Предательство - Хелен Диксон

— Не могу не поблагодарить вас за это, — отметила Белла с едва сдерживаемой сердитой иронией, не обращая внимания на нахмуренный взгляд бабушки, призывавшей ее успокоиться. — Я предпочту погубить свою репутацию в глазах общества сомнительной чести именоваться вашей супругой.

Обращенные на нее глаза производили весьма сердитое впечатление, на смуглом лице застыла насмешливая ухмылка, более напоминающая звериный оскал.

— Рад, что хоть в чем-то мы можем достичь с вами согласия, Белла. Если я когда-нибудь решусь взять себе супругу, то сам выберу устраивающую меня леди и пойду на этот шаг по собственной воле, а не тогда, когда женщина занесла топор над моей головой. Все мои мужские инстинкты бунтуют против этого.

— Ах, топор, — с невинным видом повторила она.

Лорд Бингхэм пребывал в высшей степени насмешливом, сердитом и даже свирепом состоянии.

— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Мне не нравится, когда меня к чему-то принуждают. Это не в моем характере.

— Следовательно, вы намереваетесь поступить по-своему и не собираетесь исправлять то зло, которое натворили, — холодно отметила графиня. — Вам бы следовало знать заранее, какими могут быть последствия, прежде чем забавляться в спальне с невинной, добропорядочной молодой леди. Вы не могли не предполагать, что это навсегда изменит вашу холостую жизнь.

Ланс смотрел на нее долгим, тяжелым взглядом, не отрывая глаз. Он всегда относился к тому типу мужчин, которые делают собственный выбор. Как бы он ни жаждал удовлетворить свои мужские аппетиты с прелестной Беллой Эйнсли, он не мог, подобно комнатной собачке, покорно принять волю пожилой дамы, забыв о своих желаниях и гордости.

— Что касается меня, графиня, я не сделал ничего дурного. Было бы это так, я, возможно, женился на вашей внучке, если бы она этого захотела. Все произошедшее лишь неприятное стечение обстоятельств — я вас уверяю. Пожалуйста, поступайте, как сочтете нужным, — выдвиньте официальное обвинение и привлеките меня к суду за вооруженный разбой, если вам это доставит удовольствие. Однако не забывайте, что ради того, чтобы наказать меня, вы погубите свою внучку и запятнаете собственное доброе имя. Вы этого хотите?

— Я хочу справедливости, лорд Бингхэм.

— В этом я с вами согласен. Я уверен, что, когда вашему свету надоест обсуждать досужие подробности этого происшествия и на сцене образуется новый скандал, все прежние гипотезы и предположения лопнут, как мыльный пузырь, все позабудется, и они примутся третировать кого-нибудь еще.

Его наглое спокойствие и воспоминания о том, как с ней обошелся его дед, искренне возмутили графиню. Она резко встала, пожилую даму буквально трясло от ярости.

— Да как вы посмели отказаться дать Изабелле респектабельность и защиту вашего имени — воспользовались ею, а потом просто прогнали прочь, совсем как ваш дедушка…

Пожилая леди остановилась, тяжело дыша и стараясь восстановить контроль над гневом и эмоциями. Когда графиня вновь заговорила, ее голос потерял всю свою силу и дрожал от напряжения и опасений того, что могут открыться старые раны.

— Простите меня. Это не имеет никакого отношения к прошлому. Дело в Изабелле и в том, как спасти ее от бесчестия. Вы поцеловали ее — да, конечно, я понимаю, вы обнаружили ее в собственной спальне, однако это вовсе не давало вам право распускать руки.

Внезапно Изабелла, бывшая до сих пор молчаливым зрителем развернувшейся перед ней сцены, поднялась и, подойдя к пожилой даме, обеспокоенно взяла ее за руку:

— Пожалуйста, не расстраивайся, бабушка. Я уверена, все это можно решить разумно. — Выпрямившись и расправив плечи, она окинула лорда Бингхэма презрительным взглядом: — Я вполне могу понять ваше нерасположение к браку со мной, лорд Бингхэм, и вы, вероятно, сознаете, что я сама испытываю не больше желания выйти за вас замуж, чем вы — жениться на мне. Мы сейчас вас непременно покинем, но прежде, чем это произойдет, я должна сказать вам, что ваше поведение с самого начала нашего знакомства было весьма далеко от того, которое я могла бы ожидать от джентльмена вашего положения.

— Вы совершенно правы, и я прошу прощения за все несчастья, которые доставил вам и вашим слугам в ту ночь на дороге. Не знаю, насколько это важно, но я хотел бы вас уверить, что никогда не имел намерений причинить зло кому-либо из вас.

— Мы не знали об этом, стоя безоружными перед разбойником в маске и с пистолетом. Но что касается меня, этот эпизод исчерпан.

— Не совсем, — коротко бросила графиня. Достав из ридикюля обитую бархатом коробочку, она осторожно положила ее на стол перед лордом Бингхэмом. Слегка озадаченный, он переводил взгляд с коробочки на пожилую даму. — Бриллианты, лорд Бингхэм. Пришло время их вернуть. Я с облегчением избавлюсь от них после стольких лет. Они служили постоянным напоминанием о времени, которое мне больно вспоминать.

— Вам не следовало держать их при себе, графиня.

— Гордость, лорд Бингхэм. Моя гордость мешала мне с ними расстаться — хотя именно вы, пожалуй, меня прекрасно понимаете. Я спрашиваю вас в последний раз. Возможно, вы пересмотрите свое решение и женитесь на моей внучке?

Тем же тоном, которым он, вероятно, отклонял протянутую ему коробочку с леденцами, он ответил:

— Нет, графиня, определенно нет.

Леди Эйнсли поняла, что его решение окончательно. Она выглядела потерянной.

— Тогда, если вы позволите, я больше не буду терять свое и ваше время. Пойдем, Изабелла.

Сопровождаемая внучкой, графиня покинула комнату. Беллу охватило ледяное спокойствие. Ее больше ничто не волновало, кроме чувства стыда и унижения. Однако с ними она была не в силах ничего поделать. Все доводы ее бабушки этот ужасный человек хладнокровно и решительно отклонил, к тому же вел он себя совершенно бессовестно.

Изабелла столкнулась с лордом Бингхэмом лицом к лицу, когда тот придерживал перед ней дверь, пропуская ее вперед, и, едва встретив ответный взгляд, чопорно выпрямила плечи. Ланс видел, как мисс Эйнсли героически пытается овладеть собой — эту борьбу она выиграла. Молодая леди выглядела царственно горделивой — как юная королева, когда, увенчанная темно-синей шляпкой вместо короны, проследовала прочь за своей бабушкой.

Лишь бешено пульсирующая жилка на шее свидетельствовала об охватившем Ланса смятении, когда он с чувством озабоченности и сожаления смотрел на удаляющуюся девушку. И все же лорд Бингхэм ощущал облегчение оттого, что ему удалось избавиться от стоящей перед ним дилеммы. Он убеждал себя положиться на интуицию и инстинкты, безошибочно убеждающие его в том, что не стоит воспринимать всерьез угрозу графини привлечь его к суду. Ланс еще раз мысленно перечислил все причины, по которым не хотел жениться снова, жертвовать собой ради брака с Беллой Эйнсли.