Вторжение. 22 июня 1941 года - Алексей Исаев

Для той огромной массы войск, которая перешла границу 22 июня 1941 г., дороги имели первостепенное значение. По этой причине наиболее интенсивные боевые действия уже в первый день войны велись по оси крупных магистралей. Это касалось в первую очередь «панцерштрассе» и «ролльбанов», на которые опирались танковые группы. Однако полевые армии вермахта также нуждались в коммуникациях. Для 9-й армии таковой являлась дорога Сувалки – Августов – Гродно. Даже беглого взгляда на карту достаточно, чтобы понять – местность на этом направлении совсем не подарок для наступающего. Под городом Августов шоссейная и железная дороги от Сувалок проходят в узком озерном дефиле. Под Гродно дорога пересекает Неман. Лишь в некоторой степени задача облегчалась тем, что Августовский канал находился частью на немецкой территории (точнее, на территории оккупированной вермахтом Польши).

Побудка в Гродно. К полосе наступления 3-й танковой группы непосредственно примыкала полоса VIII армейского корпуса немецкой 9-й армии. Немцы в полной мере стремились использовать преимущество начертания границы, и большей частью корпус располагался в выступе на южном берегу Августовского канала. Такой же выигрышный билетик вытянула левофланговая 256-я пехотная дивизия XX корпуса. Трем немецким дивизиям не требовалось форсировать канал под огнем и тратить время на постройку моста. Важным преимуществом VIII корпуса был мощный артиллерийский кулак: ему были приданы 14 дивизионов тяжелой и сверхтяжелой артиллерии, а также полк реактивных минометов. В их число входили: дивизион 150-мм пушек,[189] четыре дивизиона 210-мм гаубиц, дивизион 240-мм орудий и два дивизиона 305-мм орудий. VIII и соседний XX корпуса были единственными соединениями на восточном фронте на 22 июня 1941 г., располагавшими 12-дюймовой (305-мм) артиллерией.

Где-то немецкие войска переходили границу в образе, далеком от «блицкрига». На фото границу пересекает расчет легкого пехотного орудия leIG18 на гужевой тяге.

Рев мощных артиллерийских тягачей под Гродно не зря был слышен даже по другую сторону границы. Здесь в VIII армейском корпусе сосредотачивалась новейшая артиллерия германской армии. Самым мощным орудием в этом оркестре была 24-см пушка К3 «Петерсдорф». Шесть таких орудий было в I дивизионе 84-го артполка в VIII корпусе. Пушка К3 была разработана фирмой Рейнметалл-Борзиг незадолго до Второй мировой войны. Производилась К3 на заводах Круппа. Для своего времени это была выдающаяся конструкция. Орудие перевозилось на марше аж в шести повозках: платформа для стрельбы, ствол, казенник, люлька, лафет и электрогенератор. Общая масса повозок составляла 83 тонны. Перевод в боевое положении облегчался системой рамп, рельсов, направляющих и электроприводов. Тем не менее сборка К3 требовала напряженной 1,5-часовой работы 25 человек. В боевом положении она весила 54 тонны – больше, чем танк КВ. Пушка К3 выстреливала снаряд весом в полтора центнера на максимальную дальность 37 км. Впрочем, стрельба по Гродно требовала куда меньшей дальности. На фоне К3 бледно смотрелись даже мощные 150-мм пушки, стрелявшие более чем на 24 км. Второй дивизион 84-го артполка был в 16-й армии группы армий «Север». Он был вооружен 240-мм пушками М16 чехословацкого производства. Никакими сведениями о его боевой деятельности автор не располагает.

В отчете штаба VIII корпуса, написанном по итогам боев, было сказано: «Дальнобойный настильный огонь корпусной артиллерии произвел успешную побудку в гродненских казармах».[190] Если последствия удара по Брестской крепости широко известны, то обстрел Гродно по ряду причин мало кому знаком, и его результаты не освещались. Надо сказать, что сами немцы живо интересовались последствиями стрельбы своих чудо-орудий. Захваченные ими в плен 22 июня советские танкисты сообщили, что «они были застигнуты врасплох нашим огнем. Однако огонь не нанес ущерба танковым частям, уже выведенным из города. В то же время размещавшиеся в казармах саперы и пехотинцы должны были понести серьезные потери».[191] Под Брестом советские части пожинали последствия размещения в удобных казармах в непосредственной близости от границы. Под Гродно они стали жертвами новейших систем вооружения. Действительно, трудно было ожидать, что у противника окажется столь длинная «рука», чтобы достать до целей примерно в 20–25 км от границы. У вермахта такая «длинная рука» – нашлась. Успех вермахта в приграничном сражении в немалой степени базировался на высоких технологиях того времени.

Немецкое 240-мм орудие К3 ведет огонь. Под Гродно немцы сосредоточили сильнейшую в количественном и качественном отношении группировку артиллерии.

В то время как дальнобойные орудия устраивали «побудку» в гродненских казармах, 305-мм и 355-мм снаряды обрушились на приграничные укрепления. Если быть совсем точным, то 641-й дивизион в VIII AK состоял из двух батарей 305-мм гаубиц и одной батареи новейших 355-мм гаубиц М1. Последние были близким родственником 240-мм К3, они также были разработаны на Рейнметалл-Борзиг и являлись по сути развитием вышеописанной К3. М1 унаследовала от К3 электрифицированную сборку и перевозку в шести повозках. Седьмая повозка не была собственно частью орудия. В нее укладывался кран, необходимый для сборки гаубицы. Буксировались все эти повозки мощными 18-тонными тягачами. Сборка М1 занимала два часа. 624-й дивизион в XX AK вооружался только 305-мм гаубицами. Все 305-мм гаубицы двух указанных дивизионов были трофеями, они были разработаны в Австро-Венгрии еще до Первой мировой войны. Благодаря ужасающей силе огня пограничные укрепления были быстро преодолены, и уже в 5.15 8-я пехотная дивизия доложила об их прорыве. На пути VIII корпуса остались лишь отдельные очаги сопротивления в ДОТах Гродненского укрепрайона.

Командир 28-й пехотной дивизии VIII корпуса в донесении о боях в районе Сопоцкина писал: «На участке укреплений от Сопоцкино и севернее… речь идет прежде всего о противнике, который твердо решил держаться любой ценой и выполнил это. Наступление по действующим в настоящее время основным принципам не давало здесь успеха… Только с помощью мощных подрывных средств можно было уничтожить один ДОТ за другим… Для захвата многочисленных сооружений средств дивизии было недостаточно». Советская тактика обороны в отчете описывалась следующим образом: «Гарнизоны укрывались при атаке в нижние этажи. Там их невозможно было захватить… Как только штурмовые группы откатывались, противник снова оживал и занимал амбразуры, насколько они были еще невредимы». Сопротивление отдельных ДОТов здесь продолжалось несколько дней, когда линия фронта далеко откатилась от границы.

Наступавшая справа от VIII корпуса соседнего XX корпуса 256-я дивизия также столкнулась с упорно обороняемыми ДОТами Гродненского УРа. В журнале боевых действий дивизии отмечалось: «В полосе 476-го пп, который наступает справа от 481-го пп через Красне и Липск, также дела сначала идут хорошо, однако в районе Красне полк оказывается втянут в серьезные бои за ДОТы, а в районе Липска сталкивается с мощным сопротивлением врага».[192] Однако пока одни батальоны ввязывались в бои за ДОТы, другие успешно преодолевали укрепления, и в результате соединение в целом успешно продвигалось вперед.

Под градом ударов целостность советской обороны на гродненском направлении была нарушена. Две дивизии из VIII корпуса и одна из XX корпуса прорвались к шоссе Августов – Гродно и быстро продвигались на Гродно. Еще одна дивизия VIII корпуса наступала к Неману. Занимавшая оборону на широком фронте 56-я стрелковая дивизия 3-й армии не могла сдержать удара массы немецкой пехоты, поддержанной мощным артиллерийским кулаком. Сила артиллерии врага, надо сказать, была отмечена советской стороной. В очередном докладе 3-й армии в штаб Западного фронта звучали такие слова: «Противник применяет массовый артогонь во взаимодействии с авиацией».

Развал обороны 56-й стрелковой дивизии под нажимом противника заставил В. И. Кузнецова принимать срочные меры по восстановлению целостности фронта обороны армии. Единственным подвижным резервом в его руках был 11-й механизированный корпус генерал-майора Д. К. Мостовенко. В первый день войны, с момента налета немецких самолетов на Волковыск в 4.00, связи со штабом 3-й армии и штабом округа не было, и части корпуса выступили самостоятельно в район Гродно согласно плану прикрытия. Это выдвижение вполне соответствовало идее командования по использованию мехкорпуса для подпирания фронта стрелковых частей. Подпорка, впрочем, была не лучшего качества. Как писал позднее Мостовенко, ввиду нехватки матчасти и вооружения, в поход были взяты примерно 50 % личного состава соединений. Остальные были отправлены в тыл.