Ожерелье для возлюбленной - Кэт Мартин

К концу вечера пассажиры уже были знакомы друг с другом: плантатор из Виргинии Уиллард Лонгбоу и его миленькая жена Сара; лорд и леди Петтигру, которых Рейф встречал в Англии; пара из Филадельфии по фамилии Малер, которые взяли с собой старших детей; и американец сомнительного социального статуса Карлтон Бейкер.

Что-то в этом Бейкере, высоком привлекательном мужчине лет сорока, вызывало у Даниэлы неприятное беспокойство. Она слышала, что он был из сорта вольных пташек: путешествовал из города в город, куда бы ни занесла его фантазия, без очевидных средств к существованию, хотя, судя по одежде, он был джентльмен до кончиков ногтей.

Бейкер был настроен достаточно дружелюбно, но Даниэла часто ловила на себе его недвусмысленные взгляды. Она беспокоилась, не заметил ли Рейф этот странный интерес со стороны американца, вспоминая, каким ревнивым он был пять лет назад. Но сейчас он стал другим и научился контролировать свои эмоции. И потом, вполне вероятно, он уже не любит ее так, как прежде.

И хотя Даниэла продолжала мило беседовать с Бейкером, она старалась держаться от него подальше.

Затянувшийся вечер подходил к концу. Пассажиры мило болтали, но Дэни была уверена, что Рейф делает все, чтобы сблизиться с ней. Он стоял совсем рядом, говорил мягким, приглушенным голосом и часто улыбался ей.

Она не могла не думать о каюте, которая ждала их, о постели, где ей придется спать с ним. Уставшая после долгого дня, переполненного разными событиями, она чувствовала, что ее нервы на пределе, и, с одной стороны, хотела поскорее лечь и уснуть, а с другой – молила, чтобы этот вечер никогда не кончался.

Она ощутила руку Рейфа на своем плече, и дрожь побежала по ее телу.

– Пойдем, любовь моя. День был трудный и беспокойный. Пришло время сказать спокойной ночи нашим новым друзьям.

Даниэла неуверенно кивнула. Оставаться здесь до рассвета бессмысленно, все равно не уйти от того, что неизбежно.

Рейфел ждал, пока она попрощается, потом они вместе шли по палубе к лестнице посредине корабля, ведущей к их каюте. Коридор оказался узким и плохо освещенным. Она была высокой женщиной, но он еще выше, и она могла чувствовать его мужскую силу.

Дрожь снова пробежала по ее телу. Она совсем не знала, каким человеком сейчас стал Рейф, и помнила лишь то, что он заставил ее согласиться на брак против ее воли. Что она сможет сделать, если этот мужчина вздумает нарушить данное слово?

Рейф открыл дверь каюты и пропустил ее вперед. Сквозь иллюминатор было видно, как тусклый свет от фонарей на палубе отражается на поверхности воды, отбрасывая бледно-желтые отсветы в каюту. Хотя прежде помещение казалось Дэни просторным, стоило Рейфу войти следом за ней, как его крупная фигура заполнила все пространство между ними. И каюта сразу стала маленькой и тесной.

Он зажег масляную лампу, и в слабом, мерцающем свете она увидела четкую линию его профиля, темную тень на подбородке и скулах, продольную ямочку на подбородке… Ее сердце забилось сильнее. О Господи, этот мужчина так красив! Достаточно посмотреть на него, и голова шла кругом.

– Подойди ко мне, любовь моя. Позволь мне помочь тебе раздеться.

Она слышала его слова как в тумане, во рту пересохло. Она хотела сказать ему, что ей не нужна его помощь ни сейчас, ни потом, но сама не могла дотянуться до пуговиц на спине платья. И она так устала!

Словно во сне она сняла туфли и, подойдя к нему, послушно повернулась спиной. Он ловко расстегнул маленькие перламутровые пуговки на ее платье из шелка аквамаринового цвета, которое было на ней на ужине. Как мало времени ему потребовалось, чтобы решить эту задачу!

– Я понимаю, что ты никогда не раздевалась перед мужчиной, – мягко заметил он. – Но пришло время сделать это. Кто знает, возможно, тебе даже понравится?

Эта идея казалась ей совершенно немыслимой… Но в глубине души его предложение заинтриговало ее.

Его руки гладили ее шею, плечи, и мурашки побежали по телу. Она прикрыла глаза, чтобы спрятать смущение, когда Рейф спустил платье с ее плеч и дальше к бедрам. Наконец оно упало на пол у ее ног.

Она осталась в тонкой нижней рубашке, чулках и кружевных панталонах и вспомнила, как он ворвался к ней в спальню и нашел ее полуодетой. Она почувствовала, как его горячие губы прижимаются к ее нагому плечу, но вместо замешательства странное тепло разлилось внизу живота. Соски напряглись, упираясь в тонкую ткань сорочки.

О Господи!

Молясь, чтобы Рейф не смотрел на нее, она перешагнула через платье, наклонилась, подняла его, стараясь не поворачиваться к мужу лицом, и повесила на крючок в специально отведенном для этого месте.

– Спасибо, остальное я сделаю сама.

– Ты уверена? – спросил он. В его голосе слышались хрипотца желания и откровенный вызов.

Не в состоянии отвечать, стараясь не думать о том, как она выглядит, она повернулась к нему, высоко держа голову. Она не станет ничего скрывать от него, не важно, как она одета. Она видела, как он окинул ее жадным взглядом, не упустив ни одного изгиба, от кончиков пальцев до макушки.

– Почему бы тебе не присесть?.. – предложил он тем же странно-хрипловатым голосом. – И я разберу твою прическу.

Она задрожала еще больше. О Господи!

– Я могу… сделать это сама. Мне не нужна… помощь.

Он улыбнулся, и что-то растаяло у нее внутри.

– Конечно, ты вправе отказать мне в этом маленьком удовольствии. Весь вечер я представлял, как мои руки коснутся твоих шелковых локонов.

Она проглотила комок в горле. Так как она не знала, как ответить на подобное заявление, то села на стул и просто повернулась к нему спиной. Рейф стоял за ней. Его высокая фигура отражалась в зеркале. Одна шпилька, другая… И тяжелые золотистые локоны упали на плечи… Он перебирал пальцами густые пряди.

– Цвет пламени… – проговорил он, распределяя тяжелую волну волос по ее плечам. – Я представляю, как они будут лежать на моей груди, когда мы будем заниматься любовью.

Ее охватила дрожь. Однажды летом она вышла в сад к пруду и нашла его там. Он сидел на поваленном дереве, подставив солнцу открытую грудь. Было тепло, и он снял рубашку. У него была великолепная грудь, широкая, с ярко выраженной мускулатурой. И неудивительно, потому что Рейф никогда не был домоседом, он любил природу, охоту, верховую езду и даже занимался боксом в мужском клубе Джексона, когда бывал в городе. Он держал себя в хорошей физической форме.

В зеркале она с любопытством и страхом наблюдала, как он наклонил свою темноволосую голову и прижался губами к ее шее. Зажав мочку уха зубами, он нежно покусывал ее, затем отступил, медленно отпуская.

Она затаила дыхание. Затем прерывисто вздохнула и заметила, что ее руки дрожат. Молясь, чтобы он не обратил на это внимания, она занялась волосами, из которых он вынимал шпильки. Хотя Рейф стоял в нескольких шагах от нее, она могла видеть его в зеркале. Его глаза все еще были прикованы к ее лицу.