Либерия - Евгений Введенский

— Глупый мальчишка! — пробормотал себе под нос достопочтенный Корома. — Так можно и глаза лишиться...

Внезапно джунгли расступились, и перед нами выросло грандиозное металлическое сооружение. Высотой с пятиэтажный дом, оно состояло из массивных железных балок и переплетенных между собой труб, тяжелых изломанных лестниц и цельнолитых перегородок, гигантских зубчатых колес, маховиков и цилиндров.

Этот темный монстр производил впечатление одновременно зловещее и нелепое. Со своими симметричными очертаниями и суровым видом он казался неуместным в окружающем его шумном вечнозеленом хаосе — как надгробная плита, установленная посреди веселой людной ярмарки в качестве чьей-то неудачной шутки.

Вокруг и внутри этого титана копошились десятки рабочих. Они безжалостно кромсали его на части, напоминая армию термитов, пожирающих разлагающийся слоновий труп. Тут и там вспыхивали огни газовых резаков, отбрасывая во все стороны гирлянды ослепительных искр. Рабочие подтаскивали эти железные обрубки к краю и сбрасывали вниз, крича: "Посторонись!" Внизу другие рабочие отвозили их на тележках в сторону от здания и сваливали в большие кучи.

Этот ржавый скелет когда-то был сверкающим титаном. Чужеземцы по частям привезли его сюда на кораблях, поставили посреди джунглей монументом силе разума и современным технологиям и назначили правителем здешних мест. Неподвластный погоде и природе, он годами неподвижно стоял на красной земле своими колоннами-ногами, надменно осматривая свои владения — тысячи акров первобытного леса, обитатели которого, склонив головы перед его величием, покорно приносили ему дары — горы железной руды, которые он жадно глотал, пережевывая в пыль своими жерновами и отправляя за моря, своим хозяевам, драгоценный металлургический концентрат, а взамен раздавая аборигенам магические зеленые бумажки.

Теперь же никто и не думает ему кланяться. Джунгли взяли свое, и сквозь могучее металлическое тело проросли гибкие лианы, опутывая его ребра и позвоночник; мох и плесень покрыли его кости, которые пилят на части его бывшие слуги, отрезая кусок за куском, и будут пилить и тащить прочь до тех пор, пока от него не останется ничего, кроме куч железной пыли, которая со временем без следа рассеется по густым вечнозеленым зарослям.

Мы подошли к входу и стали осторожно подниматься наверх по железным лестницам. При нашем приближении рабочие поспешно бросали все свои дела и низко кланялись, прижимая ко лбу сложенные вместе ладони. На худых, покрытых грязью и потом лицах блестели натянутые улыбки:

— Хэллоу, боссман! Хэллоу!

Вблизи внутренности этого великана выглядели еще более внушительными, заставляя почувствовать себя муравьем, который случайно заполз в храм неведомого и грозного божества. Засмотревшись на большое зубчатое колесо, я чуть было не провалился в рваную дыру в полу. Корома-младший вовремя схватил меня за плечо и отпихнул в сторону. Вот был бы нелепый конец — свалиться с высоты на какие-нибудь железные штыри и загнуться здесь от потери крови и многочисленных переломов!

Мы поднялись на верхний уровень, где полтора десятка рабочих как раз раскачивали здоровенную железную трубу, пытаясь столкнуть ее вниз. Поприветствовав начальство, они засуетились и загалдели с удвоенной силой, старательно изображая кипучую деятельность.

Здесь, наверху, прохладный ветер сразу же растрепал мои мокрые от пота волосы. Глубоко, с наслаждением вздохнув, я шагнул к краю пропасти и глянул вниз. Земля была совсем рядом — меня отделяли от нее всего лишь одна-две секунды лету; а потом, жадно и необратимо притягиваемый ее манящим телом, я бы горячо обнял ее плоть, распластавшись там, на траве, среди кусков ржавого металла. Подняв взгляд кверху, я посмотрел на огромное лазурное небо — чистое, без единого облачка, недостижимо далекое, равнодушное и ошеломляюще великолепное в своей сверкающей простоте...

— Обрати внимание, что пилить начали сверху, — сказал Гена с видом эксперта. — Так мы постепенно дойдем до фундамента и вывезем все здание в Монровию.

— А каким образом планируется его вывозить?

— Вон, посмотри, — Гена показал пальцем вниз. — Видишь железную дорогу? Она начинается здесь, а заканчивается в порту, в ста метрах от нашего склада. Доставка металлолома получается удобная и дешевая. Шимон — молодец, все грамотно просчитал.

— Да уж.

— Этот завод — только начало. Тут повсюду валяются десятки, сотни ржавых бульдозеров, грузовиков, разной тяжелой техники. Это все тоже будет наше.

Гена стоял у самого края и прищурившись смотрел вдаль с видом суровым и непреклонным, как у Наполеона перед решающим сражением. Только вместо конницы, артиллерии и пехоты противника перед внутренним взглядом Гены проплывали ржавые бульдозеры и брошенные грузовики, которые предстояло захватить, распилить и вывезти из страны.

— Мохаммед, послушай, — обратился Гена к Короме-младшему. — Я хочу убедиться, что все эти люди не работают в пьяном виде. Когда я буду говорить речь, открой капот машины, как будто ты проверяешь уровень масла или чистишь клеммы аккумулятора. А потом неожиданно падай на колени, хватайся за руку и кричи изо всех сил: "Я ранен! Скорее, принесите алкоголь, чтобы продезинфицировать рану!"

Корома-младший неуверенно кивнул, почесывая голову с озадаченным видом.

— Эй, ты! Иди сюда, — подозвал Гена одного из рабочих. — Как называется компания, в которой ты работаешь?

— Компания, в которой я работаю? — переспросил тот.

— Да, как она называется?

— "Джей Джей Ту", — неуверенно ответил рабочий.

— Наша компания называется "Металл Либерия", запомни это! — с угрозой в голосе сказал Гена.

— Да, сэр! Извиняюсь, сэр! — воскликнул рабочий, вытягивая руки по швам.

— Если кто-то еще когда-нибудь скажет, что он работает в "Джей Джей Ту", — сразу будет уволен! — повернулся Гена к Короме-младшему.

— Они еще не запомнили нового названия, — сказал Корома-младший.

Вокруг нас начали собираться рабочие, спрашивая друг у друга:

— Что случилось?

— Кто-то уволен?

— Белый начальник говорит, что наша компания называется "Фатальная Либерия"...

— Как называется?

— Какая Либерия?

— Все возвращаются на свои места! —закричал Корома-младший с грозным видом. — Через полчаса внизу будет собрание, там вы все узнаете!

*******

Полчаса спустя Гена и я стояли у походной кухни, где в большом котле варился рис к обеду. Рабочие исподлобья разглядывали нас, переминаясь с ноги на ногу чуть поодаль.

Докурив сигарету, Гена откашлялся и начал говорить:

— Вы меня уже видели, когда я приезжал сюда с Шимоном. Вы, наверное, подумали, что я просто сын своего отца, потому что тогда у меня не было языка. Теперь, когда у меня появился переводчик, я могу с вами говорить. Я — инвестор, акционер компании. Кроме того, чтоб вы знали, я — самый успешный музыкальный продюсер в Израиле...

Рабочие напряженно переводили взгляд с Гены на меня; казалось, они не понимали ни единого слова из того, что я переводил. Тут вдруг раздался крик Коромы-младшего:

— Я ранен! Скорее, несите алкоголь!

Он сидел на коленях около машины, сжимая одну руку другой и изображая страдание на лице. Рабочие недоуменно смотрели на него, не двигаясь с места.

Выдержав паузу, Гена кашлянул и сказал:

— Это была проверка, которую вы успешно прошли. Работать в пьяном виде — опасно для жизни. К тому же алкоголь вреден для печени. За то, что вы так хорошо себя проявили, кроме своей зарплаты каждый из вас сегодня получит премию — один доллар США.

Кажется, это было первое, что рабочие поняли из Гениной речи. С дружным криком "Ура!" они стали бросать в воздух бейсболки и защитные каски. Несколько человек пустились в пляс, выписывая замысловатые фигуры оттопыренными задами. Гена хотел сказать что-то еще, но его никто не слушал, все устремились к Короме-младшему, который уже раскладывал на капоте машины стопки либерийских долларов.

Я смотрел на них и думал: "Неужели годы войны сделали их такими? За три доллара в день они готовы пилить что угодно: обогатительный железнорудный завод, красное дерево, бивни слонов, а то и ногу соседа. Особенно, если он из другого племени. Сейчас они продают то, чем когда-то добывали природные ресурсы, потом продадут сами эти ресурсы... А потом, когда нечего больше будет продавать, начнется голод, и люди будут убивать и есть друг друга".

— А что это за "Джей Джей Ту"? — спросил я у достопочтенного Коромы, который стоял чуть поодаль с хитрой улыбкой на лице.

— Дело в том, что сначала этот завод резала на металлолом индийская компания "Джей Джей", — объяснил он. — Потом пришла другая индийская компания. Чтобы не путать людей, они назвались "Джей Джей Ту". Но... Я не люблю индусов. Они очень жадные. Поэтому я сделал так, чтобы им запретили работать. И вместо индусов пришла "Металл Либерия"... Многие из этих людей работали во всех трех компаниях и пока еще не запомнили нового названия.