Газлайтер. Том 28 - Григорий Володин

— Слава Астралу! Вы нашли леди Гюрзу!

Рядом Белогривый стоит и ржёт. Ему не смешно — просто он конь.

— Почему «Астралу», Ваше Высочество? — недоумевает Гюрза. — Вы же друид.

— Я, конечно, друид, но супруг мой — телепат, — просто поясняет альва.

Я спрыгиваю с седла, помогаю Гюрзе спуститься и киваю:

— Ага, нашли. Кстати, Нобунага позвонил… Говорит, готов передать замок уже завтра.

— Завтра⁈ — переспрашивает Лакомка. — Прямо завтра-завтра?

— С утра и отправимся, — подтверждаю. — И ты со мной, конечно, прокатишься.

Она округляет глаза, всплескивает руками:

— А как же огромоны, Мелиндо⁈ И Молодильный Сад⁈ Да и древозверь⁈

Мимо проходит Дед Дасар. Он было раскрывает рот, но затем замечает капкан в моей руке, ещё не отмытый от крови, и — мудро решает, что лучше сейчас не встревать. Уходит в сторону, так и не попытавшись завести разговор. Ну, значит, не такое уж и срочное у него дело.

Я усмехаюсь жене:

— Огромоны засели в сторожевой крепости. И не сегодня, так через час в осаду их возьмёт либо нынешний лорд-губернатор, либо тот, кто его сменит. Так что… — я пожимаю плечами, — вглубь Примолодья они не сунутся. Молодильный Сад за день не убежит, — добавляю. — А древозверь пусть пока дремлет. С ним позже разберёмся.

Гюрза взволнованно спрашивает:

— А вы уходите надолго? Нет, я поняла — на день. Но в вашем мире ведь время, наверное, течёт по-другому?

— Не волнуйтесь, леди, — отвечаю спокойно. — День у нас — есть день у вас. Почти один в один. А вы останетесь гостьей у нас в лагере. Потому что, хоть огромоны и сидят в сторожевой крепости, разведотряды они всё же послать могут. И, между нами, ваш жених — если это он организовал нападение — вряд ли откажется от попытки напасть на вас по дороге в замок Ламара.

Лакомка округляет глаза ещё шире, прижав руки к высокой груди:

— Так вас хочет убить ваш же жених, леди Гюрза⁈ Бедненькая вы моя!

Гюрза отводит взгляд.

— У нас нет прямых доказательств, что это Гагер, — тихо говорит она.

— Доказательств нет, — соглашаюсь. — Именно поэтому он ещё жив. Но мы-то оба знаем, кто стоит за нападением, — и подмигиваю ей.

Она тяжело выдыхает. Да, знает. Ей нечем крыть. Своего жениха она знает куда лучше, чем хотела бы.

Лакомка принимается за обустройство Гюрзы, приставляет к леди служанок, выделяет шатёр. Пока расходимся по шатрам, я, недолго думая, открываю ментальный канал:

«Камила, — вызываю одну из далёких жён. — Вылетай в провинцию Нобунага, в Японию. Как раз ночь тебе лететь, а на утро мы с Настей и Лакомкой присоединимся к тебе на трапе».

Самолёт нужен для маскировки. Нельзя же перенестись через портальный камень прямо в гости к Нобунаге — а то что это будет за родовой секрет тогда?

Через Ломтика наблюдаю ситуацию у сторожевой крепости. Да, огромоны действительно уже в осаде, как я и предполагал. Их плотно взяли в клещи войска дроу. Выйти без потерь у них не выйдет.

Через десять минут сканирую состояние древозверя. Энт всё так же полеживает на настиле, дружинники временами даже поливают из шланга его корневую систему, чтобы листья не засохли. Пусть пока он спит. Разберёмся с ним по возвращении. Если придётся — пробудим. Но убивать нельзя. Даже если он дик, свиреп и неподконтролен — энт живое доказательство нашего с Лакомкой прогресса в восстановлении Молодильного Сада. И пусть это существо непредсказуемо, но такого результата ещё никто не добивался.

И это должны узнать все: и местные лорды-дроу, и Багровый Властелин. Потому что сам факт успеха даёт свободу действий и развязывает мне руки. И под шумок я смогу подчинять другие племена многоруких, да и много чего ещё делать.

Ночь я провожу в обнимку с Настей и Лакомкой. Обе прижались ко мне с двух сторон после тяжелого дня и буйного вечера, а то как же без него? Лакомка бормотала что-то про рассаду под помидоры, Настя — вообще о чём-то рычала. Убаюкивающий звуковой фон.

Ментальное сканирование я, как обычно, держу активным на фоне. Поэтому не удивляюсь, когда чувствую приближение к шатру. Не враждебное — осторожное, колеблющееся.

Гюрза останавливается в паре шагов от полога. Замирает, колеблется. Возможно, услышала крики моих жён — шатёр-то совсем рядом с её — вот и решила проверить, что происходит. А может, вспомнила что-то важное и хотела рассказать.

Но на пути ей неожиданно встречается Красивая — моя ночная тигрица, которая в последнее время с завидным упорством «случайно» ошивается поблизости каждый вечер. Гюрза замирает, переглянувшись с коротко рыкнувшей тигрицей, затем поворачивается, и возвращается в свой шатёр. Больше к моему шатру никто не подходит.

Утром мы с Настей и Лакомкой активировали портальный камень и перенеслись в Японию — точнее, в один из частных аэропортов неподалёку от резиденции Оды Нобунаги. Нас окружает южный рассвет, ухоженные посадочные полосы и сад камней где-то неподалёку.

В ту же минуту за забором садится наш семейный самолёт — серебристый бизнес-джет с гербом рода. Включив легионера-портальщика, я беру жён за руки — и переношу нас внутрь бизнес-джета.

В салоне уже ждёт Камила — безупречная, как всегда: строгий костюм, идеальная укладка, коктейль с зонтиком в руке. Увидев нас, брюнетка вскакивает, радостная:

— Вот и вы!

Целует меня, обнимается с Настей и Лакомкой — всё по обряду «сестринства».

Без лишних пауз мы выходим из салона мимо улыбающихся бортпроводниц в яркой униформе. Спускаемся по трапу на японскую землю.

У входа нас встречает сам Нобунага, а также процессия — девушки в ярких кимоно и воины в самурайских доспехах. Одна из девушек подносит мне поднос: аккуратные закуски и стопка сакэ. Девушка улыбается призывно, мол, не побрезгуйте. Я благодарю, беру сакэ, выпиваю залпом и заедаю гребешками — взяв их палочками, конечно, которые тут же лежат на подставке. Не первый визит в Японию, привычка осталась.

— Ну что, король Данила, — произносит Нобунага с привычной полуулыбкой, — поздравляю с королевским титулом! Вот очно я тебя и поздравил! Кстати, мы можем сразу отправиться на ваш остров… Или, если у вас найдётся немного времени, я был бы рад пригласить вас в гости. Хотя подозреваю, вам не терпится увидеть своё новое владение.

— На остров? — приподнимаю бровь. — У меня теперь