Конспект - Павел Огурцов

Сели за стол.

— Не могу понять, — говорит Галя. — Одно дело — нэпманы, они — эксплуататоры. Но при чем тут ремесленники? Они же никого не эксплуатировали. Почему же и их задушили, как нэпманов?

— А я тебе скажу, — отвечает ей Клава. — Не хватает рабочих рук. Куда девалась безработица! Вот и мобилизуют кого только могут. Куда теперь кустарям деваться? Пойдут работать. Заметили в газетах кампанию против домашних хозяек?

— Так можно дойти до абсурда, — говорит Хрисанф, — закрыть учебные заведения, больницы из-за нехватки рабочих рук.

— Ну, это ты хватил! — говорит Клава. — А, впрочем, и будут на короткое время закрывать и отправлять персонал на срочные работы.

— Этак, чего доброго, — говорит Сережа, — и горожан будут направлять в колхозы на сельскохозяйственные работы.

— Ну, а это уж ты хватил! — говорит Лиза.

— Почему хватил? — возражает Федя. — Из сел бегут. Может и до этого дойти.

— Много твои горожане наработают! — говорит папа. — Вот пошлют тебя и Хрисанфа...

Все засмеялись.

— Между прочим, — говорит Сережа, — все время открываются новые артели. Будут и мастерские точной механики и всякие другие. Без этого не обойтись.

— А доходы пойдут не в карман, а государству, — говорит Клава.

— В этих мастерских будет та работа! — говорит Федя. — Вот вы раньше шили белье для Жака, а теперь для артели. Что, оно такого же качества?

Снова все засмеялись.

— Петя! — обратилась ко мне Нина. — У меня поломался зонтик. Может быть, ты сможешь и его починить?

— Нинка, не дури! — сказал Федя.

— Но не могу же я без зонтика!

— А ты принеси, — говорит Сережа. — Посмотрим. Может быть, и сможем починить.

Как-то раз в каком-то споре папа сказал:

— А Петр Великий? Какие у него были личные качества? Деспот, алкоголик, сифилитик.

Но — Великий. Личные качества — не главное. И не забывайте, что Сталин занимал свой пост еще при Ленине.

— Но не забывай и ты, — ответила Клава, — что при Ленине он не имел такой власти.

Ни у Кропилиных, ни у Аржанковых я подобных разговоров не слыхал. Лишь раз в ответ на недовольство мамы на положение с продуктами Александр Николаевич ответил:

— Так долго продолжаться не может. Придется потерпеть.

29.

Профшкола находилась вблизи Северодонецкого вокзала, который после ликвидации Северодонецкой железной дороги был переименован в станцию Левада. Соученики ходили на Леваду разгружать вагоны, стали ходить и мои друзья, ранней весной пошел с ними я, а после слег. Пришел наш новый участковый врач. Раньше он был частнопрактикующим, и я на Москалевке видел его вывеску: «Б.Г. Повзнер. Внутренние болезни». У нас ходили к нему на прием или приглашали его домой в случаях серьезных заболеваний, а встречая, здоровались и иногда останавливались и разговаривали. Когда он стал работать в поликлинике, Лиза сказала: «Повезло нам с участковым врачом». Он пришел перед обедом, долго меня выслушивал, расспрашивал и, выписывая рецепты, сказал:

— Лекарства лекарствами, а главное — полный покой. Нужно вылежать, я надеюсь, обойдемся без больницы.

— Доктор, читать можно? — спросил я.

— Можно, но осторожно, не все. Сейчас вам нельзя волноваться. Этим и руководствуйтесь при выборе книг.

— Хорошо, доктор, я за этим прослежу, — сказал папа.

А вообще, лучше, конечно, читать, чем нудиться. — Он обернулся ко мне. — Но читать в меру, не переутомляясь. Немножко почитали, немножко поспали или поговорили. Я, вообще, сторонник, — он обернулся ко всем, — чтобы больные поменьше думали о своих болезнях, отвлекались от них, это хорошо помогает. — Он поднялся. — Завтра я к вам зайду. Вы знаете, где я живу? Вот и хорошо. В случае ухудшения вызывайте меня без церемоний, хоть среди ночи. Поняли?

— Борис Григорьевич, — сказала Лиза, — не откажитесь пообедать с нами. Только не обессудьте, чем Бог послал.

Борис Григорьевич посмотрел на часы и помолчал, явно колеблясь.

— Спасибо, не откажусь. У меня еще много вызовов, — сказал он, как бы оправдываясь.

— А насчет — чем Бог послал... — Доктор вздохнул. — Если бы Бог нам посылал, мы бы с вами куда лучше жили.

— Индючонок ты, индючонок! — время от времени, вздыхая, говорила мне Лиза, и я слышал, как папа пробурчал:

— Здоровый индюк уже выбухал, а для тебя все еще — птенчик. Пришел доктор Кучеров, помыл руки, сел возле меня, подкрутил ус, откашлялся.

Ну-с, заболел? Сейчас я за тебя примусь... Выслушав меня и расспросив, пошел в столовую, и я слышал, как он поцеловал бабусе руку, а потом потребовал рецепты, что-то спрашивал и сказал:

— Повзнера я не знаю, но согласен с его диагнозом и с его назначениями. А насчет больницы... Гм... Тут такое дело. Показания, чтобы положить в больницу, есть, но необходимости, по-моему, нет. Можно обойтись и без больницы. А если класть, то, конечно, только ко мне. Надо бы анализы крови сделать. Ну да не класть же ради этого в больницу! Вот поднимется и сделает анализы в поликлинике. Повзнер бывает?

— Регулярно.

— Ну и добро. Кучеров вернулся ко мне.

— А мы сейчас в картишки засядем. А ты, Фис-де-Шьен, доигрался, вот и лежи.

— Володя, а, может быть, сначала закусим? — спросила Лиза.

Лиза, вы, как всегда, — ангел. Я уже несколько дней ходил на занятия. В выходной после обеда прилег и заснул. Пришел Токочка, меня разбудили, я сразу встал и потерял сознание. Первое, что я услышал, когда очнулся, — голос Лизы:

— Господи, какой он еще слабый.

Скоро выяснилось, что я постоянно, если меня разбудить и заставить сразу встать, или теряю сознание, или с трудом его сохраняю, но чувствую себя плохо, и на лбу выступает пот. Галя подносит мне под нос флакон с нашатырным спиртом, Лиза щупает пульс и говорит:

— Господи, як телячий хвiст!

Теперь меня будят заранее, я немного полежу и встаю без каких-либо болезненных ощущений.

Кончаем профшколу во время реформы образования. Существующая в России сеть средних общеобразовательных школ, не дающих специальности, распространяется на весь Советский Союз. Профессиональные школы, дающие среднее образование, преобразуются в техникумы, а техникумы — в вузы. Старейший в городе технический вуз — технологический институт – расформировывается, и на базе его факультетов создаются новые институты, в том числе электротехнический — ХЭТИ, и инженерно-строительный — ХИСИ. Наша профшкола становится электромеханическим техникумом с четырехгодичным сроком обучения, и мы, окончившие профшколу, зачислены на его третий курс. Но профшкола дала нам среднее образование, и мы имеем право поступать в вузы. Изъян, Птицоида, Таня, Фройка и еще несколько человек собираются поступать в ХЭТИ. Я колеблюсь.