Библия. Ужас и надежда главных тем священной книги - Джон Кроссан

Почему Нерону уделяется столь большое внимание? И чем вызвана особенная необходимость в мудром истолковании? Как мы знаем, Нерон был жестоким гонителем римских христиан, а некоторые историки инкриминировали ему великий пожар Рима в 64 году.

Однако Апокалипсис, с его призывами к уму и мудрости, указывает не на гонения Нерона, а на возвращение Нерона. Что же это за легенда о возвращении Нерона? И почему она заинтересовала автора Апокалипсиса?

Часто бывает, что у популярных в народе вождей, которые умерли при неясных обстоятельствах и с незаконченной программой, остаются сторонники, которые уверяют, будто эти вожди не умерли и погребены, а спят или скрываются, а затем вернутся при каких-то бедственных или важных событиях. (Вспомним английские легенды о короле Артуре и немецкие легенды о Фридрихе Барбароссе как королях прошлого и будущего.)

Так обстояло дело и с Нероном. Его презирали на Западе, но обожествляли на Востоке, где он, к примеру, заключил почетный мир с парфянами (63 год) и освободил Грецию от необходимости выплачивать подать на Истмийских играх (66 год). Поэтому на Востоке возникла легенда, будто Нерон не умер, а бежал за Евфрат, откуда вернется во главе парфянских войск и уничтожит Римскую империю.

С этой восточной антиримской легендой можно ознакомиться по еврейским «Сивиллиным оракулам», о которых мы упоминали в конце главы 8. Здесь возвратившийся Нерон изображается как фигура трансцендентная и апокалиптическая. И этот текст написан в конце I века, приблизительно в то же время, что и новозаветный Апокалипсис[30]. О Нероне сказано:

Он всю землю захватит,и все ему станет подвластно…Многих мужей истребит,в том числе и великих тиранов, —Всех он огнем будет жечь,что никто доселе не делал…Крови потоки стекут с береговв полноводные реки…С неба на смертных людейпрольется огненный ливень,Пламя, кровь и вода, блеск молний,тьма и мрак ночи.В битве настигшая смерть,резня под покровом туманаВсех уничтожат царей – а с ними воинов лучших.

В данном отрывке возвратившийся Нерон – уже не исторический, пусть даже легендарный, антиримский агрессор, а антикосмический и эсхатологический разрушитель перед установлением владычества Божьего на земле (5.381–385). Автора новозаветного Апокалипсиса очень заинтересовала эта легенда. Но почему?

• Первое. Вспомним, что в качестве образца для явления Христа Павел использовал мирную имперскую парусию в Pax Romana. Апокалипсис же никогда не использует мирное понятие «парусил», хотя и сулит скорое пришествие. Взять хотя бы трехкратное повторение этой мысли в конце книги: «Се, гряду скоро… се, гряду скоро… се, гряду скоро» (Откр 22:7, 12, 20). Автор отвечает: «Аминь. Ей, гряди, Господи Иисусе!» (Откр 22:20).

• Второе. Где еще в Pax Romana автор мог найти подходящую модель для имперского «пришествия» Христа как события, связанного с жестокой местью? Пожалуй, только в легенде о возвращении Нерона. Вернувшийся Нерон есть зверь, который «был, и нет его… и пойдет в погибель» (Откр 17:8), но вместо него явится вернувшийся Христос, «который есть и был и грядет» (1:4, 8; см. также 4:8).

Не Нерон, а Христос уничтожит космическую Римскую империю, божественного римского императора и всю римскую имперскую теологию – но с такой степенью насилия, которое никогда не могли позволить себе Рим и романизация. Ужасная, ужасная, ужасная ирония: Апокалипсис заменяет вернувшегося Нерона с его парфянскими войсками – вернувшимся Христом с его ангельскими воинствами. Это худшая клевета Апокалипсиса на Бога и на Иисуса. И чтобы закончить наш тринитарный раунд, скажем: худший грех против Духа Святого.

Где мы? И что дальше?

Ритм утверждения-и-отрицания, характерный для христианской Библии, имеет место и в случае с учением исторического Иисуса о Царстве Божьем как нынешней реальности: Царстве как ненасильственном сопротивлении естественному ходу цивилизации в ее тогдашней римской инкарнации.

Сначала Евангелия приписывают Иисусу риторическое насилие, затем Апокалипсис приписывает ему физическое насилие. В последней книге образ Иисуса вообще искажен до неузнаваемости: описания Второго пришествия насыщены метафорами жуткого насилия и разрушения.

В принципе, на этом можно было бы поставить точку. Ответ на вопрос, как читать Библию – и остаться христианином, получен.

• Утверждение. Весть исторического Иисуса, образа и откровения Бога, говорит о ненасилии. Эту весть мы должны принять. И ей мы должны следовать.

• Отрицание. Весть Иисуса была искажена: сначала Иисусу приписали насилие риторическое, затем – физическое. Это искажение мы должны распознать и отвергнуть.

Да, имеющим глаза, чтобы видеть, ответ подсказывает сама христианская Библия: если библейский Христос есть норма и критерий христианской Библии, то исторический Иисус есть норма и критерий библейского Христа.

И все же у нас осталось еще несколько глав, в которых мы подтвердим наш тезис. Как мы увидим, послания Павла отражают все тот же процесс утверждения-и-отрицания. Учение Павла о радикальности Бога в Иисусе было нивелировано в два этапа: адаптация к естественному ходу человеческой цивилизации и адаптация к римской культуре.

Глава 12

Рим и кесарь

Иные боги далеко находятся,К ним мольбы напрасны,И нет их здесь, не внемлет ни один из них,Ты – стоишь пред намиНе каменный, не деревянный, но живой!

Древние греки и римляне верили, что вечный Бог или Богиня может явиться на земле в любом обличье: минерала или овоща, животного или человека. Но даже если Божество становилось человеком, человеческим было лишь обличье: как костюм на Хэллоуин.

Впрочем, было возможно и обратное: божеством становился человек, реальный человек из плоти и крови, который после смерти приобщался к сонму бессмертных. Как, почему и когда достигался такой апофеоз?

В греко-римской античности обожествлялась историческая личность, совершившая нечто особенно ценное и в высшем смысле полезное для человечества: нечто, являющее силу бессмертных богов. И тут нам, с нашим наследием Просвещения, сложно понять древних. Напрашивается мысль, что все это – чистой воды политика, замешенная на религиозном лукавстве, или придворный протокол вкупе с фальшивой лестью.

Без сомнения, однако, когда живой человек получал божественные имена, титулы, надписи, статуи, алтари, храмы, возлияния, жертвоприношения и игры в свою честь, следует искать более сложные объяснения. Постпросвещенческий секуляризм не должен закрывать нам глаза на факт: все это не просто примитивная пропаганда. Необходимо снова задаться вопросом: какая здесь была религиозная и богословская подоплека? Каким социальным и политическим целям служили подобные титулы и притязания?

И в частности, можно ли усматривать лишь нечто формальное и конъюнктурное в том факте, что Октавиан стал Августом, а Август – воплощенным богом? Достаточное ли это объяснение в ситуации, когда римская имперская теология обосновывала завоевание пророчеством, победу святостью, империализм – предназначением, а августовский режим объявляла долгожданным золотым веком и владычеством Сатурна?

«Мир на суше и на море»

Рим давно уже отверг правление династического монарха в пользу правления двух аристократов (или консулов), которые занимали должности в течение года. Римская республика была достаточно сильным институтом, чтобы постепенно победить имперскую угрозу, исходившую от карфагенян (приблизительно между 250 и 150 годом до н. э.). Но спасенная от тирании, республика поддалась анархии. Что пошло не так?

Афины изобрели демократию, получили империю и выяснили, что одно с другим не может сочетаться слишком долго. Рим изобрел республику, получил империю и выучил тот же урок. И вот в чем дело: сотрудничающие консулы становились враждующими военачальниками. Двадцать лет тяжелой гражданской войны с закаленными в боях легионами с обеих сторон можно условно разделить на три основных раунда. (Октавиан – это будущий Август.)

ПЕРВЫЙ РАУНД

Юлий Цезарь, который отправляется на запад и завоевывает Галлию (нынешняя Франция), против Гнея Помпея, который отправляется на восток и завоевывает Сирию.

Результат

Цезарь побеждает Помпея в битве при Фарсале в Центральной Греции (48 год до н. э.).

Финал

Сначала убили Помпея

(48 год до н. э.), потом – Цезаря

(44 год до н. э.).

ВТОРОЙ РАУНД

Защитники Цезаря, Октавиан Цезарь и Марк Антоний, против убийц Цезаря, Брута и Кассия.