Ведьма и ее мужчины (СИ) - Чайка Лариса

Стивен протяжно вздохнул, я быстрее задвигала челюстями. Потом он вздохнул еще раз, я — увеличила скорость, хотя это было проблематично — куда уж быстрее? На его третьем душераздирающем вздохе, я проглотила тщательно пережеванную пищу, откинулась на спинку диванчика и проговорила светским тоном, в общем- то, ни к кому не обращаясь:

— Ночи стали холоднее. По всему выходит, что зима будет ранняя.

— Я бы так не сказал, госпожа Альма, — поддержал мой светский разговор господин Остен, — осенние дни нас еще порадуют солнечной погодой. По всем приметам сходится.

— Вы черствые люди, — угрюмо заявил Стивен. — Даже никто не спросил, как прошел наш разговор с Жаннет.

— Судя по всему, раз ты сюда вернулся, Жаннет дала тебе отставку. Теперь вы не муж и жена. Ее величество удовлетворила просьбу о разводе. И я не понимаю, чего ты злишься?

— Ты знала об этом, Альма? И все равно отправила меня унижаться?

— Что значит унижаться, Стивен? Ты сам хотел поговорить со своей бывшей женой. Поговорили?

— Поговорили, — так же мрачно сказал он. — Назад дороги нет. Я, конечно, понимаю, что вел себя не совсем хорошо, но вот так сразу все обрезать… У нас же дети. Не представляю, как я буду приходить к ним в гости, видеть счастливую Жаннет, в то время как я… как у меня…

— Я думал, что вы что- то поняли из нашего разговора сегодня утром, господин Алистер, — Марк скрестил руки на груди. — Вы уже взрослый мальчик, и когда — то приходит время нести ответственность за свои поступки.

— Но я же искренне хотел исправиться…

— А что вам мешает сделать это сейчас?

— Да пошли вы со своими советами. Жаннет уже не вернуть. Она разговаривала со мной так холодно, так отстраненно, словно я чужой человек. Я только сейчас понял, как ее любил. Я всегда ее любил.

— Да, да, — подхватила я, — так любил, что изменял ей направо и налево. Да она боялась встречаться с тобой. Все эти годы она была несчастна, а ты даже не видел этого.

— Неправда. — Стивен резко встал и отодвинул ворот рубашки, как будто он давил его. — У нас было много счастливых моментов. А наши девочки? Она лишила их родного отца.

Я вошла в азарт.

— Это ты их лишил родного отца. Ты — чертов эгоист. Я, я, я… Эта хрупкая женщина все эти годы поддерживала ваш брак. Она защищала тебя от сплетен, от своего могущественного отца, да и от самого себя, как я понимаю тоже. Она полностью растворилась в твоих заботах, в твоем тщеславии, в твоем самоуважении. И, вместо того, чтобы сказать ей «спасибо», ты продолжаешь обвинять ее. Стивен, Стивен, куда делся тот добрый малый, которого я знала по академии? Я как будто с чужим человеком встретилась. Давай, когда я освобожусь здесь, мы поедем к Грегу, и ты, наконец, узнаешь, что такое настоящий мужчина. Он инвалид — у него нет ног. Всю свою жизнь он любил одну женщину. Казалось бы, именно сейчас он нуждается в ней больше всего — все вы мужчины любите, когда за вами ухаживают, но он, как настоящий мужчина, отпустил ее, в надежде, что она устроит свое счастье, и он — калека, не будет ей в обузу. Ты бы смог так поступить? Кишка у тебя тонка. А туда же — я, я, я…

Стивен с размаху плюхнулся на диван, и лицо его стало глубоко несчастным.

— Что же мне теперь делать без Жаннет, без девочек? — он принялся вытирать глаза, злясь и смущаясь одновременно.

Мы снова переглянулись с Марком: я закатила глаза и развела руками, он стал кивать головой, предлагая мне утешить «несчастного», я изобразила решительный отказ. За нашей немой сценой с любопытством наблюдали Домен и Марта, и когда наш немой диалог зашел в тупик, кухарка шагнула в сторону Алистера, прижала его к своей необъятной груди и заворковала:

— Ну, ну, перестаньте, господин Стивен. Пройдет время, и вы успокоитесь. Возьмете себя в руки, сделаете что- нибудь очень хорошее, и ваши девочки будут гордиться вами. Да и сынок тоже. Вот наш Марк все детство провел в интернате — ни любви, ни тепла, ни поддержки. А вам, кто мешает любить своих детей и заботиться о них?

Она гладила его по голове своей большой ладонью, как маленького мальчика. Шептала что- то нежное и успокаивающее.

Наконец, Стивен поднял голову, я уловила в его глазах решительность и даже какую- то фанатичность.

— Я обязательно совершу что- нибудь героическое, — довольно внятно произнес он, — мои дети будут гордиться мной. Обещаю! Альма, давай жить вместе, я готов переехать к тебе в Тмутаракань, буду помогать тебе растить твоих сыновей, и больше ни одной юбки. Даю слово.

Я поперхнулась. Ловчий вскинул голову и протестующе замахал ею.

— Нет, Стив. Не так кардинально. Я не собираюсь за тебя замуж, если ты об этом. Достаточно будет того, что ты все осознал и прямо с завтрашнего дня начнешь новую жизнь. Найдешь себе работу. Ты был неплохим зельеваром в свое время. Вспомни об этом. Обустроишься. А там все придет, если повезет — то и новая любовь. Жизнь — непредсказуемая штука.

— Ты позволишь мне увидеть сына?

— Да. Хорошо. Конечно, — скрепя сердце, после непродолжительного молчания, проговорила я. Еще одной истерики я просто не выдержу.

Приглашение на аудиенцию пришло утром. Его привез мрачный мужчина в одежде королевского гонца. В час пополудни меня ждали для аудиенции с Ее величеством королевой Эльзой.

По королевскому протоколу опаздывать запрещалось, одежда предписывалась повседневная, жалоба или просьба должны были быть продублированы на бумаге.

Одно из платьев, подаренных мне Жаннет, имело скромное декольте, длинные рукава и насыщенный зеленый цвет, поэтому я решила надеть его. Чернила и бумагу мне помогла отыскать Марта, и я наскоро изложила свою просьбу на бумаге.

Время приближалось к полудню, поэтому, чтобы не опоздать и выполнить третье условие протокола, я решила выехать пораньше, и часок — другой подождать поблизости от дворца или в самом дворце, как удастся.

Размахивая приглашением как флагом, я показала его охране на воротах, и меня пропустили в святую святых. Один из стражей показал мне дорогу. Я шла за ним по прекрасным залам дворца, замирая от восторга. Простая сельская ведьма Альма Рильке здесь, во дворце, и через определенное время увидится с Ее величеством королевой Эльзой!

Я вздохнула. А ведь я могла оказаться здесь значительно раньше, если бы не отдала свое распределение Стиву. И кто знает, как бы сложилась моя жизнь?

Мечты, мечты! Я решительно стряхнула с себя наваждение, еще раз вспомнив о своих мальчиках. Не случись все так, как случилось, ни Грега — младшего, ни Рональда — младшего у меня бы не было, а я решительно была против этого.

Кто нас, матерей, разберет? Ругаем своих мужчин, мечтаем никогда не видеть их больше, представляем, что было бы в нашей жизни, если бы их не было, но стоит только вспомнить о детях, рожденных от них, и мы сразу ищем себе оправдания, потому что не представляем, что бы мы делали без своих детей.

Наконец, страж оставил меня в одном из дворцовых коридоров перед массивной дубовой дверью, покрытой позолотой, предупредив, чтобы я ждала здесь.

— Вас вызовут, — сообщил он мне и удалился.

Я осталась одна. Ну, как одна? Время от времени туда- сюда проходили разные люди. Кто- то шел целенаправленно, не замечая меня, кто- то — проходя мимо, оглядывал с ног до головы. Но в разговоры со мной никто не вступал.

Шла обычная дворцовая жизнь, где я была чужой, нежданной гостьей, которая ничего не решает в судьбах этих людей и этого дворца, и которая скоро растворится в небытии. Так зачем на нее внимание обращать?

Несколько раз в те двери, возле которых я ждала, люди заходили на цыпочках и так же тихо выходили, не обращая на меня абсолютно никакого внимания.

А вот обо мне этого не скажешь. Я рассматривала всех, кто попадался мне на глаза. В основном это были мужчины — разного возраста, в разной одежде. Было несколько женщин, в основном служанки — они спешили по своим делам с небывалой скоростью, но так же тихо, как все остальные. В конце коридора проскользнули несколько дам в изящных туалетах, скорее всего фрейлины королевы, но их я рассмотреть не смогла — все случилось слишком быстро.