Судьба дракона - Эд Гринвуд

В комнате со стенами, обшитыми панелями темного дерева, не было других дверей и окон.

Краер усмехнулся, глядя на деревянные панели. Они были богато украшены резными барельефами, в которых можно было устроить сотни глазков. Несомненно, их тут полным-полно. А кое-где могли находиться и ловушки с самострелами, чтобы любопытные пальцы или глаза не шарили где попало, а может, за панелями были еще спрятаны маленькие ящички или ниши. Такие комнаты для вора — настоящая находка.

— Могу я чем-нибудь услужить вам, милорд? — спросил слуга, старательно глядя в сторону.

Краер проследил за ним взглядом, выискивая ловушки, входы и дополнительные свидетельства о наличии глазков. Вроде бы все чисто. Высочайший Князь Делнбон одарил слугу лучезарной улыбкой и сказал:

— Конечно. Покажи, где в этой комнате спрятаны потайные ходы, ловушки, глазки, амбразуры и все такое.

— Я… ну… я… — Слуга вытаращился на Делнбона так, словно тот сделал какой-то неприличный намек по поводу лошадей, соколов или самого наместника Сторнбриджа, побагровел и замотал головой. Краер с добродушной улыбкой смотрел на него, ожидая ответа.

Слуга снова взял себя в руки, смерил Высочайшего Князя полным ярости взглядом, в полной тишине повернулся на каблуках и покинул комнату.

— Доброго тебе вечера, — весело проводил его Краер, вздохнул и начал обследовать комнату в поисках того, о чем только что спрашивал слугу, бормоча под нос: — У меня-то вечерок будет препоганый, если желудок еще круче разыграется. Похоже, магия Эмбры не безгранична. В еду что-то подмешали. — Он тряхнул головой, затем махнул кулаком. — Если я подохну, переполнив вашу парашу, то я буду преследовать своего убийцу с того света и, клянусь, награжу его той же судьбой — а то и похуже.

Он склонил голову набок и прислушался, глядя в потолок, но если Трое и слышали его заявление, то ничем не дали этого понять. Как всегда.

Краер Делнбон стоял в самом сердце вражеского логова, а враг этот с радостью придушил бы всех четырех его товарищей и его самого — в то время как фальшивые Высочайшие Князья разъезжают по Долине и творят зло… и если настоящие Князья сгинут в замке Сторнбриджа, никто уже не помешает злодеям. Безликие могут на краткое время прикидываться тем или иным человеком — но не пятью вельможами, путешествующими по всей стране. Фальшивые Высочайшие Князья могли быть, конечно, змеелюдьми под магическими личинами… значит, как всегда в сражениях за престол Аглирты, нужно выжить и перебить змеиных жрецов.

Вздохнув, Краер осмотрел свои пожитки. Ничего новенького там не прибавилось, но надо же было чем-то заняться до темноты, когда настанет время для убийств и тому подобных развлечений.

— Прямо будто я всю жизнь проторчал, согнувшись в три погибели в этих кустах, — шепотом пожаловался брат Хаван.

Чешуйчатый Владыка Артрун одарил его вполне ожидаемым испепеляющим взглядом.

— Когда придет Великая Змея, те, кто не желал выполнять должное, будет сочтен ненужным. Не забывай об этом, Брат во Клыке.

Хаван кивнул и осторожно размял свои затекшие ноги одну за другой в беззвучной пародии на танец. Боль немного приутихла.

Они сидели в зарослях, перевитых колючими лозами, за Боушуном на краю маленького заднего двора, где ткач Аранглар и его жена Тейла кололи и хранили дрова и куда выбрасывали всякие отбросы. Там же находилось и отхожее место. Сейчас счастливая чета была как раз на заднем дворе, только занимались они не тем, чем обычно привыкли тут заниматься, а пытались убить друг друга.

Хрюканье и вопли, злобный смех и крики боли мешались с треском кустарника, в котором они катались, пиная и щипая друг друга. Тейла и Аранглар рвали друг друга за волосы, пытались разбить друг другу голову, схватить за глотку, бодали друг друга, словно бешеные быки, и даже пытались приложить друг друга головой обо что потверже. Сопя и дрожа, они рычали и плевались и, выкатив глаза, чуть ли не рвали друг друга в клочья.

Брат во Клыке Хаван поморщился. Его мутило, но он знал, что Артрун приглядывает за ним. Ткач и его жена были в крови с ног до головы, и Тейла только что с жуткой невозмутимостью выцарапала Аранглару глаз.

Хаван стиснул зубы, чтобы подавить рвотные позывы, и украдкой глянул на старшего. Чешуйчатый Владыка улыбался — его явно забавляли страдания Хавана.

— Эх, брат Блевун, — промурлыкал он, — мы ведь уже повидали немало последствий этой заразы. Я хочу еще кое на что посмотреть. Веди себя тише мыши, если не хочешь сам потерять глаза.

Пригнувшись, жрецы поспешили к хижине Аранглара.

— Куда бежим-то? — прошептал на бегу Хаван.

В ответ Артрун плашмя бросился наземь за покрытыми мхом камнями, с силой дернув Хавана за ногу и заставив жреца упасть рядом с ним.

— В этой хибаре живут трое, не только эти счастливые супруги, — прошептал он, не реагируя на стоны Хавана. — Это позволит нам наблюдать различное действие отравы — не просто тупое желание убивать. Вон, смотри туда.

Ветхая задняя дверь распахнулась от удара, и оттуда выглянул дряхлый старик. Его морщинистое лицо дергалось от боли. Он схватился за ребра, согнулся пополам и выблевал на землю весьма плотный завтрак, стеная, как женщина при родах. Затем, спотыкаясь, побежал по узкой тропинке к реке.

— Кто это? — спросил Хаван, скорее ради того, чтобы показать свою заинтересованность, чем из искреннего интереса.

— Старый папаша Тейлы, — ответил Артрун, вставая, словно охотник, взявший след зверя, слишком опасного, чтобы подходить к нему чересчур близко, но все же намеченного в качестве дичи. — Идем тихо. Очень неразумно будет позволить ему увидеть или услышать нас, если я не ошибся в своих подозрениях.

Как осторожные привидения, они шли по следу от дерева к дереву, скрываясь в тенях и держась подальше от старика, который шатался, чуть ли не падая, словно на грани обморока, и стонал все сильнее.

Вскоре его стоны превратились почти в звериный низкий вой. Хаван вопросительно глянул на Артруна, но Чешуйчатый Владыка только усмехнулся и продолжил терпеливое преследование.

Хаван вздохнул, постаравшись, чтобы Артрун этого не услышал. Покачав головой, он ускорил шаги, чтобы догнать Артруна, но Чешуйчатый Владыка вдруг поднял руку, приказывая Хавану остановиться.

Старик все еще брел по лесной тропе, завывая как зверь. Но теперь он еще и срывал с себя одежду. Хаван увидел, что его шею и руки покрывают волосы — кирпично-красные, густые, а не редкие седые клочья. Там, где одежда была разорвана, на теле тоже виднелись волосы, причем «рвать» было в этом случае самым подходящим словом — пальцы старика удлинялись, превращаясь в когти! Сутулое, слабое тело становилось выше, раздавалось, старая туника трещала по швам…