Заброшенный в природу - Милен Русков

Я вспомнил ту ночь, когда возвращался пешком в Севилью, но вопреки всему сказал:

— Подумаешь, что тут такого? Они просто летят по воздуху. Это не то, что идти по земле. Вряд ли от этого сильно устанешь.

— Это ты так думаешь, — возразил Ринкон. — Если бы ты был на их месте, то запел бы по-другому. Те птицы, которые устают и отбиваются от стаи, падают в море и умирают.

— Именно так, — подтвердил Кортадо. — Я видел их в открытом море близ греческих островов. Они опускались на мачту, отдыхали, а потом продолжали путь. Но если нет мачты, то на что ты сядешь? Я видел, как они падали в море. Падали и тонули.

— Тонуть в море — очень мучительная смерть, — сказал Ринкон. — Это совсем не то, когда тебя проткнут шпагой и… готово! Мне доводилось видеть, как тонет человек… Ужасно мучительно…

У меня уже вертелось на языке спросить, не он ли давил на голову того человека, не давая ему всплыть, но хвала Всевышнему, вино не окончательно помутило мой разум, так что я вовремя остановился. Ибо такого рода шутки могут сильно испортить тебе жизнь. Вместо этого я рассказал им о девице с неприятным запахом изо рта, которой предстояло замужество. Оказалось (Кортадо знал об этом), что она должна была стать невестой одного из несчастных стражников, привязанных к дереву в Сьерра-Морене.

— Вот и хорошо, — сказал я. — Чем бы они ни пахли, она — луком, а он — дерьмом, все равно сойдутся вместе.

А про себя подумал, что природа соединяет схожих существ, а вернее, стремится породнить их, если собирает вместе. И в голове у меня нарисовался образ девицы, которая бегала туда-сюда по двору. — Смотри-ка ты, как тесен мир!

— Ага, тесен! — радостно кивнул Кортадо.

— Как бы не так! — покачал головой Ринкон. — Мир огромен. Это Севилья маленькая.

— Именно это я и хотел сказать, — согласился Кортадо.

Если подумать, то и я хотел сказать то же. Мы подняли тост за Севилью. Что бы там ни говорили, а Севилья — прекрасный город.

«Как хорошо, что я приехал в Севилью, — продолжал размышлять я. — Здесь я стану доктором. Буду лечить людей. Зарабатывать деньги».

Вся жизнь передо мной. Ну, почти вся.

Ринкон поднял руку и дал знак дону Педро, чтобы тот принес еще вина.

9. ОТ БОЛИ В СУСТАВАХ

Раньше дон Педро не был таким сильным, как сейчас. Да, он был таким же толстым, может быть, даже еще толще, но здоровяком не был. К тому же сильно страдал от боли в суставах. Сначала он совсем не лечился, потом попробовал (и абсолютно безуспешно!) у доктора Бартолло, пока наконец, в холодную и дождливую осень, не обратился к доктору Монардесу. Его случай стал одним из самых замечательных успехов доктора. К слову сказать, для того чтобы прославиться, или, иначе выражаясь, сильно надуть паруса своей карьеры, необходимо вылечить хозяина таверны — это один из главных выводов, который я вынес из всей этой истории. Думаю, то же самое относится (по нисходящей линии) к цирюльнику, рыночным торговцам, кюре (особенно в сельских церквях) и, может быть, даже к монахиням, которые по утрам продают разного рода сладости. Нужно будет в дальнейшем иметь это в виду. Возможно, я даже буду работать по полдня, в отличие от доктора Монардеса, который был в этом отношении непреклонен, впрочем, как и в других отношениях тоже.

Но вернусь к этому необычному, невероятному, прямо-таки легендарному случаю. Тогда мне повезло сопровождать доктора Монардеса и все видеть своими глазами.

Мы прибыли в большой дом дона Педро, что на площади Сан-Франциско, позади таверны, и застали его в постели. У дона Педро болели все кости, особенно пальцы, а также коленные суставы и поясница.

— Дон Педро, — проникновенно сказал ему доктор Монардес. — Ты очень толстый. Вот посмотри на меня, — доктор даже указал на себя руками. — Мы с тобой приблизительно одного возраста, а как выгляжу я, и как — ты.

Он был прав, ибо разница была потрясающей.

— Эх, — вздохнул дон Педро.

— Я, конечно, тебе помогу, — сказал доктор, — но если ты и дальше продолжишь столько есть, если хоть немного не похудеешь, результат будет плохим или непродолжительным. Твоя масса давит на кости, дон Педро, и от этой тяжести кости изнашиваются. Это как пальто на вешалке — чем тяжелее пальто, тем больше искривляется вешалка. Запомни это. Я помогу, и ты почувствуешь себя лучше. Но человек обычно склонен забывать о подобных вещах, как только ему становится лучше. Поэтому я хочу, чтобы ты дал мне обещание похудеть. Просто будешь меньше есть. Чтобы ты знал, Педро, есть и иные способы, но этот — не только самый простой, но и самый эффективный.

— Обещаю… — простонал дон Педро.

Мне кажется, что в этот момент он был готов обещать все на свете.

— Хорошо, — кивнул доктор, и мы приступили к процедуре. Она очень сложная, хотя несведущему человеку может и не показаться такой. Сначала готовится отвар из одного табачного листа, заранее растолченного в ступе. Его нужно процедить и ненадолго оставить, чтобы остыл. Совсем на чуть-чуть, и за это время нужно нагреть на жару другой лист, при о этом очень осторожно, ибо от того, насколько ты его нагреешь, зависит, какие вещества и в каком количестве в нем останутся. Если лист вспыхнет, можноего тут же выбросить, так как в данном случае он пользы не принесет. Лист должен всего лишь слегка прокоптиться, самую малость, после чего его следует сдернуть с углей. Читатель не поверит, сколько листьев придется сжечь напрасно, пока, наконец, начнешь делать это правильно. Тем более, что угли всегда разные, и ты должен научиться на глаз определять, насколько они раскалены и действовать в соответствии с этим. Да и размер листьев неодинаков, хотя их называют большими. Тут должна работать интуиция. Де факто получается так, что каждый раз у тебя в руках листья разной величины, которые ты держишь неодинаково долго на неодинаково раскаленных углях и отдергиваешь их от жаровни в разное время. Иными словами, не существует двух похожих случаев. Поэтому и приходится обращаться к интуиции, пытаться развить особое умение, которым, к счастью, я овладел после долгих часов работы в лаборатории доктора Монардеса, под его гневными окриками и обвинениями в том, что я болван, который сжег все его запасы табачных листьев (что абсолютно невозможно!), пока он смог научить меня самым элементарным вещам; что он навлек беду на свою