Жизнь после жизни - Александра Маринина

— Я тоже тебя люблю. Но я не могу остаться здесь до утра. И тебя не могу взять к себе. Мы должны считаться с предлагаемыми обстоятельствами. Давай, солнышко, будь умницей, иди к себе и ложись спать. Я завтра прибегу прямо с утра, обещаю.

Подружка, видимо, все-таки неплохо ориентировалась в человеческой речи. Дворняги вообще сообразительнее своих породистых собратьев, ведь им приходится выживать порой в поистине невообразимых условиях. Она вздохнула, в последний раз лизнула Настю в лицо и поплелась на место, всей своей фигурой выражая печаль и покорность.

Настя смахнула навернувшиеся на глаза слезы, закрыла вольер и вышла из зверинца. Она уже сделала несколько шагов по тропинке в сторону флигеля, когда внезапно заметила возле расположенного неподалеку гаража какие-то тени. Ей стало любопытно, и она крадучись направилась к массивному кирпичному строению. Подойдя поближе, она спряталась за толстым стволом дерева.

Возле гаража стояли три человека и о чем-то тихо разговаривали. Как Настя ни напрягала слух, ей удавалось различить только отдельные слова, да еще то, что два голоса были мужскими, а третий принадлежал женщине.

— …милиция… узнают… никому не говорите… хорошо… катастрофа…

Слышала Настя лучше, чем видела, и ей пришлось рискнуть и подобраться поближе, чтобы хоть что-то рассмотреть. К счастью, рядом оказалось еще одно дерево, за которым можно было спрятаться, и теперь ей удалось заметить, что женщина передала одному из мужчин какой-то пакет, который тот немедленно спрятал под курткой. С более близкого расстояния Настя все-таки узнала его: это был Костя Еремеев.

Троица начала расходиться, Костя остался стоять возле гаража, прижавшись к стене, а двое других прошли по тропинке в сторону аллеи, ведущей от главного дома к воротам. Настя буквально вжалась в дерево, потому что шли; они как раз мимо нее, почти вплотную. Теперь Настя и их узнала, это была пожилая пара супругов Путилиных, с которыми она сегодня уже разговаривала о жизни вообще и об усадьбе в частности. Костя некоторое время не появлялся, и Насте пришлось подождать еще минут десять, трясясь от холода, пока от стены гаража не отделится его фигура и не исчезнет в темноте.

Все это было очень непонятным и даже пугающим. Какие секретные дела могли быть у системного администратора Кости с супругами Путилиными? Несекретных дел можно было придумать сколько угодно, но ведь они встречались поздно вечером, в темноте, возле гаража, а не в гостиной главного дома и говорили вполголоса, порой вообще переходя на шепот, и Путилина передала Косте какой-то пакет… Нет, определенно, с Костей что-то не так. Надо бы заняться этим вплотную. Может быть, кто-то из Путилиных и есть тот самый потомок рода Румянцевых, а Костю они завербовали себе в помощники? Или наоборот, потомок — именно Костя, а Путилины ему помогают?

Когда Настя добралась до своего номера, то оказалось, что стоять у одного, а потом и у другого дерева ей пришлось в сугробе, чего она в пылу сыщицкого азарта ухитрилась не заметить, и теперь ее чудесные, такие модные и дорогие джинсы промокли до колен, а ноги заледенели и почти потеряли чувствительность. Только этого ей сейчас не хватало! Пришлось пристраивать джинсы на батарею и немедленно наливать полную ванну горячей воды. А ведь ей еще отчет писать… Черт, ну что за жизнь!

Глава 6

Утро началось с приятной неожиданности. Сперва все было, как водится, не очень хорошо — джинсы на батарее не просохли до конца, потому что Настя их неправильно уложила, а в комнате из-за открытой форточки воздух был по-уличному влажным, и пришлось потратить некоторое время на то, чтобы досушить их при помощи фена. Но зато потом, когда Настя, устроившись в уютном кресле, пила вторую чашку кофе и ела купленную накануне в клубном кафе аппетитную слоеную булочку с творогом, случился сюрприз.

В дверь постучали, и в номере появился Дмитрий Федулов с коробкой пирожных в руках.

— Вы простите нас, Анастасия Павловна, — виновато произнес он, снимая теплую куртку-пуховик и высокие тяжелые ботинки, — мы вас совсем забросили. Вы не думайте, что мы про вас забыли, просто текучки много. Чаем угостите?

И Настя сразу перестала сердиться и на него, и на Вторушина, который, кстати, так и не отзвонился по поводу прошлых бизнес-конфликтов Романа Ярцева. Неужели ему понадобилось столько времени, чтобы просто связаться с коллегами из ОБЭПа и навести простейшую справку? Однако Дмитрий не дал ей возможности разгуляться в своем праведном негодовании.

— Илья просил вам передать, что он справлялся у обэповцев по поводу мужа Ярцевой. У них на него ничего нет. Вел свой бизнес честно, никаких нареканий или даже просто подозрений в его адрес никогда не было. Так что вряд ли Аида Борисовна могла что-то такое про него узнать, там и знать-то нечего. Он весь был на виду, совершенно прозрачен. Знаете, я удивляюсь, как он вообще может заниматься бизнесом при своей патологической честности. Но как-то может, раз до сих пор не прогорел.

«Вот именно, — подумала Настя. — Как-то может. Интересно как? Возможно, именно тут собака и зарыта».

Она подала гостю чай и открыла коробку из кондитерского магазина. Пирожные были крохотными, как говорится, на один укус, но зато их было много, и они были разными. Здорово! Хоть что-то приятное за сегодняшнее утро.

— А я к вам, собственно, вот почему зашел, — продолжал майор. — Я все насчет маньяка думал… Знаете, время прошло, текучки много, каждый день что-нибудь случается, ну, мысль и отвлекается от одного, и переключается на другое, так что есть вещи, которые сразу и не сообразишь. А тут вы приехали, начали про те два убийства спрашивать, мысль снова на них настроилась. И я вот что подумал: мы же искали маньяка среди живых и находящихся в Томилине, агентуру поднимали. А если он уже умер? Например, в приступе безумия покончил с собой. Или просто умер от какой-нибудь болезни. Или загремел на зону за какое-нибудь преступление. Или не на зону, а в спецбольницу на принудительное лечение. Или его вообще убили, мало ли, бытовой конфликт и все такое… Как вы думаете?

— Разумно, — не могла не согласиться Настя.

Вообще-то об этом следовало подумать уже давно, но Федулов прав, это только в крупных городах есть «убойные» отделы, а в восьмидесятитысячном городе отдел уголовного розыска занимается всеми преступлениями «по линии розыска». И невозможно настроить голову специально на поиск серийного убийцы, если у тебя каждый день то кражи, то грабежи с разбоями, то изнасилования, то хулиганка, то драки на бытовой почве, то еще что-нибудь столь же изысканное.

— Я собираюсь вплотную этим заняться, — сказал Федулов, беря из коробки очередное пирожное. — И я подумал, что вы как специалист по раскрытию убийств могли бы мне что-нибудь посоветовать, подсказать. Имейте в виду, Анастасия Павловна, я — существо чрезвычайно корыстное, я привык извлекать выгоду из всего, что попадается под руку, и если уж судьба мне послала случай поработать со столичным спецом, да еще с таким стажем, я этот случай ни за что не упущу. Мне в свое время повезло с Аидой Борисовной Павловой поработать, я у нее многому научился, а теперь вот у вас поучиться хочу. Как вы на это смотрите?

Насте стало не по себе. Этот здоровенный плечистый мужик с мощными бицепсами и крепкими руками, майор, у которого, наверное, стажа лет пятнадцать, не меньше, собирается у нее чему-то учиться? Кошмар! Чему она может его научить? Она, в своей жизни не раскрывавшая, ничего, кроме убийств и изнасилований, будет учить его, съевшего собаку на половине статей уголовного кодекса! Да курам на смех. Может, он просто издевается?

— Я смотрю на это отрицательно, — строго произнесла Настя. — Я сюда приехала не для того, чтобы кого-то поучать и рассказывать, как надо раскрывать преступления, вы все это и сами не хуже меня знаете, а может, даже и лучше. Я приехала сюда исключительно потому, что меня наняли для раскрытия двух убийств, и я очень надеюсь на вашу помощь, поскольку это и в ваших интересах тоже. Вот и все.

— Да ладно вам, Анастасия Павловна, — рассмеялся Федулов, сверкая белыми, крепкими, но не очень ровными зубами. — Что вы, в самом деле? Обиделись, что мы с Илюхой в первый же момент не ринулись с вами сотрудничать? Так вы и нас поймите, у нас текущих дел выше крыши, и по каждому делу сроки, следователь давит, начальство трясет, терпилы пороги обивают и слезами исходят. Да будто вы сами не знаете.

— Знаю, — примирительно улыбнулась Настя. — Я не в обиде. А что же Илья с вами не пришел? Занят? Или учиться у столичного спеца не желает?

Федулов помрачнел и отвел глаза. Все ясно, с Ильей Вторушиным какие-то проблемы. Вероятно, он столичную штучку за человека не считает. Хотя просьбы Настины выполняет исправно… Что же с ним не так?

— Понимаете, — начал Федулов медленно, глядя в свою чашку, — Илюха со мной в корне не согласен. Я ищу маньяка. И мне наплевать, что по этому поводу думает мое начальство. Я человек здравый и понимаю, что руководству маньяк в городе не нужен, его больше устроят убийства по личным мотивам, это как-то проще, да и нареканий за плохую профилактическую работу не будет. А Илья идет на поводу у начальства, он карьеру делает и начальству в рот смотрит, поэтому по версии о маньяке он напрягаться не станет. Ему это неинтересно. Ему интересно поднести в кабинет шефа на блюдечке одного или двух вполне вменяемых убийц. И в этом смысле я бы на его помощь особо рассчитывать не стал. Вы уж не обессудьте.