Из жизни солдата - Эрих Манштейн

Ввод войск в Рейнскую область

Несмотря на то, что незадолго до 7 марта 1936 года, дня ввода войск, зарубежная пресса была полна намеков на имеющиеся у Германии намерения в одностороннем порядке нарушить статус демилитаризованной зоны, никаких военных приготовлений к этому не велось. Разработанная мной осенью 1935 года памятная записка о строительстве фортификационных сооружений на Западе исходила из сохранения этой зоны в неприкосновенности. Насколько мне известно, Гитлер совершенно неожиданно обсудил вопрос о вводе войск только с военным министром и главнокомандующим сухопутными войсками во время их секретной встречи накануне 7 марта. Говорят, что оба высших военных руководителя советовали Гитлеру отказаться от осуществления его планов. Как бы то ни было, но я, начальник оперативного управления Генерального штаба, тогда еще ничего не знал об этой встрече, хотя обсуждавшееся на ней намерение могло стать причиной военного конфликта.

Если не ошибаюсь, только 5 марта начальник Генерального штаба сообщил мне и начальнику организационно-мобилизационного управления о решении Гитлера. Нам пришлось немедленно приступить к составлению проектов соответствующих приказов, так как командующие военными округами, которые должны были выделить войска для данного мероприятия, уже были вызваны в Берлин. Это был, пожалуй, один из редких случаев, когда подготовку к подобной акции удалось сохранить в тайне до самого последнего момента. Меры предосторожности были настолько строгими, что некоторые офицеры из частей и подразделений, поднятых по тревоге, не взяли с собой никаких вещей. Многие считали, что подъем по тревоге и погрузка войск осуществлялись в рамках войсковых учений, неизвестно почему организованных в период традиционных весенних инспекторских проверок. По их мнению, в этом были повинны министерские чиновники, начисто утратившие всякую связь с войсками.

Сам Гитлер впоследствии не раз признавался в том, что решение о вводе войск в демилитаризованную зону было самым рискованным в его жизни. И в этом с ним трудно не согласиться, ибо тем самым Германия не только нарушала условия Версальского договора, как это уже было ранее совершенно безнаказанно сделано при введении закона о всеобщей воинской повинности, но и отказывалась от добровольно принятых ею на себя обязательств по Локарнским соглашениям, о приверженности к которым до недавнего времени постоянно говорил фюрер.

Нетрудно себе представить, что мы с огромным волнением ждали реакции Запада на действия Германии. Но когда в ответ на речь Гитлера в рейхстаге, посвященную оправданию данной акции, Франция ограничилась объявлением частичной мобилизации, мне стало ясно, что западные державы не намерены использовать наши действия в качестве повода для начала войны.

Однако военного министра Бломберга решение французского правительства, судя по всему, вывело из равновесия. Он предложил Гитлеру немедленно отвести войска назад. Казалось, что и фюрер некоторое время колебался, несмотря на то, что министр иностранных дел фон Нейрат советовал ему держать себя в руках. Я склонен думать, что предложение Бломберга, оказавшееся недостаточно продуманным, побудило Гитлера и в дальнейшем не очень прислушиваться к мнениям высших военных руководителей. Как бы то ни было, данный случай убедил его в том, что он и в дальнейшем может позволять себе подобные насильственные акции по отношению к другим государствам. Ведь именно на успешный захват Рейнской области он неоднократно ссылался в 1938 и 1939 годах. Совершенно очевидно, что реальная угроза войны со стороны западных держав могла тогда заставить Гитлера пойти на попятную.

Расширение боевых возможностей сухопутных войск

В процессе расширения боевых возможностей сухопутных войск, начавшемся после введения всеобщей воинской повинности, выявилось противостояние двух авторитетных точек зрения. Гитлер как представитель одной из них хотел во что бы то ни стало и как можно быстрее заполучить в свое распоряжение мощную армию. При этом он надеялся произвести впечатление на другие страны ее численностью, количеством дивизий и совершенством оружия и боевой техники. Судя по дальнейшим решениям и действиям Гитлера, он в душе с самого начала вынашивал идею наступательных войн, которой он, правда, не спешил поделиться с нами.

В свою очередь верховное командование сухопутных войск, как уже было сказано, стремилось к усилению армии ради обеспечения безопасности рейха. Разумеется, для этого сухопутные войска должны были обладать способностью к ведению наступательных действий, по той простой причине, что без них невозможно представить себе успешную оборонительную войну. Однако руководство сухопутных войск никогда не рассматривало расширение наступательных возможностей армии как предпосылку для ведения наступательных войн.

Одной из важнейших предпосылок повышения боевой мощи частей и соединений командование сухопутных войск считало не столько увеличение численности личного состава, сколько его основательное воспитание и обучение. Кроме того, как бы ни были справедливы утверждения о том, что Гитлер с большим интересом относился к совершенствованию вооружений и что благодаря его настойчивости резко выросли масштабы военного производства, следует все же отметить, что все имевшиеся к тому времени новые виды вооружений были разработаны еще до прихода нацистов к власти и в были в дальнейшем лишь несколько модернизированы. В то же время Гитлер явно недооценил значение ракетного двигателя, работы над которым проводились еще в 1933 году и были затем фактически приостановлены на несколько лет.

Несмотря ни на что, верховное командование сухопутных войск при любой возможности напоминало политическому руководству о том, что мероприятия по расширению боевых возможностей сухопутных войск в полном объеме будут завершены не раньше 1942 года. И хотя Гитлер — по крайней мере до конца 1938 года — на словах соглашался с позицией Генерального штаба, я совершенно уверен в том, что этот срок его не устраивал, и разногласия с верховным командованием сухопутных войск были одной из главных причин стойкой неприязни фюрера к генералам и особенно к Генеральному штабу.

Правоту Генерального штаба в данном вопросе не способны опровергнуть ни успехи, достигнутые в ходе польской кампании 1939 года, ни быстрая победа над Францией в 1940 году. Успехи в войне с Польшей стали возможны исключительно благодаря труднообъяснимому бездействию западных держав. Да и того, что командование французской армии не сможет ничего противопоставить умелым действиям наступающей немецкой армии, до войны никто не ожидал.