Пути Звезднорожденных - Александр Зорич

7

– Ты обещала сказать, что именно написано у меня на лбу! – сказал Кальт, целуя ушко своей страстной подруги.

– У тебя? Знаешь, у тебя не совсем то написано, что я сначала подумала, – смущенно ответила девушка, игриво перебирая волоски на груди Кальта. – Там вообще что-то ужасное.

– Что именно ужасное? Знак быстрой смерти? – Ну нет, такой мерзости там не сыскать…

– Что тогда? – спросил Кальт, наслаждаясь атласной мягкостью кожи и весенней чистотой дыхания красавицы. – У тебя звезда во лбу, – сказала та, посерьезнев. – Как у лошади? – Почти. Только твоя звезда – невидимая.

– Да ну? – переспросил Кальт с улыбкой, в которой можно было угадать призыв к продолжению любовной схватки. – Хотелось бы узнать еще про эту звезду, прежде чем мы…

– Если тебе интересно, то я скажу. У тебя во лбу звезда, которая ненадолго привела тебя сюда. Она уведет тебя в другие, далекие земли. Я знаю: тебя привело в Харрену не желание поглазеть на столичных красавиц и не жажда наживы. Тебе нужно нечто, что послужит средством для исполнения твоего великого замысла. Обретя его, ты пойдешь дальше, в Таргон. А потом – еще дальше, станешь там большим человеком, может даже царем.

– Так значит, ты – гадалка?

– И гадалка тоже. Я вижу твою звезду. Ее цвет – алый, – сказала девушка и нежно поцеловала Кальта в губы.

– Если ты знаешь так много, тогда скажи мне, где здесь можно купить отменный клинок. По-моему, это как раз то, что до зарезу нужно мне для исполнения моего великого замысла.

– Ты – воин. И тебе, должно быть, известно, что отменные клинки не покупаются. Их получают даром.

Кальт опустил глаза.

Да, ему было известно, что отменные клинки не покупают. Этим знанием кичатся все, у кого уже есть такой. Те же, у кого нет отменного клинка, предпочитают делать вид, что дела обстоят иначе…

Кальт вздохнул. Судьба не обделила его дарами. Он ведал Пути Силы, знал недра и искусства воина. Он был здоров, хорош собой и имел «долгое дыхание», как говаривали в Северной Лезе про людей выносливых. Наконец, благодаря деду, он знал грамоту, историю и даже книги. Но вот меч – настоящего, отменного меча у Кальта не было…

– Не расстраивайся, дружок. Ты был добр со мной. И я дам тебе один совет, – поспешила обнадежить девушка Кальта – его смущение не укрылось от ее наблюдательных глаз. – Если ты придешь к Сегэллаку и попросишь у него клинок Гаиллириса, он не откажет тебе.

Услышав эти слова, Кальт рассмеялся – легко и от души.

– Ты думаешь, этот твой Сегэллак, кем бы он ни был, даст мне меч ценою в тысячу золотых авров по первому моему слову? Ты хочешь сказать, что мне нужно только попросить и он мне не откажет?

Он испытующе посмотрел на девушку. Теперь она сидела на ложе, поджав колени и пристально смотрела на него, Кальта. Ее кудрявые волосы были растрепаны, а кожа на груди покраснела – Кальт все-таки переусердствовал с поцелуями. Глаза девушки азартно блестели. Казалось, она искала на челе Кальта некий новый знак, который утвердит ее в ее намерениях.

Наконец молчание истекло:

– Сегэллак помнит более, чем сто весен. Деньги для него – просто кружки металла. И он никогда не отказывает тем, у кого звезда во лбу.

8

– Что ты ищешь в Харрене, юноша? – спросил Сегэллак.

– Гробницу сотинальма Эллата, – твердо ответил Кальт.

– Нашел тоже достопримечательность – гробница. Между прочим, около месяца назад в нее ударила молния. Она разрушила купол и повредила бирюзовую крышку саркофага. А потом какие-то нелюди – ронты, полагаю – ограбили ее подчистую. Даже лепные украшения с потолка поотковыривали – сортиры свои украшать ими будут, что ли. А что именно ты желаешь увидеть в гробнице Эллата, юноша?

Этот вопрос не на шутку смутил Кальта. Ибо ответа на него он не знал сам. Но, поскольку разговор с Сегэллаком был из числа тех, в которых врать бессмысленно ибо бесполезно, Кальт был честен.

– Я не знаю. Что-то влечет меня туда. Какое-то смутное чувство. Я считаю Эллата великим воином. Молодые воины не должны забывать о воинах древности, – сказал Кальт, впервые в жизни неподдельно сожалея о собственном косноязычии.

К вящему удивлению Кальта, Сегэллак воздержался от дальнейших расспросов.

Он медленно встал со своего кресла, сбросил на пол шубу и подошел к круглому жертвеннику посредине гулкого зала, где он принимал редких и одинаково надоедливых гостей.

Жертвенник был окутан языками пламени, рвавшимися на свободу из свирепых пастей каменных псов. Сегэллак достал прямо из воздуха несколько черных зернышек, вроде маковых, и бросил их в огонь.

Подпрыгнувшие к самому потолку языки пламени швырнули в лицо Кальта сполохи голубоватого, с алой жилкой, переменчивого света. Кальт невольно отпрянул. Однако Сегэллак не убрал руку и пламя принялось покорно облизывать ее, словно ученый пес перчатку хозяина, не причиняя последнему никакого вреда.

Сегэллак был сед, сутул и морщинист, впрочем, отнюдь не дряхл. Просторные белые одежды, облекавшие его фигуру, не скрывали, а, наоборот, подчеркивали возраст жреца Гаиллириса. Но, удивительное дело, ни у Кальта, ни у кого-либо другого при виде столетнего Сегэллака не возникало чувства покровительственной жалости. И афоризмы вроде «старость не радость» тоже, казалось, вспоминать не ко двору – столь много величия и внутренней силы было в фигуре Сегэллака.

Жрец держал руку над огнем очень долго. Притихший Кальт не смел даже шелохнуться на своей скамье, где он сидел, по-школярски положив руки на колени.

Кальт смотрел на Сегэллака, не отрываясь. Сегэллак же смотрел в огонь. Лицо его, изборожденное морщинами, светилось любознательностью и пониманием. Казалось, он читает книгу, страницы которой, сотканные из тонких покровов инобытия, дано зреть только ему.

Наконец, Сегэллак вспомнил о своем госте. Он подошел к Кальту и, пристально глядя ему в глаза, сказал:

– Я спрашивал Эллата о тебе и мне был ответ. Ты получишь меч, который я некогда выковал для Элиена Тремгора. Тогда я просил для него более легкой судьбы. То было семнадцать лет назад в Ласаре. Здесь, в Харрене, я отдам его тебе, Кальт.

9

Ирвамессы следовали прихотливой горной тропой, уводящей отряд в сердце Хелтанских гор, к Вратам Хуммера. За рощей закрученных в бараний рог сосенок наконец открылась сравнительно ровная, широкая площадка.

– Привал!

Воины, несмотря на усталость, споро принялись готовить место для лагеря. Но первым делом они расседлали коней и сложили в сакральный круг свои «облачные» клинки.

Каждый из ирвамессов имел по два меча. Ножны одного из них, предназначенного для конного сражения, были приторочены к седельной луке слева. Другой, меньший, покоился в поясных ножнах и был сподручнее в пешем бою.