Поэзия Латинской Америки - Антология

ОТТО РЕНЕ КАСТИЛЬО[125]

Будущее

Перевод М. Симаева

Дитя маиса,дитя кофе,в тебя мы верим.В красное имя твое,в твой завтрашний день.Ты будешь счастлив.Ты будешь свободен.

Дитя маиса,дитя кофе.Потомок древнего нашегопраотца,общей праматери нашей.

Мы ждем тебяв окружении ненависти.Мы не спим — ожидаем!Потому что близитсядень нашей радости!

Имя твое священно,потому что священен народ.Потому что горек твой хлеб — священно!Потому что хмуро утро твое священно!

Дитя маиса,дитя кофе,ты дашь нам землю,чтобы на ней мы посеяли нежность!

Тогда возвратятся ласточки на маисовые поля,как птицы, лишенные крыльев,под ударами ветра.

В тебе,только в тебескрывается ваша вера,потому что ты — луч, ты — путь,ты — и сын и отец наш, ты — песня,ты — земля, которая ждет наших руки обретет их в грядущем.

ГОНДУРАС

РАФАЭЛЬ ЭЛИОДОРО ВАЛЬЕ[126]

Лимоны

Перевод Б. Дубинина

Дни золотого чекана.На черепице багряной —солнечный пестрый узор;в переплетении веток —зори ярчайших расцветок,полон цветами весь двор.

С ясною их белизноювеет мне в сердце отрада,помнится время иное —и шелестит надо мноюпена январского сада.

Только вглядеться в соцветья —нежно, как после разлуки, —и на далеком рассветеснова тряхнуть эти ветвитянетесь, детские руки!

Снова стою под лимоннойвздрагивающею кроной,и замираю, и сновачую на зорьке погожейэтот скользящий по кожеласковый дождь лепестковый.

Как белизною, бывало,землю кругом укрывало!Как мне хотелось при этом,взявши корзины в сарае,все их наполнить до краявсюду рассыпанным цветом!

Ливень ли сек по забору —мне и в ненастную поручудилось, как в лихорадке:это поэт из-за тучибелые горсти созвучийсыплет на тропы и грядки…

Кипень лимонного сада —в памяти, как за оградой,не увядаешь с летами,так же приветно и щедросердца покойные недрапереполняя цветами.

Да не оставишь меняи до последнего днявоспоминаньем, что свято, —и, возвратившийся в прах,я потону в лепестках,так шелестевших когда-то…

КЛАУДИА БАРРЕРА[127]

Все пройдет

Перевод Риммы Казаковой

Все пройдет… Не будет ни следана песке, холодном и остылом.Все исчезнет: светлая звезда,золотом прошитая руда,серый сон и слезы в детстве милом.

Все пройдет, не будет ни следана песке, текучем, как года.

Все пройдет. Пусть сладко дремлет сонна щеке моей, в одно мгновеньес утренней зарей уйдет и он.Все исчезнет: пробужденья стони ночных фантазий сокровенье.

Все уйдет, и все-таки праваэта непонятная тревога…Тайна песни, чуткие слова,ритмы, различимые едва,жажда счастья — к вечности дорога.

Все исчезнет. Но уйдет и больжизни одинокой, несогретой,потому что люди мы с тобой,и тоска по вечности, любовь,не проходит на планете этой.

ПОМПЕЙО ДЕЛЬ ВАЛЬЕ[128]

Освобожденная песня

Перевод П. Грушко

Я мечтаю о песне со звучаньем набата,о песне свободной,как гражданская совесть солдата.Эта песня должна быть народной,ни на что не похожей,чтобы ее услышал народ —он замечательно слышити верно поет.

О песне мечтаю, которую защитяттридцать тысяч рабочих,огонь и бетон их прочныхумелых рук,чтобы повсюду вокругзвучала она непрестаннона устах у народов различных стран,как буря Тихого океана,как взбунтовавшийся Атлантический океан.

Мечтаю о лучшей из песен,водруженной в гуще событий,как знамя, чей цвет пунцовот крови кровопролитий,от красной крови борцов.Я хочу, чтоб слова этой песни звучалинад просторами улиц и площадей,где бессмысленно умирают миллионы людейв рабском одиночестве и печали.О песне мечтаю, яркой, как солнечный день,слова которой рабов всколыхнути укажут, откуда, падает теньи в чьихрукахкнут.

Чтобы люди закрыли дороги истерике,хлынувшей с севера мутной волной,чтоб закрыли живою стенойбудущее индианки Америки,которая на карте лежит в океанеподобно загнанной лани.

Мечтаю о песне сильной, как шквал,если хотите — о песне-тайфуне,который, разбившись у мола,вносит на улицы города краснопенный вали обрушивается, как молот,на бронированные авто, где, забившись в угол,дрожат, пистолеты сжимая,сеньора с лицами пугал.Мечтаю о песне, сколоченной грубо,о песне-стреле, выкованной из металла,о песне, способной увлечь всякого,о песне, которая, как народ, многолика,о песне-птице над морем бунтующих масс,чтоб ее повторяла Кубаи слушала Гватемала,чтоб узнали ее в Никарагуа,чтобы пела ее Коста-Рика,а подпевал Гондурас.О смелой песне мечтаю,о песне, которая пуль не боится,о песне, похожей на море,которая только мужает в гореи не страшится полиции…

Вот о какой я песне мечтаю,чтоб вложить ее в уста поколений,вставших с коленей!Чтобы светом победы повсюду окрестбыл озарен небосклон,чтобы под натискомсоциалистических наших колоннрухнул призрачный крести народы встали стеной,молот и серп в небеса вздымая,во славу жизни земнойвечный мир на земле утверждая!

Реке Днепру

Перевод М. Самаева

Бушуют реки, катятся в ночис высоких гор, над дымом, над лесамимоей страны обобранной, и в слезы,в таинственные слезыпреображаются в долинах.Ты, Днепр широкий,ты друг простых людей:ребенка, женщины и старика.Ты, Днепр, любовьюнаполнил грудь мою,ты подарил мне светсвоих веселых, золотистых лун.Ты, Днепр могучий,на юношу прозрачного похожв одежде волн и голубей.Просторный Днепр,ты полевым цветам поешьбесчисленные песни Украины,Урала,Киргизии,Кавказа.Поешь тыцветамтвоих народов радостные песни.Ты добрый друг и братлюбого, кто зоветсясоветским человеком.Ты песнь своей землипоешь цветам,земли, где все цветы, все излучает свет:пшеница,воздух,пламя,и железо,и даже время,и будущее даже,просторный Днепр.

ДОМИНИКАНСКАЯ РЕСПУБЛИКА

МАНУЭЛЬ ДЕЛЬ КАБРАЛЬ[129]

Перевод С. Гончаренко

Ослику

На пригорок трусцой забираясь лениво,утро долгим «иа-а» наполняя до края,канув мордой на дно лугового разлива,ты невинен, как эта трава росяная.Даже если греховною брагой порыва,осквернив целомудрие сельского рая,кровь взыграет в тебе, то струя ключеваявмиг искупит позор твой — такой немудреный,ах, любимец ты наш: мой и дона Рамона[130].Мой же грех — человечий — смывают иначе:он смертельною платою будет оплачен —той, что грудь рассечет, как отточенный лемех,и под сердце уронит свинцовое семя.Посмотри же, мохнатый, оттуда, со склона,как мужчины сойдутся в неистовом споре,в поединок вмещая единое горе,ах, любимец ты наш — мой и дона Рамона,искупляющий в речке свой грех немудреный…Как хорош ты, невинно жующий цветочек,словно проголодавшийся вдруг ангелочек!

Поэзия