Ткань наших душ (ЛП) - Моронова К. М.

Его карие глаза отстраненно смотрят на свою кружку. Я не знаю, как реагировать — не уверен, стоит ли.

— В любом случае, будь с ней осторожен, хорошо?

Лэнстон хватает обе чашки и ставит их в раковину. Его плечи опускаются от этих мыслей.

— Я знаю, что ты к ней чувствуешь, — бормочу я, опустив глаза.

Он отворачивается, не глядя на меня.

— Да?

— Но мне все равно. Я люблю тебя, брат.

— Я тоже тебя люблю, друг.

XXIII

Уинн

Я сижу одна в столовой.

Когда я проснулась, Лиама не было в постели, и я нигде не могла его найти.

Смотрю на сэндвич с ветчиной, завернутый в прозрачный пластик, без особого энтузиазма тянусь к пакету картофельных чипсов и кладу один в рот, пока жду.

Стул рядом со мной скрипит, когда кто-то садится. Я поднимаю голову и встречаю теплый взгляд Лэнстона. Его ореховые глаза мягкие и успокаивающие, а улыбка — еще теплее.

— Доброе утро, Уинн. Как спалось?

Он выглядит таким же уставшим, как и я. Подает мне бумажный стаканчик с кофе, и на моих губах появляется широчайшая улыбка. Мы с ним родственные души.

— Ты лучший. Думаю, я хорошо спала. А ты? Ты не видел Лиама?

Лэнстон снимает бейсболку и кладет ее на стол. Его блестящие светло-каштановые волосы идеально спадают на лоб маленькими волнами.

— Да, Лиам заходил ко мне утром. Он не возвращался в вашу комнату?

Его брови хмурятся от волнения, и он ищет в моих глазах успокоения.

Качаю головой.

— Нет, он не заходил. Как ты думаешь, с ним все в порядке?

Лэнстон смотрит вниз на свои руки, будто в глубокой задумчивости. Потом снова встает.

— Держу пари, он уже уехал в город. У нас встреча через несколько часов.

Подземный гараж оказался чище, чем я ожидала. Цемент ровный, без трещин. Каждая машина здесь стоит больше, чем я зарабатывала за год на своей прежней работе в корпорации. Печально.

Я продала душу за эту работу, и что это мне дало? Больше депрессии и больше таблеток от сердца.

Лэнстон надевает свою черную кожаную куртку. От него пахнет землей и приятным ароматом. Он оглядывается на меня с мальчишеской улыбкой.

— Ты ездишь, да?

Кивает на два черных мотоцикла. Один из них мой, я вижу это по серебристым ручкам и маленькой розовой наклейке в форме сердца сбоку. Другой, видимо, его.

— У тебя точно такая же модель, как у меня.

Я смеюсь. Уже целую вечность не ездила на мотоцикле. Лэнстон поднимает с сиденья мой черный шлем и подает его мне, но когда я пытаюсь забрать его, он не отпускает. Я поднимаю бровь, глядя на него.

— Думаешь, ты сможешь за мной успеть?

Выдергиваю шлем из его рук и улыбаюсь.

— Посмотрим, кто кого будет догонять.

Он смеется, смех доходит до его глаз. Смотрит на меня несколько секунд, прежде чем прошептать:

— Ты меня доконаешь.

Мы застегиваем шлемы, и он бросает мне пару запасных перчаток. Его шлем тоже черный, но по центру проходит белая линия. Он заводит двигатель, отпускает меня и выезжает из гаража.

Я улыбаюсь под шлемом, головокружение охватывает все мое тело. Я уже давно не испытывала такого восторга. Мой мотоцикл мурлычет между бедрами, и когда я резко нажимаю на газ, мои шины визжат, когда я мчу по дорожке вслед за Лэнстоном.

Из меня льется смех, который никто не слышит, холодный воздух приветствует меня, вдыхая новую жизнь в мою истощенную душу.

Лэнстон несколько раз объезжает подъездную дорожку, пока я не проезжаю мимо него, тогда он нажимает на газ и мчится за мной.

Я визжу и ускоряюсь, чтобы быть впереди него.

Это идеальные дороги для того, чтобы дурачиться, длинные и свободные от трафика.

Поворачиваю направо, как только выезжаю на шоссе. Мы направляемся в Бейкерсвилль, выжав газ, ускоряясь до опасного уровня. Лэнстон включил газ до упора и пролетает мимо меня на бешеной скорости, подняв руку к шлему и двигая ею так, будто посылает мне поцелуй.

Самоуверенный засранец. Щеки болят от улыбки.

Мне очень давно нужен был такой человек, как он, в моей жизни. Он и Лиам.

Мы доезжаем до города и останавливаемся возле маленького магазинчика на главной улице. Я снимаю шлем и кладу его на сиденье мотоцикла. Лэнстон слезает с мотоцикла и тоже снимает шлем, молниеносно улыбается мне, бормоча:

— Блять, Уинн. Ты ездишь, как гребаная психопатка.

— Заткнись, это ты промчался мимо меня со скоростью сотни миль в час!

Он смеется и обнимает меня за плечо.

— Ну-ну, давай не будем вдаваться в подробности.

Мы оба смеемся, шагая по тротуару этого волшебного маленького городка, похожего на сказку. Я шокирована, что это не огромное туристическое место. Каждый фонарный столб и витрина магазина украшены осенним декором. Листья, тыквы, ведьмовские шляпы, тюки сена.

Это место манит меня, хочется немного посидеть и понаблюдать за людьми. Свернуться калачиком у горящего камина и потягивать кофе, наблюдая, как падают листья, и слушать, как люди смеются. Лэнстон смотрит на меня сверху вниз и, видимо, понимает, что я имею в виду.

— Хочешь взять круассан и посидеть? Мы же не позавтракали, да?

Он отпускает мое плечо и показывает через дорогу на милое кафе, расположенное между книжным магазином и пабом.

— Ты читаешь мои мысли. Может, сначала найдем Лиама? Думаю, ему бы это тоже понравилось.

Я осматриваю магазины в поисках Лиама.

Лэнстон вздыхает и дарит мне грустную улыбку.

— Да, я точно знаю, где он.

Он ведет нас по нескольким переулкам, прежде чем мы поднимаемся к подножию холма. Не спешим подниматься по цементной лестнице, вьющейся по склону к вершине.

Это смотровая площадка над Бейкерсвиллем.

Когда добираемся до небольшой парковки на вершине, то обнаруживаем белый «Камаро», припаркованный в центре, на капоте которого кто-то сидит лицом к долине.

— Это Лиам? — спрашиваю я, не уверена, потому что на парне капюшон.

— Ага, — щебечет Лэнстон, — наш грустный маленький Лиам.

У меня сжимается сердце. Почему он грустный? Я думала, мы отлично провели ночь. Его что-то беспокоит?

— Лиам? — кричу я ему, подбегая к машине. Он поворачивает голову и, кажется, не удивлен, увидев нас двоих.

— Привет, — бормочет он. Его глаза запали, как будто он не спал несколько дней.

Лэнстон садится на капот рядом и кладет руку ему на плечо.

— Как дела? Готов ехать в тату-салон?

Лиам не пожимает плечами, как обычно. Он просто остается подавленным. Вид его подавленности вырезает кусочек моего сердца.

— Сегодня очень чешется.

— Что это значит? — говорю я, не подумав. Чувствуя себя глупо, я бормочу: — Ох.

Он хочет сделать себе больно.

Но…почему? Не могу избавиться от ощущения, что это как-то связано с прошлой ночью. Он сожалеет, что признался мне в любви? Меня обжигает ощущение собственной ненужности.

— Это из-за меня? — прямо спрашиваю я его.

Глаза Лэнстона расширяются, наблюдая за мной, но Лиам просто смотрит на меня равнодушным, жестоким взглядом.

— Да, пожалуй, в каком-то смысле.

На глаза наворачиваются слезы, и я крепко сжимаю руки в кулаки, пытаясь удержать их там.

— Почему ты так себя ведешь? Я думала…

— Как веду себя, Уинн? Я, блять, болен. Иногда мне просто нужно побыть в одиночестве, ясно? — огрызается он на меня. Я вздрагиваю и смотрю на него, не веря своим глазам. — Вы двое должны просто уйти. Я сегодня сам не свой.

Лэнстон сталкивает Лиама с капота «Камаро». Он падает на землю и даже не пытается подняться.

— Пошел ты, Лиам. Не возвращайся, пока не возьмешь себя в руки и не извинишься. С друзьями так не разговаривают. Не разговаривай так с ней. Мне все равно, какое у тебя, блять, оправдание, — говорит он тихим голосом, от которого у меня мурашки по спине.

Лиам прижимает подбородок к груди, не желая смотреть на нас.

— Пошли, Уинн. Пошли отсюда.

Лэнстон хватает меня за руку и тянет обратно к лестнице.