Казначей - Чингиз Абдуллаев

– Ты так говоришь, как будто я должна была предотвратить это убийство.

– Или по меньше мере не знать о нем, – в тон ей сказал Анатолий.

– Я не совсем понимаю, что у нас с тобой за разговор. Что ты хочешь мне сказать?

– Вчера мне позвонил какой-то Джолджас Рахимов, – напомнил Анатолий, – и вчера о его телефонном звонке знал только один человек. Это была ты. Еще узнала моя мама, которая позвонила из Киева, и об этом я тоже тебе рассказал. Я начал расспрашивать маму об этом незнакомце, но она ничего не знала. А сегодня утром Рахимова застрелили. И мне позвонили очень неприятные люди, которые знали все, что произошло у нас вчера вечером дома. И тогда я хочу узнать, кто сообщил им об этом. Может, это сделал наш малолетний сын, который еще не может нормально разговаривать? Или я сошел с ума и в бреду проговорился? Можно узнать, кто это мог быть?

– Ты становишься параноиком, – убежденно произнесла Татьяна. – При чем тут я? Неужели ты считаешь, что я могу кому-то рассказывать о наших делах? А если у нас дома просто установили прослушивающую аппаратуру? Об этом ты не подумал?

– У нас нет дома такой аппаратуры, – устало ответил он, усаживаясь рядом с ней на диван. – Раз в квартал нашу квартиру проверяют специальные операторы на наличие возможной аппаратуры. Я плачу деньги за эти услуги.

– А почему я об этом ничего не знаю?

– Я их вызываю тогда, когда тебя нет дома, – сообщил он.

– Понятно. Значит, у тебя свои секреты от меня. Спасибо.

– Перестань обижаться. Я же банкир, должен как-то обеспечивать охрану своей семьи и своего дома.

– Твоя семья будет тебе очень благодарна, если ты не будешь появляться дома с таким выражением лица и обвинять собственную жену в том, что она выбалтывает твои секреты по глупости или намеренно.

– Никто не мог знать о нашем разговоре, – выдохнул он, – потом позвонила мама. И я спросил ее об этом Рахимове. Она еще сказала, что расспросит Олесю… – Он замер. Как говорил ему сегодняшний гость, отец твердо намеревался сдать деньги государству. И хотел сообщить об этом в милицию. Возможно, он рассказал кому-то о своих планах, а уже затем об этом стало известно мафии. И они приняли решение о ликвидации ненадежного казначея. Но отец не стал бы ничего рассказывать матери или Олесе, чтобы не подставлять их под подобные разборки. Однако… Он только сейчас начал с ужасом осознавать, что именно произошло четыре года назад.

Он медленно поднялся.

– Что с тобой? – испуганно спросила Татьяна, увидев, как он изменился в лице.

– Я улетаю, – сообщил он, – лечу прямо сейчас в Киев. Кроме тебя, об этом не должен никто знать. Ни один человек. Ты меня понимаешь? Я сегодня вечером вернусь обратно. Никому не говори, куда я улетел.

– Хорошо. Но ты можешь объяснить мне, что именно происходит?

– Когда вернусь, все расскажу. Я тебе обещаю. – Он быстро поцеловал ее в голову. И, выходя из комнаты, неожиданно обернулся и добавил: – Поцелуй Андрея. Хорошо, что мы назвали его именем моего отца. У него было такое красивое имя.

Она счастливо улыбнулась.

Спустившись вниз, он приказал водителю везти его в аэропорт. Машина с телохранителями понеслась за ними следом. В аэропорту они взяли три билета, сдали оружие водителям и сели в салон бизнес-класса. Через полтора часа они были уже в Киеве. Поймав такси, поехали в центр. Он от нетерпения всю дорогу кусал губы, нервничал, пытаясь успокоиться. Если его подозрения окажутся верными, он даже не знает, что делать. Но сначала нужно все проверить.

Они подъехали к дому матери. Она уже давно жила здесь с домработницей, которую нашли специально для нее, чтобы поселить их вместе. Анатолий поднялся наверх, позвонил. Мать сама открыла дверь, радостно охнув при виде сына. Он с запоздалым сожалением подумал, что не успел ничего купить. Обернувшись, приказал сопровождавшим его телохранителям привезти сюда большой букет роз и лучшие фрукты, которые они смогут найти на соседнем рынке. Оба парня закивали, спускаясь по лестнице.

Он прошел в комнату. Домработница, женщина лет пятидесяти, чем-то похожая на его мать, приветливо спросила, будет ли он обедать.

– Нет, – улыбнулся Анатолий. Вместе с матерью он уселся на диван, рассказывая ей о внуке и невестке. Он дождался появления своих телохранителей и только потом позвонил сестре.

– Здравствуй, Олеся, – весело сказал он, – я только приехал в Киев. Прилетел на один день, навестить маму.

– Как хорошо, – обрадовалась она. – Степан как раз сейчас приедет к обеду. Я ему скажу, что ты приехал.

– Скажи обязательно. Я сейчас поеду посмотреть дом нашего дяди. После ремонта в девяносто втором я там и не был.

– Его давно нужно продать, – рассмеялась сестра, – там только крысы и мыши живут. Уже сколько лет там никто не живет. И зачем только ты там ремонт сделал?

– Ничего. Я поеду и посмотрю. Может, этот дом еще и нас переживет. А Степану от меня привет. Я через час буду дома, у мамы. Вы приезжайте к нам, и мы с вами встретимся.

Он положил трубку и, обращаясь к матери, попросил:

– Если позвонит Олеся или Степан, скажи, что я поехал в Чекаловку. У меня с собой в машине два больших чемодана, хочу оставить их там.

– Какие вещи? Оставь у меня, – предложила мать, – там ведь никто не живет.

– Ничего. Мне так удобнее. Зачем тебя беспокоить? А я быстро вернусь.

Он вышел из дома и вместе с обоими телохранителями поехал на такси в Чекаловку. Теперь оставалось только ждать. Ровно через три с половиной часа у дома остановилась черная «Волга». Это была служебная машина Степана. Такси они отпустили, оставшись втроем в пустом доме. Степан вышел из салона автомобиля, огляделся вокруг. В руках у него была темная папка. Подойдя к дому, он достал ключи, открыл дверь. Затем прошел в гостиную. И замер, увидев сидевшего на стуле Анатолия. И двух его телохранителей, стоявших в разных углах комнаты.

– Проходи, – позвал его Анатолий чудовищно спокойным голосом, – не стесняйся. Теперь я точно знаю, кто предал нашего отца. И кто виноват в его смерти.

Глава 18

Нужно было видеть лицо Степана. Он замер, испуганно оглядываясь по сторонам, словно ища выхода. Поняв, что сбежать не удастся, он тяжело вздохнул, жалобно посмотрев на своего родственника. Прошел к столу, усаживаясь на стул напротив Анатолия. Положил свою папку на стол, рядом с собой.

– Гнида ты, – ровным голосом произнес Анатолий. – Значит, все эти годы именно ты следил за нашим отцом. А я думал, что это был Семен.

Степан молчал. По его лицу плыли красные пятна. Один из телохранителей сделал шаг в сторону, и Степан съежился, словно готовый к удару.

– Выйдите, – разрешил им Анатолий, – мы поговорим с ним вдвоем.

Оба парня вышли из дома на улицу. Степан проводил их долгим испуганным взглядом.

– Как ты мог? – спросил Анатолий. – Он к тебе как к сыну относился, а ты…

– Я ничего… Кто тебе?..

– Хватит. Я все понял. Вчера о том, что Рахимов мне звонил, знала только моя жена. И я рассказал об этом маме. Кому еще она могла об этом сказать? Несчастная женщина. Только тебе и Олесе. Или, наоборот, Олесе, от который ты все и узнавал. Мерзавец. Я подумал, что это мог быть только ты. И тогда, в девяносто первом, это был ты. Отцу нужно было с кем-то посоветоваться. А меня рядом с ним не было. Он и решил посоветоваться со своим зятем, самым близким своим человеком, мужем дочери, отцом своих внуков. А ты, сволочь, его сдал. Сразу сдал. И моего отца убили…

– Я не думал, что все так закончится! – выкрикнул Степан. – Я очень переживал из-за смерти Андрея Алексеевича. Ты видел, как я плакал…

И тут Анатолий не выдержал. Он дернулся и кулаком заехал подлецу в лицо. Удар был сильный. Губа распухла, из носа закапала кровь. Степан достал дрожащими руками платок, но не попытался защищаться.

– Будь ты проклят! – сказал Анатолий. – Отец считал, что тебе можно доверять. Ты ведь тогда у нас был адвокатом. Это сейчас ты большой судейский чиновник. Хотя, наверное, тоже не просто так. Тебя на деньги мафии туда посадили, чтобы ты их наказы выполнял.

– А ты? – крикнул Степан. – А вы все? Можно подумать, что ты ангел. Деньги отсюда забрал и на них свой банк открыл. Думаешь, что я ничего не знаю.

– Ты все знаешь, – согласился Анатолий, – и тогда, наверное, все знал. Давно ты на них работаешь?

Степан молчал.

– Я тебя спросил, – повысил голос Анатолий.

– Шесть лет, – нехотя ответил Степан.

– Ты женился на Олесе из-за этого?

– Нет. Честное слово, нет. Мы были уже женаты, когда они мне предложили… Сказали, что здесь нет ничего позорного. Сказали, что Андрей Алексеевич уже на пенсии, и ему нужно помогать…

– И ты «помогал»?

– Нет-нет. Я ничего не делал. Андрей Алексеевич был человеком строгим, замкнутым. Он мне ничего не говорил. Но я подумал: если такой фронтовик, такой заслуженный человек согласен работать с этими уважаемыми людьми, то почему я должен отказываться от их денег.