Из жизни солдата - Эрих Манштейн

Строительство фортификационных сооружений

Те же соображения, которые легли в основу подготовки планов «Рот» и «Грюн», являлись определяющими и при разработке Генеральным штабом требований к строительству фортификационных сооружений. Их основное назначение заключалось в создании необходимых условий для ведения вермахтом успешных оборонительных действий.

Как было отмечено выше, в 1931 году на территории Восточной Пруссии в целях снижения угрозы нашим границам со стороны Польши был оборудован Хейльсбергский оборонительный рубеж. Остальные участки восточной границы были оборудованы лишь узкими линиями инженерных заграждений и огневыми точками для пулеметов и противотанковых пушек, которыми при необходимости могли воспользоваться части и подразделения пограничной охраны. Неизбежные разрывы в линии инженерных сооружений были нередко прикрыты лишь болотами и другими естественными преградами.

На Западе положения Версальского договора о демилитаризованной зоне запрещали устройство инженерных сооружений вдоль границы и на Рейне. Поэтому здесь имелись лишь подготовленные дорожные заграждения, главным образом в Шварцвальде, а также линии легких заграждений в Крайхгay и позднее во впадине между Шпессартом и горой Фогельсберг. Первые сравнительно мощные оборонительные сооружения были построены на Востоке лишь в 1934 году. Речь шла об инженерном оборудовании так называемой дуги Одер-Варта к востоку от Франкфурта-на-Одере. Оперативное назначение этой дуги заключалось не только в прикрытии столицы рейха, но и в том, чтобы рассечь силы противника и тем самым позволить немецким войскам разгромить их по отдельности.

Первые предложения о широкомасштабном инженерном оборудовании местности на Западе я изложил в 1935 году в памятной записке, где, в частности, обратил внимание моего руководства на то, что осуществление моих предложений будет означать создание на территории Германии оборонительного рубежа, подобного французской «линии Мажино». Я считал, что такой рубеж, простирающийся от границы Швейцарии до границы Люксембурга или даже до границы Бельгии, явился бы существенным вкладом в укрепление мира. Он сделал бы нападение Франции на Германию столь же затруднительным, сколь непростым оставалось бы для нас преодоление «линии Мажино» после отмены всех ограничений, наложенных на Германию Версальским договором. Однако на тот момент все эти ограничения еще существовали, поэтому мы вынуждены были искать другие пути. По аналогии с соображениями, которые были положены в основу строительства дуги Одер — Варта, я предложил увеличить наши оборонительные возможности на Западе за счет строительства легких заграждений в таких районах, которые благодаря сложному характеру местности и не нуждаются в более мощных инженерных сооружениях для их успешной обороны. В частности, я предложил усилить многочисленные естественные препятствия, имеющиеся в Шварцвальде, чтобы ограничить свободу маневра французских войск на юге. Аналогичную функцию способны были выполнять Оденвальд и Шпессарт, расположенные севернее. Во всех этих случаях речь, таким образом, шла об инженерном оборудовании районов, характер местности которых делал почти невозможным применение артиллерии и танковых войск. В случае, если бы удалось удержать эти районы, французским войскам, наступающим в направлении Рейна в его среднем течении, пришлось бы разделиться на несколько колонн, с каждой из которых в отдельности справиться было бы легче.

Последовавшее в марте 1936 года восстановление немецкого суверенитета над демилитаризованной зоной сделало все эти предложения беспредметными. Я упомянул о них только для того, чтобы лишний раз показать, что Генеральный штаб занимался исключительно оборонительными вопросами.

Сразу после возврата Германии территорий, расположенных к западу от Рейна, военное руководство вернулось к идее создания мощного приграничного оборонительного рубежа между границами Швейцарии и Люксембурга. Сначала точка зрения Генерального штаба по данному вопросу, которую представлял я, довольно значительно отличалась от соответствующих планов, подготовленных инспекцией по долговременным оборонительным сооружениям. Сотрудники инспекции были в восторге от укреплений, составлявших «линию Мажино». По их мнению, укрепления только тогда оправдывают свое назначение, когда они способны обеспечить защиту от огня оружия любого калибра. И с этим трудно не согласиться. Вот только слишком часто случается так, что при этом возникают гигантские сооружения из железобетона, огневые возможности которых значительно меньше стоимости вложенных в них сил и средств. Кроме того, как показывает опыт, даже самые мощные укрепления рано или поздно оказываются бессильны по отношению к принципиально новым средствам поражения. В свою очередь Генеральный штаб отстаивал точку зрения, в соответствии с которой невозможно обойтись без долговременных огневых сооружений на открытой местности и на ключевых участках обороны, в то время как там, где противник лишен возможности использовать артиллерию для ведения огня прямой наводкой, следует отдать предпочтение большому числу легких и менее мощных оборонительных сооружений. Потребовалось немало усилий для того, чтобы преодолеть сопротивление командования инженерных войск и добиться принятия нашего предложения.

Однако на этом наши трудности в осуществлении планов строительства фортификационных сооружений не закончились. У нас возникли разногласия с высшим государственным руководством. Дело в том, что в то время Гитлер все еще отдавал предпочтение строительству автострад и других гражданских объектов. Поэтому мы получали недостаточно железобетона для создания запланированных укреплений. Нам также не хватало рабочих рук и строительной техники, которые находились в распоряжении Тодта как генерального инспектора дорожного строительства. Планы Генерального штаба предусматривали и без того достаточного длительные сроки для выполнения нашего плана, работы планировалось завершить в 1942 году. Тем не менее из-за плохого снабжения, а также нехватки рабочей силы и техники это удалось сделать только в 1945-м.

Как известно, весной 1938 года Гитлер неожиданно изменил свою точку зрения по данному вопросу. Теперь он распорядился построить «западный вал» в кратчайшие сроки. Без достаточных на то оснований он передал руководство всеми работами от главнокомандующего сухопутными войсками генеральному инспектору Тодту. При этом я ни в коем случае не хочу здесь принизить большой организаторский талант последнего. Однако сухопутные войска никак не заслуживали упрека за сравнительно низкие темпы строительства фортификационных сооружений. Причина заключалась в вышеупомянутых ограничениях, исходивших лично от Гитлера. Тем более что, несмотря на действительно огромный объем работ, выполненных в 1938 году, «западный вал» отнюдь не был готов к обороне, как это утверждал Гитлер накануне чехословацкого кризиса. И даже в 1939 году французские войска без особого труда могли бы преодолеть его, особенно если учесть, что к тому времени линия оборонительных сооружений лишь приближалась к границе Люксембурга.