючая! — разорялась сестра. — Еще три года назад! А ты что? «Что мы будем ку-у-ушать». И-и?.. Вкусно жрем, сладко спим! Лучше, чем раньше.

Мама что-то пробормотала.

Я ушел на кухню, взял ежедневник, оставил первые страницы для особо важных контактов, открыл его на завтрашней дате, но передумал, перевернул лист назад, написал:

«Позвонить насчет кофе». Затем разрезал чистую тетрадь, промаркировал по типу ежедневника и на страницу, где все на букву «К», написал: «Кофе» — куда перенес контакты из потрепанного блокнотика. Мое первое дело будет решаться по моему новому телефону! Его можно оставлять клиентам, чтобы они звонили и делали заказы. Как же удобно!

Первый шаг к улучшению качества жизни сделан. Теперь надо подыскивать земельный участок, они сейчас ничего не стоят. На них даже видики менять не хотят.

В промежутке между пятью и семью вечера я готовился к урокам, накладывая память взрослого и его способность логически мыслить на гибкость юного мозга, где нейронные связи формируются куда быстрее. Все это время мама и Наташка вспоминали, что им надо кому-то позвонить, и делали набеги на аппарат. Даже Боря соблазнился, набрал Эрика, учителя живописи, уточник, все ли в силе завтра.

В полвосьмого я начал обзвон клиентов, закончил через полчаса. Заказали двадцать две пачки, примерно так и получится. А во вторник, после того, как в понедельник приведем спортзал в божеский вид, мы с Ильей снова поедем в областной центр, но теперь пройдемся не по мелким точкам и рынкам, а по предприятиям, на которые в выходные не попасть, школам, садикам и больницам.

Стремно — жуть. Но пока я более быстрого способа обогащения не вижу. Для глобальных проектов у меня пока нет ресурсов: ни материального, ни человеческого. Но через месяц деньги будут, остается найти людей.

В полвосьмого нас соединили с дедом. Все меня окружили. Мама уже отошла от новостей и пританцовывала на месте.

— Будь дома, будь дома, будь дома! — бормотал Боря и тянул руки к трубке.

Наконец дед ответил:

— Павел? Это ты?

— Да, да, я