Сбежать от зверя. Прощение - Анна Григорьевна Владимирова

class="p1">– Я тоже хочу быть бывшим! – прорычал я. – Вы себя видели вообще? Вам по сто лет в обед, а вы тут сидите в лесу и обсуждаете мировую катастрофу!

– Ее как раз сегодня много кто обсуждает, – спокойно парировал Артур, – вот только так случилось, что у нас с тобой самый близкий доступ.

– Ты думаешь, это Стерегов? – скептически скривился я.

Захотелось вчерашнего коньяка.

– Снова кража препарата, – указал на очевидное Довлатыч.

– Только препарат совсем другой. Он отчаялся вылечиться, зато решил всех ведьмаков угробить? Рукоплещу стоя!

– Зря ты так, Тахир.

– Знаешь, а ему ведь реально есть за что так с вами, – подался я вперед. – Ну неужели ты не знал?

Ведьмак помрачнел, щурясь на дым перед собой.

– Так это – тот самый, значит, – усмехнулся он, будто сделал сейчас открытие. – Никогда бы не подумал.

– Какой тот самый? – потребовал я.

– Около десяти лет назад было громкое дело об убийствах ученых в лаборатории. Только вывернули все так, будто убийца проник извне…

– Как легко все прикрывать, да, Артур? – булькал я желчью.

– Тахир, – укоризненно покачал головой Камиль. – Артур Серый – свой ведьмак, хоть и просится временами на лопату.

– Они все там, поверь, – авторитетно заявил я. – Вы вырастили монстра из оборотня, а теперь он вернулся с местью. Ты поэтому за него так и хватался, не жалея бюджета?

– Я не знал, что он тот, кого вырастили, – хмурился Довлатыч. – Я тут не исповедоваться перед тобой пришел. Мне нужна помощь! Правосудию нужна наша помощь, иначе начнется такой хаос, в котором о спокойной жизни можно будет только мечтать. Если Стерегов получит формулу…

– То все ведьмаки вздрогнут.

– Его убьют, Тахир, – качал головой Довлатыч. – Потратятся, конечно, нарушат кучу собственных законов, но Стерегову не выстоять. А он не дурак, понимает это. В итоге мы получим заряженную бомбу на коротком таймере…

– Он просто снова вывезет препарат за границу. Уже вывез, скорее всего, – безжалостно заметил я. – Ты разве не следишь за ним?

Артур напряженно вздохнул, отводя взгляд:

– Стерегов заявился вчера вечером ко мне, предъявил все мои скрытые камеры и потребовал следствия.

– Откуда он узнал? – опешил я. – Разве ты не припрятал еще несколько?

– Предъявил даже те, что припрятал. Он все это время знал, поэтому зацепка заклинаний за Марину мне не помогла. Черное у него творится где-то в другом месте.

– Я не дам тебе приблизиться к Марине, – понял я намек.

– Она отказывается давать показания? – удивленно вздернул он брови.

– Отказывается, – процедил досадливо. – И я не буду давить.

– Черт! Тахир, она знает, где его логово! И видела многое!..

– Нет, я сказал! – зарычал я.

– Артур, поздно уже для судебного процесса, – хмуро заключил Камиль. – Ты опоздал. И ход теперь за Стереговым.

Я молча поднялся и, не прощаясь, направился домой. Но как бы ни старался выкинуть все это из головы, не выходило. Интересно, Стерегов знал, что Марина на него не заявит? Может, наплел ей душещипательного, и она раскисла? Что-то подсказывало, что нет. Я видел его лицо, когда он успокаивал Марину в палате. Именно его искренность так нервировала. Значит, и его история – правда. И ведь и тут все ладно складывается.

Вспомнилась Катина фраза о том, что она меня «прокачала»… до Стерегова. А разве по видео можно удостовериться в том, что у него именно побочка от подобного апгрейда? Или Катя просто знала точно, что именно со Стереговым.

И еще беспокоило то, что как-то очевидно новая пропажа препарата встала в ряд преступлений классического подозреваемого. Если он крал препараты, то пытался спасти себя. И то это не доказано. Все – чистые подозрения, которые условно еще можно связать с Михаилом. Но это…

Как бы я ни ворчал, все равно чувствовал себя на стороне закона. Я не покидал пост Демьяна, а Довлатыч не считал меня кем-то чужим на подобных совещаниях. Знал, что и я не чувствую себя таковым. Черт его знает почему, но я разрешил себе ковырять эту задачу и дальше. Считал ли, что от этого действительно зависит безопасность всех? Да. Потому что между ведами и оборотными хрупкое, но равновесие. Качнуть его недолго, а взорвать вот таким перевесом в виде опасной разработки – вообще раз плюнуть. И ответка прилетит обязательно.

Я вытащил мобильный и набрал Довлатыча, стоя на пороге дома.

– Я могу ошибаться, и Стерегов мог не успеть переправить препарат…

– Проверяют все картины с момента, когда стало известно о пропаже препарата, – доложил он.

– Хорошо. Но это необязательно Стерегов, – поделился я своими сомнениями.

– Я думал об этом.

Естественно.

– И?

– Разрабатываю.

Я напряженно вздохнул, вспоминая, как мы не любим делиться результатами друг с другом.

– Мне правда нечем поделиться, – поспешил оправдаться вед.

– Да ладно, не пыли, я не идиот, – протер я устало лицо. – До связи.

Я убрал мобильный и прислушался. Марина была в кухне – чем-то гремела, а ноздри защекотало запахами еды. Прикрыть глаза – и будто настоящая жизнь. Тишина, дом, свобода и женщина, которая ждет от меня волчонка. Но привычка быть в напряжении так быстро не исчезает. Пока эта история не развяжется, меня не оставят в покое, а сам я буду постоянно оглядываться. Марина оставалась единственным способом прикрыть Стерегова. Теперь – еще более привлекательным, ведь прожила с ним какое-то время, и он даже сам ее отпустил. И это постоянно будет висеть над нами. И даже Довлатович ничего не сможет сделать, если сейчас всколыхнутся «всевышние круги». И моя угроза «не подпустить» к ней перестанет чего-либо стоить.

– Ты вернулся. – Марина застыла на пороге, внимательно глядя на меня. Непривычно внимательно. Ей только принюхаться осталось для полного сходства. Хотя «трубками мира» от меня разило за десять метров. – И что Геральт?

Нет, беречь ее враньем у меня не выйдет. Моя женщина теперь чувствует меня всего.

– Дай угадаю, – усмехнулась она. – Просит меня дать показания.

– Уже нет.

– Но что? – насторожилась она.

– Пока не знаю.

– Не ври.

– Не знаю, – с нажимом повторил я, приближаясь к ней и довольно отмечая, как сжимается еле заметно. Да, «борзайка» моя, я тут все же главный. – Все – лишь домыслы.

– Я там что-то типа обеда сделала, – кивнула она в дом. – И выбрала дизайн для мастерской…

Я улыбнулся и направился за ней. Мне нравилось, как она старалась жить вопреки всему. И я старался вместе с ней.

– …Я тут вдруг подумала, что мастерскую надо делать внизу, но у тебя тут все комнаты распланированы уже…

– Ничего не распланировано, – глядел я в ее чертежи одним глазом и в тарелку другим.

Марина готовила очень вкусно.