Куртизанка и капитан - Люси Эшфорд

Гаррет дожидался Алека на лестничной площадке.

— Подслушиваешь сквозь замочную скважину, Гаррет? — саркастично полюбопытствовал Стюарт.

— Нет! — Гаррет выглядел оскорбленным. — Нет, Богом клянусь. Капитан, в зале для фехтования вас ожидает лорд Конистоун!

Лукас. Вот уж действительно первые хорошие новости за очень долгое время. Друг появился очень вовремя, поскольку еще пара минут наедине с миссис Розали Роуленд — и он бы добился благосклонности таинственной Афины прямо сейчас. Боже мой, делала она это намеренно или нет, но все в ней неумолимо влекло его, служило своеобразным эротическим вызовом — дерзкий огонек, мерцавший в ее бирюзовых глазах, то, как она отбрасывала назад густые серебристые волосы, готовясь противостоять ему в словесном поединке, упрямый, изгиб ее полных розовых губ.

Капитан страстно желал — боже, как же он хотел этого! — жадно ласкать ее, подчиняя губами и руками.

Алек был одержим образом ее обнаженного тела. Длинные стройные ноги переплетены с его ногами, он входит в нее снова и снова.

«Господи, Алек, прекрати. Она опасна. Шлюха и любительница дешевых скандалов. Тебе просто необходимо охладиться, приятель».

От записки с угрозами определенно плохо попахивало. За вдовой охотился некто мстительный и жестокий, несомненно, тот же человек, который оставил Розали без приюта, совершив поджог дома ее подруги. А миссис Роуленд обладала необыкновенной способностью заводить себе врагов, чего стоят только исходящие от нее странные сигналы. Вот она сладкоголосая сирена, источающая эротическую привлекательность, в следующую же минуту чопорная учительница начальных классов.

«Ты не можешь взять ее себе в любовницы. Не должен».

Алек давно уже привык разделять прелести любовной игры и случайных связей и глубокую эмоциональную привязанность. Последнего он поклялся избегать любой ценой. В голове пронеслись болезненные воспоминания о последнем отпуске из армии, когда он оказался помолвленным с миловидной молоденькой наследницей, которая вообразила, будто влюблена в героического капитана. Конечно, она была невинной, се окружали строгие компаньонки, охранявшие от посягательств многочисленных охотников за состоянием. Девица постоянно спрашивала его о сражениях в Испании, однако не имела ни малейшего желания сталкиваться с грубой реальностью, от которой он принял решение всячески ее оберегать. Равно как и от себя самого, пока она наконец не разорвала помолвку прошлой весной. Что, впрочем, оказалось только к лучшему, принимая во внимание отчуждение и темные постыдные тайны, ставшие новой реальностью в его собственном доме.

Алекс направлялся в зал для фехтования, бешено прокручивая в голове мятежные обрывки мыслей. Какого черта он связался с Розали Роуленд? Следующую порцию проклятий вызвал очередной обвал штукатурки с расписного потолка в холле в результате прошедшего ночью ливня. И еще одной заковыристой тирадой капитан наградил вновь бросившуюся с приветственным лаем огромную дворняжку, от которой опять пришлось уворачиваться.

— Гаррет, я уже неоднократно…

— Ага, капитан. Я очень скоро найду для него новый дом.

Алек вздохнул и отправился поприветствовать своего самого старого и лучшего друга.

Лукас Конистоун, граф Стэнклифф, выглядел так же, как и всегда: небрежная элегантность, пошитый у лучшего лондонского портного костюм. Алек пожал ему руку:

— Лукас, какая встреча! Я уже думал, ты окончательно превратился в деревенского жителя и больше не удостоишь нас своим присутствием. Ты давно в городе?

— Вчера поздно вечером. — Лукас улыбнулся. — Даже Верена решила, что пришло время наведаться в Лондон, приобщиться к последним светским сплетням.

Алек заметил, что привлекательное лицо друга озарилось внутренним светом, когда тот произнес имя супруги.

— Как Верена и дети?

— О, хорошо, все в порядке. Дети ждут не дождутся возможности увидеть Гайд-парк, Тауэр и прочие достопримечательности. Верена… о, она утверждает, будто ее интересуют модные новинки и балы, но на самом деле…

— На самом деле, Лукас, признай же, она счастлива оказаться в любом месте, где есть ты!

— О да. — Голос Лукаса потеплел. — Я счастливый мужчина, Алек.

Вошел Гаррет с искренней улыбкой на лице, старый солдат обожал Лукаса Конистоуна. Он принес сверкающие хрустальные бокалы и бутылку бургундского. Алек взглянул на этикетку и присвистнул.

— Подарок его сиятельства, капитан, — объяснил Гаррет, профессионально вынимая пробку.

— Мы что-то празднуем?

Лукас кивнул:

— Напомни ему, Гаррет. Налей бокал и себе, приятель. Ты тоже был там.

Гаррет гордо поднял голову:

— Два года назад ровно в этот день гарнизон Бардо сдался лорду Веллингтону! Конечно, потом еще были Тулуза и Ватерлоо. Но Бардо стало началом конца мистера Напа.

— Да-да, — подтвердил Лукас, поднимая бокал. — За нашу победу!

— И за тех, кто не вернулся с той войны, — мягко добавил Алек.

Внезапно посерьезнев, трое бывших военных подняли бокалы, вспоминая погибших и раненых. После чего Гаррет с широкой улыбкой, появившейся на лице от радостного созерцания встречи двух старых друзей, удалился, оставив их попивать доброе вино.

Некоторое время они обсуждали войну и общих знакомых. После чего Алекс покосился на модный туалет Лукаса:

— Ты сказал, что счастливый мужчина, Лукас. К тому же и чертовски дорого одетый, дай-ка сообразить, сапоги пошиты у Хоби, фрак у Вестона? Представляю, чего тебе стоило терпеть грязную поношенную одежду, в которую ты рядился в бытность шпионом в Португалии? Господи, ты даже не мылся по многу дней кряду!

Рассмеявшись, Лукас ткнул в него пальцем:

— И ты тоже, Алек, ведь ты тоже успел поучаствовать вместе со мной в одном из самых опасных предприятий, помнишь? Мы были настоящими оборванцами! Но теперь все это позади. Я слышал, твой отец нездоров?

— Да, нездоров, и к тому же у меня есть брат, которого я бы не пожелал даже своему злейшему врагу. — Алек допил вино. — Отец уехал в Карфилдз, хотя это не выход. Лукас, да я бы сделал для него все, что угодно, ты помнишь, как мы были с ним близки. А теперь он и слышать обо мне не желает!

— Он сам свой злейший враг, — твердым и спокойным тоном заметил Лукас. — Послушай, Алек, тебе необходимо сменить обстановку. Мы открываем наш дом в Мейфэре и хотим, чтобы ты нас навестил, и будем глубоко оскорблены, если ты откажешься. Хотя, похоже, у тебя и здесь есть чем занять руки, насколько я понимаю.

Они поговорили еще о Вороньем замке и готовящемся парламентском билле, который должен был обеспечить права раненых солдат и ветеранов. Уже направляясь к двери, Лукас остановился: