Невольник - Марина Владимировна Добрынина

путям: либо моя смерть должна повлечь за собой далеко идущие последствия независимо от моих действий, либо кого-то не устраивает, что я могу получить нужную мне информацию.

Какими могут быть последствия моего умерщвления? Я — лицо вне закона. Юридически и фактически наказать кого-либо за мое убийство нельзя. Образно выражаясь, это даже не будет убийством. Обычно подобное застенчиво именуется ликвидацией.

Кроме того, я здесь под чужой личиной с неофициальным визитом. Да, может быть Лин Эрраде с Шеоннелем и попытаются в случае чего организовать какие-то карательные мероприятия. Но, опять-таки, как частные лица. Маловероятно, что подобная перспектива может кого-то сильно испугать. А значит, скорее всего, злоумышленник опасается того, что я могу узнать и сделать. Значит, он должен знать, кто я. Нехорошо.

А если вернуться к версии с ревнивой дамой? Безусловно, подаренная мне внешность с объективной точки зрения весьма и весьма привлекательна. Но, рассудив справедливо, замечу: универсальной красоты не бывает. И вполне вероятно, что потомок Салимаха предпочитает блондинок, а шатенки вроде меня кажутся ему пресными. Взял же он Зоралику, а не несравненную Лорелею, за которую готов был заплатить весьма значительную сумму. Вот любопытно, он что, для коллекции меня приобрел?

Так вот, возвращаясь к версии, связанной с ревностью. Я абсолютно ничего такого еще не сделал, вообще не произошло что-либо, позволяющее предположить наличие у султана какого-то особого интереса к моей персоне. Неужели потенциальная опасность Лорелеи может быть настолько высока, что эту прелестную барышню следует прикончить до того, как она попадет в постель Равного Солнцу.

— Мяу!

У ног моих сидит Кот. Перед ним — нечто в промасленной бумаге.

"Лин передал", — поясняет все еще хмурящийся Кот.

— Надеюсь, не мороженое? А то с этого сладкоежки станется.

"Не знаю, я не смотрел".

Достаю из пакета пару кусков хлеба с холодным мясом. Жуя, умудряюсь поинтересоваться:

— Новости есть?

"Да, на жизнь Лина и Шеоннеля было совершено покушение. Они отбились".

— Ты не мог подождать, пока я есть закончу, я же чуть не подавился!

"Сам спросил".

— Кто это был?

"Вроде бы, бандиты, нанятые аукционистом".

— Надеюсь, заказчика они после этого не прикончили?

"Не знаю. У сестры спроси, когда появится. И вообще, мог бы и спасибо сказать. Думаешь, удобно было это в зубах нести?"

— Ну, спасибо. Кстати, кусочек хочешь?

"Ничего мне от тебя не надо!"

Обиженный Кот исчезает. Вот незадача! А я не успел спросить у него, выяснил он что-то насчет Саффы или нет.

Трапеза окончена. Долго ищу, куда бы спрятать бумагу — она может меня выдать. Если, конечно, еще не все обитатели гарема осведомлены о том, что я — иностранный шпион да еще и мужчина, и с животными разговариваю.

Ну что же, пора выходить на свет. Насколько я понимаю, завершить мой жизненный путь я могу и в собственной комнате, а потому нет смысла прятаться.

Глава 13

Лин

Была уже ночь, я почти спал. Точнее уговаривал себя уснуть, несмотря на всякие разные мысли одолевающие меня. Но мысли никуда деваться не собирались. Так я и лежал, весь в сомнениях по поводу нашего плана с внедрением Ларрена на территорию "врага". Вот его сегодня уже чуть не отравили. То ли какая-то сумасшедшая наложница, то ли кто-то, кто знает, кем Лар является на самом деле. Нет, мне кажется скорее первое, чем второе. Ну, кто мог бы разглядеть в прекрасной Лорелее превращенного Ларрена? Да никто! Кардагол же мастер! Не могли Лара рассекретить. А вот какая-нибудь девица вполне могла позавидовать, ведь "Лорелея" наша такая красавица… и впредь эта красавица не станет жрать что попало.

Успокоив себя тем, что Ларрен не ребенок и не дурак я переключился на более нерадостные мысли. Основная из них — где Саффа? И что с ней? Вот такие вот вопросы без ответа. Нет, ну я, конечно, мог бы более активно переживать, на стены лезть, например. Только смысла не вижу. Хотя порой хотелось именно на стены лезть. Во-первых, я соскучился. Во-вторых, я волнуюсь. Ну, и, в-третьих, виновные в ее исчезновении пожалеют, что на свет появились. Да, в гневе я страшен.

Я почти совсем уснул, когда в моей голове раздался мысленный вопль Кошки: "Караул! Убивают!"

С перепугу скатился с кровати, приложился коленями об пол и, матерясь, телепортировался в номер Шеоннеля, решив, что непременно убью Кошку, если это у нее шутка юмора такая была, а на самом деле полуэльф сейчас дрыхнет и десятый сон видит.

Но, к своему счастью, Кошка не шутила. Шеоннель не спал. Сидел на кровати, глаза как у беспомощного щенка — перепуганные и удивленные. А у ног его валялся тип бандитской наружности, спеленатый в "ловчие сети". Что ж, хорошо, что наш ушастый принц его с перепугу чем-нибудь смертельным не шарахнул. Или плохо? Мертвых вообще-то проще допрашивать.

— Он в окно залез. Здесь охрана очень плохая, — пожаловался Шеоннель.

— Это тебе не королевская гостиница, а обычный трактир, — напомнил я и нежненько пнул нашего пленника в бок, — рассказывай, друг сердечный, что ты здесь забыл?

— Окно перепутал.

— Ага, а на самом деле ты лез к прекрасной даме, твоей возлюбленной, которая сейчас ждет тебя не дождется и слезы проливает, — тоном жизнерадостного дебила подхватил я.

Парень то ли не понял, что я шучу, то ли не знаю даже что, но он активно закивал в знак согласия.

— Он лжет, — спокойно сказал Шеоннель, поглаживая Кошку, которая валялась у него на коленях кверху пузиком и громко мурлыкала.

— Ну, что молчишь? — обратился я к нашей жертве (то есть пока еще не жертве, но у нас все впереди). — Дяденька эльф говорит, что ты лжешь. Ты ведь понимаешь, что если не начнешь говорить правду, мне придется сделать тебе что-нибудь плохое.

Пленник застыл, явно приготовившись геройски умереть, но не сказать ни слова.

— Тебе лучше не злить меня, — прошипел я и для убедительности сделал так, чтобы глаза мои ярко засветились. Желтым огнем и голубым.

Ответом мне был взгляд побитой собаки. Обреченный такой. Нет, ну, понятно, что не в первый раз мужичок мага в гневе видит. Да и кто их в нашем мире не видел-то — рассерженных магов? Все видели. Но мало кто видел злого меня!

Повинуясь моему жесту наш упакованный в "сети" пленник взлетел и впечатался спиной в стену.

— Я буду убивать тебя медленно и мучительно. Никто не услышит, потому что я звукоизоляцию поставил. Мне насрать, расскажешь ты все что знаешь или будешь героически молчать. Я тебя просто