Газлайтер. Том 28 - Григорий Володин

— Да, — кивает он. — Небольшой, но полностью ваш. На нём стоит только один объект — Рю но Сиро, Замок Дракона. Вся территория, включая почву под ним, — передаётся вместе с замком. Это ваше личное владение.

Я улыбаюсь. Размер — дело десятое. Главное — есть ли на острове источник пресной воды. Своя река или хотя бы скважина — это уже не роскошь, а стратегический актив. Если есть — прекрасно. Если нет — сделаем. Хрен знает как, но сделаем. Впервой, что ли.

— Давайте сразу на остров, Нобунага-сан, раз мне даётся такой прекрасный выбор, — усмехаюсь.

— Тогда прошу на борт, — кивает дайме на уже подготовленное воздушное судно.

Мы садимся в его бизнес-джет — минималистичный, лаконичный, как и всё у японцев, но удобный. Взлетаем. Курс самолёт берёт на юго-восток, в сторону границы с Филиппинами. Регион не самый спокойный, а значит — интересный.

И будто подслушав мои мысли, Нобунага говорит:

— Должен предупредить: ваш сосед — филиппинский султан. Он давно косится на наши пограничные крепости. На Замок Дракона не нападали уже много лет, но когда филиппинцы узнают, что у него новый хозяин, могут попробовать проверить прочность вашего гарнизона.

Он замолкает, взглянув на меня.

— Всё-таки остров изолирован и удалён от основного архипелага. А это всегда риск.

Я киваю, спокойно:

— Спасибо, что предупредили.

Ничего страшного в этом не вижу. Таков уж мир: если ты владеешь чем-то ценным — неважно, остров это или Золотой Дракон, — всегда найдётся тот, кто захочет это отобрать.

Летим всего ничего, и вскоре самолёт идёт на снижение. Мы садимся на узкую полосу — настолько узкую, что её скорее стоило бы назвать асфальтированной дорогой, чем полноценной взлёткой. Аэропортом это место тоже назвать сложно. Одно-единственное здание из серого бетона — без вывесок, с облупленной краской, больше похоже на склад или сторожевой домик, затерянный среди скал.

И, честно говоря, меня это не удивляет.

С воздуха я уже успел оценить обстановку: остров маленький, населённых пунктов нет вовсе. Ни деревень, ни портов, разве что только ферма и сам замок. Да, остров, но кое-что меня порадовало: вьющаяся синяя нить между скал и рощ — река. Значит, питьевая вода есть. Уже хорошо.

Мы пересаживаемся в машины. Нас сопровождают охранники Нобунага — всё те же, будто вышедшие с гравюры: самурайские доспехи, шлемы с украшениями, рукояти мечей в лакированных ножнах. И что удивительно — в этих латах они двигаются с кошачьей пластикой, ни разу не шаркая.

Замок виден издалека. Возвышается на прибрежном холме, словно сошёл с иллюстрации к сказаниям эпохи Сэнгоку.

Чёрная черепичная крыша, загнутые вверх края карнизов, белые гладкие стены с узкими бойницами. По бокам главной башни — золотые декоративные элементы, напоминающие раскрытые драконьи крылья. Ну прямо отсылка к нашей жёлточешуйчатой животине, что сейчас, поди, дрыхнет в Невинске.

Лакомка на своём веку замков навидалась, Настя, дитя леса, к этому как-то равнодушна. Зато Камила, только завидев строение, широко раскрывает зелёные глаза и громко выдыхает:

— Вау! Какой красивый!

Кто-кто, а уж Камила в архитектуре разбирается. Брюнетка учится на дизайнера, там и этому учат.

Мы въезжаем в ворота Замка Дракона. Колёса машин гулко перекатываются по идеально выложенному тёмному камню. Внутренний двор выглядит так, будто его только что вычистили вручную — десятками щёток, до блеска. Ни пылинки, ни случайного листа.

Вдоль стен стоят вереницы слуг. Все согнулись в низком поклоне, как по команде. Одинаковые кимоно серо-голубого цвета, одинаковые позы. И сразу бросается в глаза: это не японцы, ну или очень странные японцы. Темнокожие, невысокие, с круглыми лицами и глубоко посаженными глазами.

Мы выходим из машины. Нобунага, обернувшись к слугам, говорит громко:

— Это ваш новый хозяин, слуги. Король Данила.

Я улыбаюсь, шагаю вперёд и бросаю:

— Здравствуйте!

Они молчат. Только склоняются ещё ниже, будто хотят вжаться в землю.

— Распрямите спины, — говорю спокойно. — Я не приемлю поклонов без причины. Если этого требует ваше воспитание, например в случаях, когда хотите выразить уважение — то пожалуйста. Но не просто так.

Слуги послушно выпрямляются. Из строя выходит один старик. Лицо резкое, угловатое, будто вырезано ножом по дереву. Он поднимает голову и говорит негромко:

— Господин, род Баганида рад служить тебе.

— Как тебя зовут? — спрашиваю.

Он не моргает:

— Венглад из рода Баганида, господин.

Я обвожу взглядом остальных:

— А их?

— Род Баганида, господин, — повторяет он, как очевидное. Я даже позавидовал многочисленности рода Баганида. Ничего, Вещие-Филиновы тоже еще разрастутся!

На выручку приходит Нобунага. Спокойно поясняет:

— Данила-сан, только род Баганида живёт на этом острове. Больше здесь никого. Они — род этого места.

— Вот как, — киваю.

Настя, молча, но по ментальному каналу, подаёт голос:

«А что значит „род этого места“?»

Камила с профессиональной интонацией поясняет, явно недавно проходила эту тему на курсах:

«Это особый тип неаристократического рода, привязанный к земле. Они рождены здесь, живут здесь, умирают здесь. Их лояльность не тебе лично, а самому замку — как символу. Увезти их отсюда нельзя. Если попытаешься — они либо умрут, либо взбунтуются. Но если соблюдать их кодекс, они будут служить с поразительной преданностью и честью. Такие рода встречаются только на Востоке: в Японии, а также в Индии.»

Я перевожу взгляд на старика. Он всё так же смотрит прямо, спокойно, не мигая. Лицо — камень. В глазах — не подчинение, а древняя уверенность.

— Что ж, — говорю вслух. — Тогда мы будем уважать правила рода Баганида.

И он тут же склоняется:

— Спасибо, господин.

Ну, с родом слуг мне, похоже, повезло. Нобунага, хитрый лис, конечно, рад был бы отдать мне только замок, без людей, да только род Баганида отсюда не уведёшь.

Я замечаю, как Лакомка застыла на месте и уставилась куда-то вперёд. Перевожу взгляд туда же — и сразу понимаю, что альву так поразило.

Замковый сад был вычищен до последней былинки. Всё подстрижено, выверено, выстроено — как будто тут каждую травинку измеряли линейкой. Ни соринки, ни кривого камешка. Газоны ровные, словно вырезаны из изумрудного ковра. А медные фонари вдоль тропинок — начищены до зеркального блеска, можно бриться, глядя в отражение.

Да, Лакомка в лёгком шоке от этой педантичной ухоженности. И я её прекрасно понимаю.

— Тогда если не против, — довольно произносит Нобунага, заметив реакцию моих жён. — Пойдёмте внутрь.

Внутрь нас сопровождает