Девятая жизнь нечисти - Алексей Атеев

– Видимо, сердце, – предположил он. – Непонятно, такая молодая… Возможно, радость от замужества оказалась непосильной для нее.

Соловей вскоре пришел в себя и тут же уехал. На погребение своей молодой жены он не остался.

Поклонник Фрейда закончил свое повествование, налил в бокал добрую порцию коньяка и медленно, смакуя каждый глоток, выпил его.

Все молчали, а возможно, просто задремали, утомленные долгим рассказом. Поклонник Фрейда вопросительно кашлянул.

– Это все? – спросила женщина в махровом халате.

– Как будто, – отозвался поклонник Фрейда.

– Весьма трогательно, только не поняла, по какой причине скончалась эта евреечка?

– А по-моему, все совершенно прозрачно, – вступила в дискуссию литературная дама. – Девушка умерла от любви.

– От любви к кому? – иронически поинтересовалась женщина в махровом халате. – К бесплотному духу или к конкретной личности?

Сын хозяина дачи хмыкнул.

– Это уж вы сами решайте, – отозвался поклонник Фрейда, решив, что вопрос адресован ему. – Не могу ничего ни прибавить, ни убавить. Изложил почти слово в слово, как мне рассказывал дедушка.

– А что случилось потом? – спросила подружка сына.

– То есть?

– Ну, потом!.. Что стало дальше, например, с этим военным?

– Соловьем?

– Вот-вот… Или с косоглазым Хаимом?

– Я тоже часто спрашивал дедушку об этом. Но, увы… Он не говорил. Вернее, отвечал: история на этом заканчивается, и добавить ему нечего.

– Как же так?.. Ведь самого интересного мы так и не узнали.

– Ты так считаешь? – с деланым удивлением заметил сын хозяина дачи.

– Не нужно делать из меня дуру! Считаю!

– Можно лишь догадываться о дальнейшей судьбе героев рассказа, – сообщил поклонник Фрейда. – Соловей, наверное, был репрессирован в тридцать седьмом…

– …а косоглазый контрабандист стал городским сумасшедшим, – закончил сын хозяина дачи.

– Именно!

– Это всего лишь домыслы, – капризно произнесла подружка.

– Успокойся, дорогая, – похлопал ее по коленке сын хозяина дачи. – Вообще мне эта история… или… э-э… сказ, понравилась. Конечно, несколько мелодраматично и излишне сентиментально, но занимательно. Вот только не хватает ужасающих подробностей. Больше похоже на анекдот. А мне хочется, чтобы мороз бежал по коже от страха, чтобы коленки тряслись… Больше мрака! Вон как на улице!

Там действительно творилось невообразимое. Ветер зловеще завывал и швырял снежные заряды в окна, завывал в каминной трубе, сотрясал входную дверь, словно стремился проникнуть внутрь.

Хозяин дачи поднялся, подбросил в камин несколько поленьев.

– А может, пора в постель? – поинтересовался он. – Действительно, погодка что-то разгулялась…

– Но здесь так уютно, и огонь в печи… – заметила подружка.

– …а на столе столько вкусных вещей и благородных напитков, – добавил фрейдист.

– Так давайте же выпьем и перекусим! – воскликнул хозяин. – А потом, если вы не желаете спать, я расскажу действительно реальную историю, а уж страшная она или нет – решать вам.

История третья

ЧУМА

Ужасный демон

Приснился мне: весь черный, белоглазый…

Он звал меня в свою тележку. В ней

Лежали мертвые – и лепетали

Ужасную, неведомую речь…

Скажите мне: во сне ли это было?

Проехала ль телега?

Произошли эти события в одном южнорусском городе, не буду говорить, в каком, в самом начале семидесятых годов двадцатого века. Я тогда учился на историческом факультете тамошнего университета, заканчивал второй курс. Стоял конец мая, сессия была практически сдана, и вскоре предстояло отправиться на летнюю практику вожатым в пионерский лагерь. Перспектива эта меня отнюдь не радовала. Конечно, в лагере не так уж плохо: свежий воздух, девчонки, ночные прогулки под луной… Но романтика романтикой, а больших денег там не заработаешь. А деньги студенту всегда нужны!

И вот, как-то болтаясь по универу, я увидел на доске объявлений, где обычно вывешивали расписания занятий и приказы об отчислении, один документик следующего содержания:

«Физически крепких молодых людей

приглашаем на интересную и

высокооплачиваемую работу.

Засчитывается летняя практика.

За подробностями обращаться

в деканат».

Эге, думаю, вот оно! Фарт так и валит! Наверное, стройотряд комплектуют. Как раз по мне.

Под категорию физически крепких я вполне подходил: рост – метр восемьдесят шесть, крещусь двухпудовой гирей, тяжелой работы не боюсь.

Тут же рванул в деканат к милейшему нашему декану Плоткину.

– Здравствуйте, Матвей Кузьмич. Я насчет работы. Готов за длинным рублем ехать хоть на Крайний Север. Любые стройки народного хозяйства мне по плечу.

– Ну, что ж, – отвечает. – Ты, Костя, парень могутный. В плечах – косая сажень. Сессию досрочно сдал. В общем, молоток! Поэтому направление я тебе дам. Заметь, Костя, не каждому оказывается столь высокая честь. Желающих много, мест мало.

– А что за работа?

– Ехать далеко не придется. Трудиться будете в городе.

У меня лицо вытянулось. Разве здесь приличные бабки заработаешь?

Кузьмич правильно понял мою реакцию.

– Не волнуйся, – говорит, – деньги обещают платить хорошие. Какой конкретно профиль, я не знаю. Вроде раскопки какие-то…

– Археологические?! – обрадовался я, поскольку давно хотел принять участие в чем-нибудь подобном.

– Не уверен. Вот тебе рекомендация деканата и направление на медицинскую комиссию. Пройдешь врачей, ступай в девятнадцатое отделение милиции, там все расскажут. Паспорт при себе иметь обязательно.

– Почему именно в милицию? – изумился я. – И комиссия… Зачем это?..

– Не знаю. Видно, так надо. И поменьше задавай вопросов.

Насчет вопросов он был совершенно прав. Я получил справку, что абсолютно здоров, и потопал в отделение. Однако, как оказалось, опоздал. Дежурный сказал, чтобы приходил завтра, прием с десяти до двенадцати. На следующий день я вновь пожаловал в отделение. В небольшой, донельзя прокуренной комнатушке за письменным столом сидел человек, внешне ничем не примечательный. Было ему на вид лет сорок, одутловатое, потное лицо, изрядная плешь на макушке. Словом – «чайник». Человек что-то писал в обычной школьной тетрадке. Он поднял глаза на меня.