Вечный слушатель - Евгений Витковский

Использовать. Покой вокруг,

Письмо примите, милый друг,

К окну присядьте, иль к камину,

Иль в тень древесную, к ручью,

Где прежде вместе мы сидели,

Импровизируя рондели,

Оплачьте же судьбу мою.

Вдыхая дым любимой трубки,

В родном краю грустите вы;

Я тоже закурил,- увы,

Не дома, а в казенной шлюпке.

О да, презреннейший металл

Перепадать мне начал ныне:

Немало золота в пустыне.

Я бедным - был, богатым - стал.

Но кровь все так же бьется в жилах;

И мучает меня, как встарь,

Очаровательная тварь,

Которую забыть не в силах.

По десять и по двадцать раз

Ее желаю ежечасно,

И в мыслях столь она прекрасна,

Что недостойна смертных глаз.

Печалюсь: Боже всемогущий!

Когда же отдохнуть смогу

На милом сердцу берегу

От здешних мавританских кущей?

Чудесным стало мниться мне

Все, пережитое когда-то,

Мой друг, я вас люблю как брата,

На расстоянье же- вдвойне.

Судьба моя, судьба дрянная!

Скорблю во сне и наяву.

Забавно: я ревмя реву,

Былые шутки вспоминая.

Из памяти, из родника

Пью с вожделением и дрожью:

Свиданья с нашей молодежью

Жду, кажется, уже века.

Но, столько лет проведши в зное,

Пускай не обратившись в труп,

Ведь я сойду за старый дуб,

А не за что-нибудь иное!

Всему, всему жара виной

Здесь жарко, словно пекло рядом:

Я скоро стану карбонатом,

Вернее, тощей отбивной.

Так я пишу, в тоске по дому,

Представьте мой плачевный вид:

Полдневный зной меня коптит,

Как пересохшую солому.

Шесть лет без женщин проторчав,

На что останусь я способен?

Я буду мумии подобен,

Пусть, как и прежде, величав!

Но нужно ль наперед срамиться,

Покуда в сердце у меня

Толика юного огня

И шарма прежнего частица?

Я верю, будет нам дано,

Доверясь божескому дару,

Пожить, порифмовать на пару,

Смеяться, ежели смешно.

Дождаться б только дня отплытья

Из этой чертовой страны,

Когда ее со стороны

Смогу безжалостно бранить я!

Лишь довести б домой металл,

Испив до дна сей мерзкий кубок!

Пускай струится дым из трубок,

А я гореть уже устал.

Надеюсь, вы теперь не хворы.

Когда вернусь, любезный друг,

Жду встретить все такой же круг

Приятелей; тот круг, который

Еще цепочку дней и лет

Нам славно скоротать поможет.

Богатство счастья не умножит,

И радости без друга нет!

Но кто-то, озирая воды,

Вскричал (а я-то грыз перо!):

"Корабль по курсу!" - Ну, добро:

Стихи останутся без коды.

Ужо теперь в конце концов

Сумею подойти впритирку,

Поймаю и возьму за шкирку

Проштрафившихся наглецов!

Не дам, не дам ни дюйма спуску

Ни каперам, ни кораблю:

С товаром вместе изловлю

И перцу выдам на закуску!

Не сносят воры головы!

Нам будет их корабль наградой!

Адью! Да станет вам отрадой

Все то, к чему стремитесь вы.

ЭПИТАФИЯ ФОККЕНБРОХУ

Здесь Фоккенброх почиет на века,

Прокурен и продымлен до предела.

Людская жизнь сопоставима смело

С дымком, легко летящим в облака;

Да, как дымок его душа взлетела,

Но на земле лежать осталось тело,

Как отгоревший пепел табака.

ЯН ЛЕЙКЕН

(1649-1712)

ВИДИМОСТЬ

Сну подобно бытие

Мчится, как вода в ручье.

Кто возропщет на сие,

Чей могучий гений?

Люди тратят годы, дни

На восторги, но взгляни

Что приобрели они,

Кроме сновидений?

Счастья не было и нет

У того, кто стар и сед,

День ли, час ли

Глянь, погасли,

Унеслись в потоке лет.

Плоть, вместилище ума,

Лишь непрочная тюрьма,

Все для взора

Меркнет скоро,

Впереди - одна лишь тьма.

К ПРЕЛЕСТНЫМ ПЕСНЯМ

ДЕВИЦЫ АППЕЛОНЫ ПИНБЕРГС

Когда сиянье небосклона

Явилось над земное лоно,

Запела нежно Аппелона.

Ночные грезы, где вы?..

Звучала песня девы,

Рассеивая мрак,

В то время, как

В природе песнь росла своя:

Трель соловья.

Он с песней девы спорил,

Ей вторил

Не сестре ль?

За трелью трель,

Их

Тьма!

Свистал,

Цокал.

Тих

Весьма

Стал

Сокол

Нет хищника известней,

Но и он пленился песней!

Ко тверди голубой

Наперебой

Рвались напевы

Соловья и девы,

Нежно, властно

Не смолкая.

О Боже, сколь прекрасна

Песнь такая!

ПРИХОД РАССВЕТА

Тебе, прекрасному, привет,

Златых палат посол, Рассвет,

Что постучался в ставни;

Не медли, друг мой, за окном,

Войди, благослови мой дом,

Ты мой знакомец давний.

Ты приглашения не ждешь,

Легко и весело грядешь,

Пришелец издалече,

Покуда в сумраке стою,

Стучишься в комнату мою

И радуешься встрече.

Тебе во всем подобен тот,

Кто водворил на небосвод

Главнейшее светило,

Кто ждет в предутренней тиши

Пред ставнями моей души,

Не угашая пыла.

Кто я такой? О скорбь, о страх

В гнилом дому червивый прах,

И мною ад заслужен,

Но ждет Господь у этих стен,

Не мыслит он, что я презрен,

Что я ему не нужен.

Войди же нынче, как вчера,

Посланник вечного добра,

Столь робкий поначалу,

Неси благую весть сюда,

Что все заблудшие суда

Ты приведешь к причалу.

ВИЛЛЕМ БИЛДЕРДЕЙК

(1756-1831)

СВЕРЧОК

Чудесно бытие

Твое:

Порою сенокосной

Ты, славный полевой сверчок,

С травинки нежной на сучок

Спешишь за каплей росной.

Пшеничное зерно

Давно

В амбары лечь готово;

Ты слышишь - в поле серп звенит,

Ты малой долей будешь сыт

Обилия земного.

На жатве, в молотьбе

Тебе

Крестьяне услужают:

И твой веселый разговор,

И звонкий лягушачий хор

Их уши ублажают.

Ты не взыскуешь бед,

О нет!

Как злобные невежды,

Спешишь высоко ты вознесть

О лете радостную весть,

Селянам дать надежды.

Заслушались, любя,

Тебя

Бессмертные богини,

Венерой ты благословен,

Напевом чистым слух камен

Ты услаждаешь ныне,

Не прерывай игру!

В миру

Удела нет чудесней:

Ты, малая земная тварь,

Взнесен над смертными, как царь,

И продолжаешь песни.

СОВЕСТЬ

Что ты еси? Творца премудрая забава?

Непостижимости незыблемая суть?

Тебя приносит ночь,- ты рвешься к нам прильнуть

И нам продиктовать - что право, что неправо.

Ты, эфемерная над бездной переправа,

Что ты еси, вещай! В тупик ведущий путь?

Вращенье шестерен, что не дает уснуть?

Томлений и надежд всечасная облава?

Где пребываешь ты? Внутри или вовне?

Царишь ли наяву? Мерещишься ли мне?

Иль отраженье ты чужих страстей, не боле?

И до ответа мне Всевышний снизошел:

"Я есмь все то, что есть, и совесть - мой глагол,

И он гласит тебе: страшись Господней воли".

ЭВЕРХАРД ЙОХАННЕС ПОТГИТЕР

(1808-1875)

МАТИЛЬДА

Голос лютни тихострунной

Прозвучал Матильле юной

Сквозь вечернее окно:

Не закрыты была ставни,

Схлынул вал жары недавней,

Так прохладно, так темно!

Ветерок скользил над нею,

Гладил волосы и шею,

Гладил плечи, осмелев,

И струились из прохлады

Сладкозвучные рулады

И пленительный напев.

Под окно из лунной пущи

Вышел юноша поющий,

Посреди ночных теней

Дерзостно представши взору,

В дом, за шелковую штору,

Пожелал проникнуть к ней.

Все же деве было ясно,

Что впускать небезопасно

По ночам певцов к себе.

Сердце тает, словно свечка:

Береги свое сердечко,

Не ответствуй их мольбе!

Но стоял певец влюбленный

На лужайке на зеленой,

С лютней звонкой на весу,

Он не пел: "Склонись поближе!"

Не шептал: "Впусти, впусти же!"

Нет, он пел ее красу.

Пел певец: "Какие брови!

Как сдержу волненье крови,

Если на уста взгляну?

Каждый взгляд ее недаром

Полон сладостным нектаром!*

Как не подбежать к окну?

Пусть доказано бесспорно,

Что весьма любовь злотворна,

Преисполнена тщеты

Но как сладостно, как славно

Слышать, что на свете равной

Не найдется красоты!

И в окно она взглянула,

И мигнула, и кивнула,

И, смущения полна,

Опуская взоры долу,

Напевая баркаролу,

Закружилась у окна.

Но певец, упрям и зорок,

Видел: меж оконных створок

Показалась щель как раз...

Хрустнул куст, расцветший пышно.

Кто в окно скользнул неслышно

Неизвестно. Свет погас.

СОЛДАТ ЕГЕРСКОГО ПОЛКА

Эх, егерек, бедняга,

Седеющий солдат,

Слуга того же флага,

Что сорок лет назад!

Ты хворями тревожим,

Но койка в доме Божьем

Не для твоих седин,

Твой жребий безотраден,

Казенный кошт не даден,

Ты брошен, ты один.