Судьба и книги Артема Веселого - Гайра Веселая

Дело получило огласку, оно обсуждалось в ЦК ВКП(б), Артема уведомили, что проект Горького получил высокое одобрение, и разговор на эту тему закрыт.

В речи, произнесенной на Первом съезде писателей 1 сентября 1934 года, М. Горький затронул тему коллективного сборника «День мира»:

«Я имею смелость думать, что именно метод коллективной работы с материалом поможет нам лучше всего понять, чем должен быть социалистический реализм […] Я беру на себя смелость предложить такую работу и нашим гостям, отличным мастерам европейской литературы.

Не попробуют ли они дать книгу, которая изобразила бы день буржуазного мира? Я имею в виду любой день: 25 сентября, 7 октября или 15 декабря, это безразлично. Нужно взять будничный день таким, каким его отразила мировая пресса на своих страницах. Нужно показать весь пестрый хаос современной жизни в Париже и Гренобле, в Лондоне и Шанхае, в Сан-Франциско, Женеве, Риме, Дублине и т. д. и т. д., в городах, деревнях, на воде и на суше. […] В общем же нужно показать „художественное“ творчество истории в течение одного какого-то дня. Никто никогда не делал этого, а следует сделать! И если за такую работу возьмется группа наших гостей — они, конечно, подарят миру нечто небывалое, необыкновенно интересное, ослепительно яркое и глубоко поучительное» 16.

Артем Веселый был делегатом на I съезде и, вероятно, слышал речь Максима Горького.

Не считая нужным отказаться от своего замысла, он обратился в ЦК партии:

В ЦК ВКП(б), тов. ЩЕРБАКОВУ[57]

Заявление

Мною задумана новая книга — СССР и Запад сегодняшнего дня.

В плане работы над этой книгой, а также для окончания романа «Россия, кровью умытая», мне необходимо поехать заграницу сроком на 1–2 года, о чем и прошу вашего содействия и разрешения.

Член ВКП(б) с марта 1917, п/б № — 51789

Артем Веселый 17.

27 августа 1935

То, что ни содействия, ни разрешения писатель не получил — очевидно, получил ли он отказ — неизвестно, скорее всего, ему просто не ответили.

Сборник «День мира» вышел под редакцией М. Горького и М. Кольцова в 1937 году.

«Я ЛЮБЛЮ ТЕАТР»

Артем Веселый увлекался театром с юности.

В 1918 году он начинает писать пьесу «Разрыв-трава». Актриса Самарского театра Эмилия Мундецен рассказывала нам в 1982 году:

«Поскольку я работала в театре, Николай Иванович принес рукопись своей пьесы и спросил мое мнение. Я сказала ему: „Слова, слова, слова, а действия нет“.»

Эмилия Ивановна была права: действия нет, но ценность пьесы «Разрыв-трава» в другом.

Основное, что привлекает в ней — это язык действующих лиц. Артем Веселый рано почувствовал красоту и выразительность народного языка.

«Разрыв-трава» написана явно под влиянием «На дне» Максима Горького. Действие происходит «в слободе большого губернского города» и показывает быт и нравы ее обитателей.

Некоторые выражения героев пьесы позже появятся на страницах повести «Страна родная»:

Прикащик… Гривну хозяину в ящик, полтинник за голенищу.

Думат богатый над деньгами, нам думать не о чем.

Скоро все по миру пойдем — не знай, кто подавать будет.

О своем отношении к пьесе «Разрыв-трава» Артем Веселый упомянул в 1929 году, заметив, что уже через два года после ее создания был «рад, что пьеса не напечатана».

Из воспоминаний Анатолия Глебова

«Он писал тут [в Туле] пьесу „Во тьме“, рисующую беспросветную жизнь рабочей массы до революции […] Театр неудержимо влек к себе Артема в течение первых лет его литературной деятельности. Он не пропускал ни одной премьеры тульского Пролеткульта, руководимого Василием Васильевичем Игнатовым, бывал на репетициях, подружился с актерами-кружковцами» 1.

Игнатов, по воспоминаниям земляков, любовью к театру и эрудицией оказывал большое влияние на культурную жизнь Тулы.

В тульских и ефремовских газетах не раз появлялись рецензии Николая Кочкурова на спектакли местных театральных коллективов, включавших в свой репертуар пьесы Островского, Льва Толстого, Леонида Андреева, Максима Горького.

Вторую пьесу, драму «Мы», я написал на Южном фронте, в горячей боевой обстановке; помню, мне очень хотелось ее написать, и работал над ней я с большим подъемом. Пьеса отражала гражданскую войну, фронтовую обстановку, деревню… 2

Драму «Мы» Кочкуров направил на отзыв Анатолию Глебову:

Напиши маленькую рецензию (для меня). Пьесу писал совершенно самостоятельно, ничьими указаниями не пользовался.

Особенное внимание обрати на стихи. Пишу их впервые — должно быть, ни к черту не годны. Нужен ли пролог?

«В конце июня 1920 года я получил от него новую пьесу „Мы“, являющуюся коренной переделкой пьесы, написанной в Туле, — вспоминал Анатолий Глебов. — Собственно говоря, от той пьесы остались лишь кусочки, вкрапленные в новый текст» 3.

В 1921 году пьеса «Мы» была опубликована в журнале «Красная Новь».

Знакомый с постановками пьес на самарской, мелекесской, тульской сценах Артем Веселый в «Стране родной» сатирически изобразил провинциальный театр в Клюквине.

В Народном доме — премьера. Дается трагедия в 2-х действиях «В погоне за свободой».

С поклоном расступился занавес.

В глубине сцены — фасад тюрьмы. За решетками окон — измученные лица, кандальный звон. На отшибе, на глыбах гранита, в красно-огненном колпаке и в широком малиновом покрывале — Свобода непринужденно опирается на саженный меч.

Заключенные стонут:

— Святая свобода…

— Ты недосягаема, как греза чистой юности…

— Ты несбыточная сказка…

— В душных теснинах фабрик, в темных рудниках и шахтах миллионы рабов страстно мечтают о тебе…

Следующая сцена — самоироничное воспоминание Артема Веселого о пьесе «Разрыв-трава».

Под тюремной стеной проходят оборванцы и какие-то люди, по одежде напоминающие подрядчиков или трактирных молодцов, шепчутся:

— Тюрьма…

— Там забастовщики…

— Туда им и дорога. Больно умны стали, сукины дети. Мало ихнего брата повешали, постреляли.

Среди оборванцев появляется молодой рабочий, размахивает огромным молотом:

— Товарищи, долг совести и честь гражданская призывают нас разбить эти мрачные своды и освободить борцов за святые идеи… […]