Родственные души - Марк Энтони

В западной части города находилось то, что может быть, по крайней мере, для некоторых, являлось величайшим чудом Квалиноста, и именно туда ноги привели Таниса.

Встроенный в естественное углубление в земле, там располагался огромный амфитеатр. Единственными сидениями были сами мягкие, покрытые травой склоны, окружавшие большую сцену в центре амфитеатра. Эта округлая площадка была покрыта той мозаичной плиткой, которой славился Квалиност; эта мозаика в ярких красках изображала приход Кит-Канана и его людей в лес Квалинести. Она охватывала всю поверхность круга, и Танис всегда верил, что она состоит из такого количества мерцающих плиток, сколько звезд в ночном небе.

Здесь после захода солнца, при мерцающем свете тысяч факелов, разворачивались древние драмы, давным-давно написанные поэтами Квалинести для самого Кит-Канана. Мыслители также выходили на поверхность круга, чтобы произносить свои речи, и здесь же музыканты демонстрировали свое искусство жителям Квалиноста.

Изредка амфитеатр служил в другом воплощении — Большого Рынка. Сюда искуснейшие мастера Квалиноста приходили выставлять свои товары на тканях, растянутых на земле, и яркие разноцветные шелковые стяги трепетали от бриза. В рыночные дни мозаика с Кит-Кананом покрывалась хаотичным нагромождением зеленых шелковых палаток, деревянных прилавков и шерстяных ковров, растянувшихся на ее поверхности и заставленных всеми вообразимыми видами товаров: пикантными пряностями, лакированными шкатулками, блестящими кинжалами с рукоятками, украшенными драгоценными камнями, свежей выпечкой, все еще слабо дымящейся во влажном воздухе. Обычные мастеровые также приносили сюда продавать свои товары. Тут были вязальщики корзин, горшечники, ткачи, пекари, так как не каждый эльф в Квалиносте был достаточно удачлив — или богат — чтобы занять место при дворе Беседующего. Хотя в Квалиносте не было голодного рта или неодетой спины, как и в любом другом городе, обладавшие богатством и властью были в меньшинстве, а простой народ был гораздо многочисленнее. Однако, большинство этих эльфов смотрели на блистающий двор всего лишь со смутным любопытством, довольствуясь тем, чтобы позволить знати плести свои мелкие интриги и вести утонченное времяпрепровождение, пока они не слишком пересекались с их собственной повседневной жизнью.

Большинство эльфов на рынке были простым народом Квалиноста. Знать старалась избегать Большого Рынка, за исключением самых важных фестивальных дней, и вместо себя посылали за необходимыми покупками своих слуг или оруженосцев. Однако это вполне устраивало тех же слуг и оруженосцев, давая им возможность сбежать от своих благородных господ, хотя бы на время.

Хотя все эти простые эльфы имели столь же утонченные черты и говорили столь же учтиво, как и любой придворный в Башне — хотя в их манере одеваться преобладали мягкие штаны из оленьей кожи и яркое шерстяное вязание, вместо камзолов, платьев и золотых мантий — казалось, от них исходила теплота, всегда заставлявшая Таниса чувствовать себя более раскованно на рынке, чем в залах Башни или коридорах дворца. И хотя здесь, как и при дворе, Таниса встречали пристальные взгляды из-за его экзотичной внешности, эти взгляды скорее были любопытными, чем осуждающими. Во всяком случае, на рынке пристальные взгляды встречались намного реже, чем радостная улыбка или кивок.

Когда Танис пришел туда сегодня, рынок начинал сворачиваться в лучах низкого солнца. Он спустился по каменным ступеням, ведшим к покрытому плиткой кругу, где торговцы собирали свои товары. Он примерил медный браслет и изучил колчан, заполненный желтыми и зелеными стрелами, но он оставил свой маленький кошелек с монетами во дворце, так что был вынужден разочаровать торговцев, надеявшихся совершить до закрытия еще одну продажу.

Он собирался, уже было, покинуть рынок, когда его внимание привлекла высокая знакомая фигура, узнаваемая даже на таком расстоянии и в такой толпе из-за своих роскошных светлых волос и гибкого стана. Это была Лорана, и с ней был ее брат Гилтанас.

Танис затаил дыхание и попытался незаметно проскользнуть в палатку горшечника, но пожилой эльф мягко вытолкнул Таниса обратно.

«Магазин закрыт», — проинформировал он полуэльфа.

«Но…»— начал Танис.

«Рынок закончился», — твердо произнес эльф. — «Приходи завтра».

Танис отступил назад, но прежде, чем смог развернуться и унестись прочь, он заметил, что на него смотрят зеленые глаза Лораны, и с трудом сглотнул. Теперь он не мог убежать, когда его увидела молодая эльфийская леди. Ее коралловые губы раздвинулись в лучезарной улыбке, и она поспешила через утомленный рынок с изумительным сочетанием решительности и грации. Торговцы, как мужчины, так и женщины, отрывались от своей работы и с уважением и восхищением следили, как она проходит мимо. Позади нее следовал Гилтанас, выглядевший менее довольным, чем она.

«Танис!»— позвала Лорана, приблизившись к полуэльфу. Ее голос звучал как колокольчик. Она протянула тонкие руки и заключила Таниса в короткое объятие, затем повернулась к Гилтанасу и сказала: «Я не видела Таниса почти неделю. Думаю, он избегает нас».

Гилтанас, отбросив с глаз золотые волосы, всем своим видом показывал, что это было бы здорово.

Танис вздохнул и неловко заерзал, остро осознавая, что дочь Беседующего продолжает держать его за руку — и также осознавая, что люди вокруг них замечали это и поднимали брови. Он попытался высвободить руку, и Лорана отпустила ее; между ее глаз легла морщинка неодобрения.

Неожиданно, Гилтанас отвлек Лорану, спросив, пойдет ли Танис завтра в Башню на большое объявление.

«На какую тему?»— спросил Танис. Лорана отступила на шаг назад и слегка надула губки, затем, казалось, передумала и присоединилась к разговору. В свои тридцать лет она выглядела полуженщиной, полудевочкой, и Танис никогда не знал, какая часть ее личности возьмет верх, когда говорил с ней. В результате ему приходилось избегать ее.

«Я не знаю, на какую тему объявление», — сказала она. — «Отец никому не говорит. Все, что я знаю, это что он выглядит озабоченным, а лорд Зенос выглядит довольным, что всегда беспокоит меня».

«Танис, ты сегодня замечательно выглядишь», — внезапно сказала она. Ее зеленое атласное платье мерцало в сгущавшихся сумерках. Внезапно он чрезвычайно сильно ощутил свою человеческую кровь. Он почувствовал себя огромным и неуклюжим. Хотя пройдут годы, прежде чем ее будут считать взрослой по эльфийским понятиям, она достигла своего максимального роста; и, тем не менее, была такой легкой, светлой и живой, что он чувствовал себя рядом с ней великаном-людоедом.