Пути Звезднорожденных - Александр Зорич

В те времена Шет окс Лагин был более чем Шетом окс Лагином. В его теле теснились две души. Воля Шета была порабощена волей Звезднорожденного Урайна, герверитского колдуна и прислужника Хуммера, принесшего в земли Сармонтазары неисчислимые бедствия.

В те времена Шет не был Шетом и не ведал, что творит. Урайн ведал.

Трое девственниц отдали карте свою честь и свою кровь. Трое юношей отдали ей свое семя вместе с дыханием.

Элиен слышал, как сквозь толщу измененной материи пробиваются их слабые, едва слышные стоны. Стоны, оставшиеся звучать навеки для тех, кто умеет слышать. Элиен умел, он даже знал имена несчастных и был благодарен им, ведь они отдали свои жизни для того, чтобы жила карта, а значит – для того, чтобы Элиен знал всю правду о Круге Земель.

Десять лет назад Элиен разыскал ее на борту «Молота Хуммера» после битвы за Священный Остров Дагаат. Уже тогда он знал, что карта сотворена злом во имя зла. Но он не вышвырнул ее за борт. Ибо чувствовал, что рано или поздно наступят такие времена, когда даже оружие врагов не покажется ему лишним.

Эти времена наступили.

2

– Милостивый гиазир, гонец из Наг-Нараона!

Элиен отложил шестиугольную пластину карты, которую как раз собирался изучить, и воззрился на вошедшего.

Дорожный костюм гонца был изодран и перепачкан грязью, волосы – всклокочены. По всему было видно, что Герфегест Конгетлар не пожалел денег. Несчастный совсем выбился из сил, тщась доставить послание как можно скорее. Нужда и жадность – вот две вещи, которые позволяют владыкам весьма быстро сноситься друг с другом посредством писем.

Элиен развернул письмо и отослал гонца.

Сердце его тревожно забилось. Хотя, казалось бы, в самом письме, у нижней кромки которого радовала глаз экстравагантная яично-желтая печать Элая, не было ничего тревожного.

«… из вещей, которые особенно поразили меня, хотел бы упомянуть путешествие через Пояс Усопших и знакомство с госпожой Харманой Гамелин…»

«… Наг-Нараон, как мне кажется, скорее мрачен, нежели роскошен, но в нем можно обнаружить и определенную воздушность, вознесенность, которая очищает и закаляет душу…»

«… завтра начнутся Игрища Альбатросов, так что я прошу твоего заочного благословения, ведь мне предстоит выступать за Дом Гамелинов…»

«Хотя Элай по-прежнему не слишком силен в риторике, налицо определенный рост. Даже с претензией на изысканность. Эвон, как о Наг-Нараоне написал! Неужто это Герфегест на него так влияет?» – не тая улыбки, подумал Элиен. В кои-то веки ему представилась возможность испытать гордость за сына.

Он пробежал по строчкам письма еще раз. Быть может, что-то важное осталось незамеченным? Какая-нибудь художественная подробность?

«Нужно показать Гаэт. Пусть тоже порадуется», – решил Элиен. Он отложил письмо и возвратился к карте.

– С-сыть Хуммерова! – процедил он, когда осознал смысл увиденного.

Перекрестье Поющего Оружия по-прежнему в Орине. Это он сам, Элиен, Звезднорожденный.

Мерцающая лиловая звездочка. Она по-прежнему в Урталаргисе. Это Шет окс Лагин, второй Звезднорожденный.

А вот это кое-что новенькое.

Зеленая звезда Октанга Урайна, чьей душе было назначено пребывать в теле Сделанного Человека, а телу Сделанного Человека – в Лоне Игольчатой Башни, сместилась. Она сместилась, Гаиллирис Жестоковыйный!

Зеленый изумруд, знак третьего Звезднорожденного, Октанга Урайна, лучился в песках Пояса Усопших.

Получалось, что теперь Урайн предоставлен самому себе и направляется к Вратам Хуммера. Это находилось за пределами всякого вероятия. Но Элиен видел это своими собственными глазами на хуммеровой карте, которая не лжет так же, как не лгут порабощенные ее треклятой бронзой души умерщвленных!

– Двум сотням ирвамессов готовиться к выступлению! Выходим этим же вечером! – гаркнул Элиен своему молодому слуге и бережно сложил карту в шкатулку, сработанную из черепаховых панцирей. Он знал – теперь карта пригодится ему не раз и не два.

3

Посмотреть на шлемоблещущую Ирвамессаду – тяжеловооруженную оринскую конницу, что выступала в поход под начальством самого свела Элиена – сбежались огромные толпы.

Ирвамессы внушали страх и почтение, ими восхищались, им завидовали. Не было в Орине мальчишки, который не мечтал стать ирвамессом. Не было в Орине кузнеца, который не грезил заказом для них. Расхваливая жениха, языкастые оринские свахи обычно прибавляли: «И, между прочим, у него родич в Ирвамессаде».

Ирвамессада была более, чем дружиной – символом Орина и его гордостью. Опорой Элиена и упованием его союзников.

Две сотни тяжеловооруженных воинов шествовали к воротам под одобрительный ропоток зевак. Элиен возглавлял шествие, ведя под уздцы Крума Второго – чистокровного грютского жеребца из табунов самого владыки грютов Аганны. Крум, пожалуй, был единственным членом процессии, которому не было никакого дела до того, куда направляется отряд. Остальные предавались безудержному мыслеблудию.

– Точно говорю тебе: идем усмирять обнаглевших аргинских горцев. Совсем сдурели недомерки! Поймали двух рудознатцев, отобрали инструмент и оружие. Так ладно бы на том успокоились. Навешали им люлей и сказали, что потревожившие покой духов в следующий раз отправятся в Сагреалу с камнем на шее. А какие, скажи на милость, духи? Какие у горцев духи? Когда всякому известно, что нет силы кроме Гаиллирисовой и гиазир-свел проводник ее.

– Эк загнул. Нет же, умник, против горцев нас отправили бы на барках. А так ясно: возглавим пару герверитских девег и пойдем воевать дугунов. Они же дань зажали в этом году, нечестивцы!

Зеваки тоже не отставали. Каждый спешил щегольнуть своей проницательностью.

– Чую, свел снова к благородным в Синий Алустрал навострился. Сам слышал, у меня кума во дворце служит, жаба тебя заломай.

– Да куда там, «в Алустрал»! Говорю вам, идут в Линниг. Поглядеть, не самоуправствуют ли гервериты. И если что не так – вызовут войско.

– Войско… Да двести ирвамессов, чтоб ты знал, могут твой Линниг по бревнышкам раскатать! Никакого войска не понадобится! Мне зять рассказывал, у него брат в Ирвамессаде, Циндал, его каждый знает, так они там взглядом врага давить обучены…

О том, куда Элиен повел ирвамессов, в Орине судачили еще неделю. Впрочем, никто не сомневался: каков бы ни был противник, победа останется за гиазиром-свелом. И в самом деле, раньше никогда не бывало иначе.

4

– Почести Диорху! – зычным голосом скомандовал Ашера Тощий, Отец Ирвамессады, когда воины подошли к Горным воротам.

Все двести чинно припали на одно колено и смолкли, обратив лица к Обители Диорха.