Библия. Ужас и надежда главных тем священной книги - Джон Кроссан

Глава 11

Христос и естественный ход цивилизации

Все, взявшие меч, мечом погибнут.

Кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убитым мечом.

Слишком часто у нас, людей, насилие переходит от идеологического к риторическому, а от риторического к физическому.

• Идеологическое насилие объявляет, что какие-то люди – не вполне люди, недочеловеки.

• Риторическое насилие, исходя из этой предпосылки, прибегает к грубым прозвищам, хамским карикатурам и уничижительным стереотипам, пытаясь изобличить политических «предателей» или религиозных «еретиков».

• Физическое насилие, исходя из этой предпосылки, использует незаконные нападения, а если опирается на власть, то и официальные, легальные, политические действия.

В этой главе мы рассмотрим эскалацию всякого насилия (идеологического, риторического и физического), которая происходила по мере адаптации движения Иисуса под естественный ход римской цивилизации. Иными словами, утверждение уступает место отрицанию, а радикальность Бога – обыденности, как это уже неоднократно бывало в Библии.

«Змии, порождения ехиднины!»

Приведем пример риторического насилия (почти первый попавшийся). У Луки Иисус учит: «Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете» (Лк 6:37). Но у Иоанна он говорит «иудеям»: «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего» (Ин 8:44). Это и суждение, и осуждение, и нежелание простить. Конечно, это насилие – правда, риторическое, а не физическое. Риторическим насилием Евангелия и ограничиваются. Однако мы вправе спросить: Иисус передумал, или Иисуса переиначил евангелист Иоанн?

Вышеупомянутый отрывок – лишь частный случай более широкого процесса. А именно происходила дерадикализация мирного Иисуса и его аккультурация в естественное насилие цивилизации. Более того, мы находим эту перемену уже в древнейших рассказах об Иисусе, и регулярно встречаем ее в четырех канонических евангелиях. Что ж, обыденность обыденностью, но почему все это произошло столь быстро?

Когда мессианские / христианские евреи пытались убедить немессианских/нехристианских евреев в своей эсхатологии соработничества и союза, они нередко сталкивались с неприятием. По-видимому, в выражениях не стеснялись обе стороны. В конце концов риторическое насилие встречалось на каждом шагу в древних (как и в современных) политических, религиозных, философских и богословских спорах. Как и в наши дни, люди приписывали своим оппонентам худые мотивы и худые намерения, очерняли их характер и личные качества.

Но когда впоследствии мессианские/ христианские евреи (а затем мессианские/христианские язычники) контратаковали, они не сами использовали риторическое насилие, а вложили его в уста исторического Иисуса. Приведем четыре примера. (И будем помнить, что Евангелие Q – источник, которым, помимо Евангелия от Марка, пользовались Матфей и Лука.)

Пример 1: реакция на неприятие. У Марка Иисус говорит спутникам: «И если кто не примет вас и не будет слушать вас, то, выходя оттуда, отрясите прах от ног ваших, во свидетельство на них» (Мк 6:11). Грубо говоря: «Уходим, ребята». Однако Евангелие Q заостряет риторику, как легко видеть из Евангелий от Матфея и Луки. Сначала они цитируют версию Марка (Мф 10:14 = Лк 10:10-11а), а затем приводят следующие обличения из Евангелия Q

Отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому… горе тебе, Хоразин! горе тебе, Вифсаида!… но говорю вам: Тиру и Сидону отраднее будет в день суда, нежели вам. И ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься… говорю вам, что земле Содомской отраднее будет в день суда, нежели тебе.

Не Марк умолчал о риторическом насилии Иисуса, а Евангелие Q создало его. (Вспомним наши выводы из предыдущей главы: аналогичным образом Евангелие Q поступило с историческим Иоанном Крестителем.)

Пример 2: требование доказательства. От Иисуса требуют чуда в доказательство его притязаний. У Марка Иисус просто отказывается это сделать: «И он, глубоко вздохнув, сказал: «Для чего род сей требует знамения? Истинно говорю вам, не дастся роду сему знамение»» (Мк 8:12). Опять-таки Евангелие Q усиливает резкость высказывания, добавляя грозный знак. Марковское «род сей» превращается в «род лукавый и прелюбодейный», который «ищет знамения, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка» (Мф 12:39 = Лк 11:29–30; снова в Мф 16:4). Затем «знамение Ионы» становится двойной угрозой:

Ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят его, ибо они покаялись от проповеди Иониной; и вот, здесь больше Ионы. Царица южная восстанет на суд с родом сим и осудит его, ибо она приходила от пределов земли послушать мудрости Соломоновой; и вот, здесь больше Соломона.

Вместо отказа в знамении (Марк) получилось знамение как осуждение (Евангелие Q).

С чем это связано? Думаю, традиция Евангелия Q складывалась на преимущественно еврейской территории: возле озера в нижней Галилее, то есть в землях, которые некогда принадлежали Ироду Антипе (отметим упоминание Хоразина, Вифсаиды и Капернаума). А марковская традиция формировалась на преимущественно языческой территории: дальше к северу и востоку от озера, то есть в землях, которые некогда принадлежали Ироду Филиппу (отметим упоминание о «селениях Кесарии Филипповой» в Мк 8:27).

На мой взгляд, с гораздо большей оппозицией движение Царства и предания об Иисусе столкнулись на территории преимущественно еврейской. Поэтому Евангелие Q вкладывает в уста Иисуса гораздо больше риторического контрнасилия, чем Евангелие от Марка. Дело не в том, что мессианские евреи Евангелия Q были неприятнее мессианских евреев Евангелия от Марка: просто они столкнулись с гораздо более сильной оппозицией – и увы, «их» Иисус отреагировал соответственно. Эта версия подтверждается следующими двумя примерами из Евангелия от Матфея.

Пример 3; плач и скрежет зубов. Эта фраза обычно описывает реакцию отверженных и осужденных. Она используется (правда, лишь однажды) в Евангелии Q: «Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном; а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов» (Мф 8:11–12 = Лк 13:28).

Как мы уже сказали, это типичное контрнеприятие, вложенное в уста Иисуса гонимыми христианскими евреями, создавшими Евангелие Q. Но Матфей использует его еще пять раз: в конце Иисусовых притч.

1. Притча о пшенице и плевелах: «Пошлет Сын Человеческий ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов» (Мф 13:41–42).

2. Притча о хорошей и плохой рыбе: «Так будет при кончине века: изыдут ангелы, и отделят злых из среды праведных, и ввергнут их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов» (Мф 13:49–50).

3. Притча об отсутствии брачной одежды: «И говорит ему: «Друг! Как ты вошел сюда не в брачной одежде?» Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: «Связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов»» (Мф 22:12–13).

4. Притча о хорошем и плохом рабе: «Придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, и рассечет его, и подвергнет его одной участи с лицемерами; там будет плач и скрежет зубов» (Мф 24:50–51).

5. Притча о хорошем и плохом доверенном лице: «А негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов» (Мф 25:30).

На мой взгляд, Матфей работал в еще более конфликтной ситуации, чем автор (или авторы) Евангелия Q – и проигрывал схватку. Думаю, это было уже после антиримского восстания 66–74 годов. Независимо от того, представлял ли он мессианских / христианских евреев в их полемике с немессианскими / нехристианскими евреями, или (вполне возможно) мессианских/ христианских фарисеев в их полемике с немессианскими / нехристианскими фарисеями, резкости хватало с обеих сторон. Это еще более очевидно в следующем примере.

Пример 4: лицемеры и змеи. Озлобленность Матфея на оппонентов становится сильнее в главе 23, где он кипит от негодования. «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры», – повторяет Иисус шесть раз (Мф 23:13, 15, 23, 25, 27, 28), называя противников «слепыми вождями» (Мф 23:16, 24), «слепыми глупцами» (23:17), да и просто «слепцами» (Мф 23:19, 26), а увенчивает свое обличение словами: «Змии, порождения ехиднины! Как убедите вы от осуждения в геенну?» (Мф 23:33).

Я говорю сейчас не даже о том, что Матфей использует риторическое насилие против фарисеев (к которым мог и сам принадлежать), ибо, без сомнения, сталкивался с аналогичными ругательствами с их стороны. Тем более тогда, как и теперь, резкие споры вообще не обходились без риторического насилия с обеих сторон. Я говорю о другом: свои инвективы он вкладывает в уста исторического Иисуса уже после того, как изложил его учение – нового Моисея с новым законом на новой горе Синай – о категорической недопустимости гнева, оскорблений и ругательств (Мф 5:21–22) и о необходимости исполнения заповеди: «Любите врагов ваших… молитесь за обижающих вас» (Мф 5:44). Поэтому напрашивается вопрос, которым мы уже задавались в связи с Евангелием от Иоанна: Иисус передумал, или Иисуса переиначил евангелист Матфей?