Вторжение. 22 июня 1941 года - Алексей Исаев

Однако даже после того, как с большим трудом танки удалось переправить через Буг, победа не спешила идти по следам «троек» и «четверок» XXIV корпуса. Попытки 3-й танковой дивизии Моделя следовать первоначальному плану наступления провалили. Их пришлось оставить ввиду непроходимости назначенных в плане дорог. На пути танков и автомашин встали болота и разлившиеся ручьи. Пришлось искать другие маршруты. Дивизия начала продвижение на Брест, сопровождавшееся постоянными столкновениями с разрозненными советскими частями, в том числе и танками злосчастной 22-й танковой дивизии. Крупных сил у 4-й армии здесь не было, но местность благоприятствовала обороне даже небольших отрядов. Далее 3-я танковая обошла Брест с юга и вышла восточнее города на Варшавское шоссе. Тем самым Модель оказался на маршруте, закрепленном за соседней 4-й танковой дивизией. Последняя была в первой половине дня надолго заперта очагом сопротивления советских войск. Несмотря на все приказы и запреты, на войне часто действует принцип: «кто раньше встал, того и тапки». Модель вышел на шоссе раньше, и командир корпуса Гейер фон Швеппенбург был вынужден санкционировать смену плана наступления. В итоге два крупных танковых соединения двинулись гуськом по одной дороге. Можно было ожидать, что выскочившая на шоссе дивизия Моделя начнет безостановочное продвижение вперед.

Однако неприятности 3-й танковой дивизии на этом не закончились. В 16.50 воздушная разведка сообщила, что мост через Мухавец у Булково (к юго-востоку от Жабинки) горит. В журнале боевых действий соединения отмечалось, что этот мост «имеет громадную важность для дивизии». Уже смеркалось, когда голова гигантской стальной змеи из двух дивизий достигла Мухавца. От деревянного моста к тому времени остались только дымящиеся головешки. Мостовой парк опаздывает, застряв где-то в бесконечных пробках позади. Дальнейшее продвижение пришлось остановить. Через Мухавец поздним вечером, около 22.00, перебираются только «ныряющие» танки. Они двинулись на Кобрин, но это, скорее, была силовая разведка, нежели наступление.

Оборотная сторона «блицкрига» – череда штабных автобусов на лесной дороге в Польше.

Полковник Хорст Зобель, в 1941 г. командовавший танковым взводом в дивизии Моделя, с досадой вспоминал: «Мы преодолели всего 18 километров, в то время как должны были пройти 80 километров!» В журнале боевых действий 3-й танковой дивизии даже появляется дышащая завистью фраза: «Движущиеся севернее Бреста танковые дивизии стремительно наступают, не встречая тех препятствий, которые приходятся на долю 3-й и 4-й тд».

Может возникнуть закономерный вопрос: «А где были пресловутые диверсанты в советской форме из «Бранденбурга», когда нужен был мост у Булково, «имеющий громадную важность» для 3 тд?» Ответ может показаться странным: «бранденбуржцы» у Булково побывали. Это был взвод из 12-й роты «Бранденбурга», численностью 42 человека. Взвод располагал автомашинами, два его отделения были одеты в советскую униформу и вооружены советским оружием. Эти два отделения были посажены на первый грузовик, еще одно отделение, в немецкой форме, село во второй грузовик. Операция началась уже довольно поздно, в 10.30 утра. В отчете этот момент не освещается, но, скорее всего, время с начала боевых действий до 10.30 (11.30 местного времени) было потрачено на поиски автомашин для диверсионного акта. После некоторого блуждания по дорогам (результатом которого стал захват советской санитарной машины, сразу же использованной для размещения части диверсантов) в 12.45 «бранденбуржцы» в районе деревни Всхода вышли на передовые позиции немецкой пехоты. Пехотные командиры бодро сообщили диверсантам, что «поставленная на день задача достигнута и продвижение продолжаться не будет». Происходившее далее рисует отчет командира этого отряда «Бранденбурга»: «После короткого совещания со своими людьми я решил продолжать движение к мосту через Мухавец. Мы двигались со скоростью 50 км/ч и в 13.30 вышли к мосту. С помощью собственноручно изготовленного приказа на русском, который я показал русским солдатам, нам удалось въехать на мост». После этого диверсанты выскочили из грузовиков и открыли огонь, вероломное нападение позволило захватить мост и отразить попытки его отбить. Однако после часа боя боеприпасы у «бранденбуржцев» стали подходить к концу. Командир отряда диверсантов принимает решение… вернуться за своей пехотой. Солдаты «Бранденбурга» в 14.45 грузятся в захваченную ранее санитарную машину и уезжают (один из использованных ими грузовиков уже успел сгореть в ходе боя). Командир взвода диверсантов писал в отчете: «в 15.00 я доложил командиру одного из полков 34-й дивизии, что русские не смогут разрушить мост в течение ближайших двух часов». Это было весьма легкомысленное заявление.

В итоге велосипедное (!!!) подразделение из 34-й пд добралось до моста только в 17.00, когда от него остались дымящиеся головешки. Неудивительно, что за два часа отсутствия противника остававшиеся в окрестностях моста красноармейцы нашли способ уничтожить «имеющий громадную важность» для потерявшей темп 3-й тд В. Моделя мост. Собственно, было нарушено одно из основных правил работы «Бранденбурга», когда диверсанты действовали как передовой отряд, с закреплением захваченного объекта главными силами соответствующей части (механизированной или пехотной), на всех парах движущейся следом.

Кто были те люди, что не растерялись, не запаниковали, а дали бой, а потом сожгли мост, что с ними стало потом, мы уже вряд ли узнаем. Это могли быть бойцы НКВД, это могла быть группа армейцев во главе с инициативным командиром. Так или иначе, эпизод с Булково показывает, что уровень растерянности и паники в Красной Армии 22 июня 1941 г. несколько преувеличивается.

Впрочем, надо сказать, что сам Гудериан, похоже, без энтузиазма относился к перспективам наступления южнее Бреста – целый день он провел в XLVII корпусе, а в XXIV даже не заглядывал. Пехотные дивизии XII армейского корпуса при всем старании не могли развить сравнимых с мехчастями темпов наступления. Сам Гудериан никак не комментировал скромных результатов наступления своей танковой группы в первый день войны. Более того, в мемуарах он вольно или невольно приписал своим войскам успех следующего дня. Резюмируя итог первого дня боев, он походя заметил: «У Пружаны 18-я танковая дивизия вступила в первые бои с танками противника». В действительности (по донесениям корпуса) этот первый танковый бой состоялся у местечка Пелище, далеко к западу от Пружан. Более того, в поданном поздно ночью донесении группы армий «Центр» о результатах дневных боев в качестве достижения 18-й танковой дивизии указывается «Поддубно», что тоже совсем не Пружаны, а заметно западнее. Одним словом, «быстрый Гейнц» 22 июня был совсем не так быстр, как обычно. Фон Бок в своем дневнике был откровенен: «Мы продвигаемся вперед; больше всех в этом смысле преуспела танковая группа Гота, которая вечером перешла под прямое командование группы армий. У танковой группы Гудериана дела обстоят далеко не так гладко. Проблемы на переправах у Бреста – такие же, как у корпуса Лемельзена, – затрудняют доставку горючего». 2-я танковая группа дебютировала без громких успехов, и вброс против нее крупных советских резервов мог быстро превратить Гудериана в аутсайдера. Все зависело от того, какой ход сделает его противник.

Белостокский выступ

Если бы на территорию СССР вторглись только «профессиональные армии» в лице танковых групп, то с ними Красная Армия бы еще справилась. Однако помимо моторизованных корпусов границу пересекла вязкая масса немецкой пехоты полевых армий. Они начали «поход на Восток» в одно время с танковыми группами – в 3.15 22 июня.

Для той огромной массы войск, которая перешла границу 22 июня 1941 г., дороги имели первостепенное значение. По этой причине наиболее интенсивные боевые действия уже в первый день войны велись по оси крупных магистралей. Это касалось в первую очередь «панцерштрассе» и «ролльбанов», на которые опирались танковые группы. Однако полевые армии вермахта также нуждались в коммуникациях. Для 9-й армии таковой являлась дорога Сувалки – Августов – Гродно. Даже беглого взгляда на карту достаточно, чтобы понять – местность на этом направлении совсем не подарок для наступающего. Под городом Августов шоссейная и железная дороги от Сувалок проходят в узком озерном дефиле. Под Гродно дорога пересекает Неман. Лишь в некоторой степени задача облегчалась тем, что Августовский канал находился частью на немецкой территории (точнее, на территории оккупированной вермахтом Польши).

Побудка в Гродно. К полосе наступления 3-й танковой группы непосредственно примыкала полоса VIII армейского корпуса немецкой 9-й армии. Немцы в полной мере стремились использовать преимущество начертания границы, и большей частью корпус располагался в выступе на южном берегу Августовского канала. Такой же выигрышный билетик вытянула левофланговая 256-я пехотная дивизия XX корпуса. Трем немецким дивизиям не требовалось форсировать канал под огнем и тратить время на постройку моста. Важным преимуществом VIII корпуса был мощный артиллерийский кулак: ему были приданы 14 дивизионов тяжелой и сверхтяжелой артиллерии, а также полк реактивных минометов. В их число входили: дивизион 150-мм пушек,[189] четыре дивизиона 210-мм гаубиц, дивизион 240-мм орудий и два дивизиона 305-мм орудий. VIII и соседний XX корпуса были единственными соединениями на восточном фронте на 22 июня 1941 г., располагавшими 12-дюймовой (305-мм) артиллерией.