Невольник - Марина Владимировна Добрынина

самым натуральным образом разозлился, и возмущаться начал.

— Да ты охренел, морда шатистанская? — заорал я, — Да я за такие деньги мог ее на неделю в лучшей гостинице этого города поселить со всеми удобствами!

— Вам, как гостю нашей столицы, готов сделать скидку, — проворковал распорядитель. — Двадцать руми.

— Что двадцать руми? — растерялся я.

— Я верну Вам двадцать из положенных на расходы по содержанию товара ста руми.

— Иди ты! — возмутился я, — ты на нее за то время, что она у тебя провела, и десятки не потратил. Отдавай девяносто!

— Двадцать! — уперся шактистанец.

— Ладно, так и быть, за то, что ты такой фантастически упертый, возвращай восемьдесят.

— Тридцать.

— Семьдесят!

Мы бодались приблизительно с полчаса, и мне удалось выцарапать у этого ворюги сорок руми. В итоге сие гостеприимное заведение мы с Шеоном покинули "счастливыми" обладателями трехсот сорока руми и плохого настроения. Во всяком случае, у меня оно было именно таким. Знаете ли, приятного мало, строить из себя жадного работорговца. Я все-таки не кто-нибудь, я наследник престола. Хоть и княжеского, а не королевского, но все же. В общем, гордость моя была растоптана, я шел в направлении гостиницы, обгоняя Шеоннеля на пару шагов и пытался утешить себя тем, что разыгрывать из себя торгаша и жадину было необходимо, чтобы не вызвать подозрений.

— Лин, хватит психовать. Хочешь, мороженого поедим?

Я резко затормозил и развернулся к Шеоннелю. Это он так прикалывается, что ли? Что значит, мороженого поедим? Детский сад какой-то! Смотрю я на это чудище ушастое, а он стоит и невинно так глазки на меня таращит.

— Ты еще ресничками помаши для убедительности, — фыркнул я.

Шеоннель совершил довольно-таки удачную попытку придать своему взгляду придурковатое выражение. Не иначе как у матушки моей научился. Я не выдержал и заржал.

— Так уже лучше, — одобрил Шеоннель и взял меня под руку, — пошли в гостиницу.

— Ты, что специально меня смешил? — догадался я.

— Ага. А то шел на весь мир обиженный, будто тебя некачественно изнасиловали.

— Шеон.

— Что?

— Тебе надо пореже с моей мамой общаться. Она тебя плохому учит.

— Да, Дуся такая… такая…

Я покосился на мечтательную физиономию полуэльфа, ухмыльнулся и предложил:

— Попроси ее, чтобы усыновила тебя.

— А можно? — оживился Шеоннель, приняв мою шутку всерьез.

— А тебе оно нужно? У тебя Вальдор есть. И вообще, Аннет обидится, если ты о таком не ее попросишь.

— Ты прав, — буркнул Шеоннель и задумчиво притих.

Неужели, и, правда, всерьез обдумывал варианты своего усыновления? И что его так заклинило на семье? Нет, ну я понимаю, что матушка у него не подарок, а дед так и вовсе не признал. Хоть и учить пытался. Но ведь это не повод ходить за моей матерью преданным теленком и всерьез считать, что она его усыновит — взрослого детинушку тридцати пяти лет отроду! И фигня, что он по эльфийским меркам еще несовершеннолетний, все равно это как-то… не знаю… неправильно, наверно? Взрослый дяденька, а все мамку ищет.

— Ну, хватит! — не выдержал Шеоннель, — тебе что, думать больше не о чем?

— А ты что, мысли читаешь, а не эмоции? — насторожился я.

— Мне эмоций твоих достаточно! Ты обо мне думаешь будто… будто я ущербный какой-то!

Кажется, полуэльф всерьез разозлился.

— Слушай, ну я же понимаю, что у вас — эльфов все не так как у людей, мне это просто непривычно. И не думаю я о тебе как об ущербном. Даже в мыслях такого не было.

— Не было, да? Не было… — начал Шеоннель и вдруг резко замолчал и огляделся.

Мы стояли на безлюдной узкой улочке, вдоль которой с обеих сторон шли высокие здания без окон. То есть окна, наверно, были, только выходили они не на эту улицу.

— Это не ты, — шепнул полуэльф.

— Угу, — буркнул я и сплел "ловчие сети". Мы же не хотим кого-нибудь убить. Мы же добрые… такие добрые, что аж самим противно!

Грабителей было трое. Не маги, само собой. Так что моих "сетей" им вполне хватило, чтобы успокоиться.

— Что делать с ними будем? — спросил я, мстительно пихнув ногой в бок одного из них.

— Убьем? — кровожадно предложил Шеоннель.

Да уж, обиделся ушастый, что кто-то из этих про него не так подумал.

— Зачем убивать? Мы им сейчас печать "вне закона" поддельную поставим и продадим в каком-нибудь захолустье, где проверять никто не станет, — пробурчал я, обходя вокруг грабителей. Даже руками помахал, сделав вид, что колдую.

— Ой, не надо! — пискнул один из них на ломаном зулкибарском. — Не надо, господин, мы люди подневольные, нам приказали — мы сделали.

— Кто приказал? — заинтересовался я.

— Господин наш — Нарул, приказал.

— Нарул? Хозяин торгового дома?

Грабитель торопливо закивал.

Ага, ну да, как же я сразу не сообразил что аукционист так просто мой приступ жадности не оставит и попытается вернуть свое.

— Жадная шактистанская морда! — возмутился я, методично обыскал всех троих, изъял все деньги и амулеты, и все-таки колданул на наших неудавшихся грабителей.

Не надо думать, что я им что-то плохое сделал. Я их просто в Кентарион телепортировал. Пусть насладятся природой кентаврийского края… и попробуют найти там доброго мага, который их бесплатно назад в Шактистан отправит. Ну, а что еще прикажете с ними сделать? Не оставлять же здесь живыми, чтобы они в итоге кинулись к господину этому своему, хозяину аукциона, и доложили что жадный торгаш, то есть я, не просто торгаш, а еще и маг-жестовик. Мало ли какие подозрения в этом случае возникнут, и что может до султана долететь. Нам не нужно, чтобы Ларрена раньше времени из гарема поперли. Или того хуже — допросили, как следует, и казнили.

— Кошка говорит, что они с Котом в гареме, — будто в ответ на мои переживания, поведал Шеоннель.

— Отлично. Значит за Ларом есть кому присмотреть. Ты умеешь брать ориентиры для телепортации у магического животного?

— Нет. Пока не умею.

— Значит, нам повезло, что Кот Ларрена может дать ориентиры твоей Кошке, которая способна со всеми разговаривать и может передать ориентиры мне, мне папа объяснял, как это делается, — подвел я итог и решил, — пошли, мой ушастый друг, поедим мороженого. А то ты что-то совсем расстроился.

— Я не понимаю, почему они обо мне так думали, — возмутился Шеон, но уши у него при этом понуро опустились. Расстроился, одним словом.

— Вы — эльфы, высокомерные сволочи, а тут они видят перед собой ушастого, который чей-то слуга, — объяснил я. — Ты забыл что ли? Ты здесь в роли моего слуги.

— А, ну тогда понятно.

Шеоннель заметно приободрился, но мороженым я его