Княжич, князь - Глеб Корин

князь Стерх, усмехнувшись. — Как это там на свадьбах приговаривают: «Сыплю, сыплю серебро, чтоб в семье было добро» — так что ли?

Княжья шутка, разумеется, показалась очень смешной трем подоспевшим торгашам. Поэтому они немедленно и с надлежащим по чину подобострастием захихикали, не отказывая себе в удовольствии полупрезрительно поглядывать на своего же незадачливого собрата. Охающий да причитающий бедолага проворно перебрался на четвереньки, принялся поспешно собирать просыпанное.

Кирилл выудил из-за пазухи перстенек, оглядел придирчиво со всех сторон и весело обратился к нему:

— Ну, коль уж ты сам меня выбрал, то и я не буду против! Эй, хозяин, сколько просишь за него?

Лица конкурентов, разом лишившись прежних выражений, либо вытянулись, либо перекосились. Обладатели их заторопились наперебой:

— Княже, погоди, так ведь и куда получше подыскать можно!

— Не спеши, княже, — глянь-ка мой товар, не обидь!

— А у меня одного черненое серебро из самого тебе Бела Города Тирасского имеется!

— Подарок это, княже, подарок! — громко перебил их хозяин, успевший тем временем и вернуть обратно на поднос свое добро, и наспех отряхнуться. — Как дорогому гостю нашего дорогого князюшки, нашего рóдного батюшки. Так-то оно оченно даже ладно и складно будет.

Проговаривая это, он со сноровистой угодливостью поклонился в сторону князя Стерха.

— Нет, — сказал Кирилл, теряя улыбку. — Так будет вовсе не ладно и совсем не складно. А я вопрос свой повторю: сколько просишь за него?

Торговец попытался обрести хоть какую-то поддержку во взгляде своего князюшки. По-видимому, найдя там что-то совсем иное, проговорил поспешно:

— Два чеканчика сереб… Один, я хотел сказать, всего лишь один!

— Значит, три — верно ли я расслышал? — с непреклонностью переспросил Кирилл, отсчитывая монеты. — Экая дороговизна у вас, да что уж тут поделаешь. И спасибо тебе: угодил, почтеннейший.

Коротким кивком и взмахом руки князь Стерх отправил купцов восвояси:

— А теперь вернемся к прежнему разговору, княже. Тем четверым, которые, как ты говоришь, успели удрать, сделать это было позволено мною. Надобно, чтобы они новости о случившемся в кое-какие места донесли. Мыслю, кроме них могли сыскаться и другие вестники, которых ни ты, ни я не приметили. Но это такоже мне на руку. Так что спешить нам незачем — пусть успеют. Где, ты говоришь, хозяин-то затворился?

Кирилл указал.

— Василий! Ну-ка напомни, чья лавка?

— Торгового человека Твердяты-Никона, Княжья Гильдия.

— Я так и думал. Оставь людей, пускай поначалу увещевают открыть добром. Не получится — высаживать двери. После того, как мы отъедем.

Между тем у дальних крылечек отмечалось явное оживление.

Купеческий люд покидал насиженные места в недрах своих сокровищниц, помаленьку подтягиваясь поближе к недавно посещенной Кириллом оружейной лавке. Хозяин ее вдохновенно и неразборчиво вещал о чем-то с верхней площадки. Временами для пущей убедительности он еще и перегибался через перила в разные стороны, подкрепляя воздействие своих слов решительными жестами правой ладони. Кирилл мимоходом отметил, что его нынешнее поведение несколько не вязалось с его же давешней робостью. Оратору вразнобой отвечали различными по интонациям возгласами, издалека одинаково невразумительными.

Завершив свою речь и спустившись вниз, он ненадолго затерялся среди скопления соратников. Вскоре опять появился наружу, твердым шагом направился в сторону князя Стерха с Кириллом. В руках торговца уже образовался бумажный лист, несомый с определенной важностью и даже торжественностью. Скопление соратников не слишком охотно стронулось вослед.

— Так-так… — проговорил исподволь наблюдавший за всем этим князь Стерх.

Торговая делегация приблизилась. Вернее, основная масса предпочла остановиться на подходе, а приблизился только один хозяин оружейной лавки. Судя по его виду, он опять вернулся к своей былой нерешительности. Бумажный лист беспокойно задвигался, зашелестел в дрожащих пальцах:

— С челобитною мы к тебе, княже…

— Я вижу, — немедленно ответил князь Стерх, не позволяя вступительной паузе обрести должной драматической весомости. — И слушаю.

— Оно тут вот что… Человек я в ваших местах, можно сказать, совсем еще новый. Однако устроений старых: к неправде всякой с самых малых лет отнюдь не приучен…

— За что сердечное спасибо всем учителям твоим, добрый человече торговый, — ровным голосом произнес князь Стерх. — Не стесняйся к сути переходить.

— Ну да, к сути… — торговец поспешно выставил бумагу вперед и потыкал в нее пальцем: — Тут вот оно всё как есть прописано мною со товарищи единомысленны: и про ночные подвозы да увозы чего-то потаенного, и про двойные книги записные, и про сговоры по ценам, и прочее такое, чего ни одна честная торговая душа не приемлет. Там такоже и самих событчиков имена имеются, и подписи наши — как есть всех свидетелей гильдейских. Многим не по сердцу дела таковые, не должно всё это непотребство дальше продолжаться.

— Я здесь едва успел объявиться, а вы уж и челобитную составили. Завидное проворство, молодцы!

— Э… Так оно тут вот что, княже: челобитная-то загодя составлена была. Только случая ждали.

— Случая, говоришь… Со вчерашнего дня на подворье моем княжий суд идет, такоже загодя объявленный. Как и всегда. Отчего ж на него бумага сия не подавалась?

Хозяин оружейной лавки извинительно кашлянул, понизил голос:

— Оно тут вот что еще: некоторы дела нашими силами доказать возможности нет, хоть многие и ведают, что правда то, а некоторы не для челобитной. На суде-то ведь всё оно — во всеуслышание. Рано пока так-то…

— Разумею.

— К тому ж, лишь только слух до нас дошел, что сюда вскорости дознаватель-чудодей прибудет… — он с большим почтением поклонился в сторону Кирилла, теперь почему-то избегая смотреть на него прямо. — Уж не обессудь, юный княже: не сразу признал, что это ты и есть… Так вот: лишь только слух сей до нас дошел, порешили мы ждать, как всё оно в таком случае обернется, а уж тогда…

— Погоди, погоди! Выходит, о его прибытии вы знали заранее? Не поведаешь ли, кто сообщил вам о том?

— И ты, княже, такоже не обессудь: не припомню, кто был наипервейшим вестником. И наши, Градские гильдейские, и Княжьи — все как-то враз про то заговорили. Да, именно все и как-то враз. А было оно пяток дней тому, в точности так.

Князь Стерх встретился взглядами с Кириллом:

— Вы еще и в путь не собирались… Любопытно.

Кирилл машинально и ненужно кивнул в ответ.

— Вот что, добрый человече: прости, что до сих пор об имени твоем спросить не удосужился.

— Савва я, княже. Ой… Бажен-Савватий, Градская Гильдия. А мне да чтоб тебя, князя своего прощать — это ж как-то… Это ж оно вовсе не то…

— Челобитная ваша принимается, Градской Гильдии торговый человек Бажен-Савватий. Всех гильдейских, включая заявителей, для начала ждут допросы. Тебе особно, я