Я — ваши неприятности - Татьяна Полякова

— А ты как влез во все это?

— Как? — Он задумался. — В двух словах как и зачем не объяснишь. Погибли два моих друга. Белым днем на центральной улице. Мог погибнуть я, если б не ушел за месяц до этого и дружка не устроил. Мы с ним в одном дворе росли, в одну школу ходили. Его жене и двум пацанам мне надо как-то в глаза смотреть. Второй хоть и не был другом детства, но в свое время очень помог дельным советом: куда денежки пристроить. В общем, благодаря ему я стал далеко не бедным человеком, а это значит: могу жить как считаю нужным. Улавливаешь?

— Богатые люди на стоянках дежурят? — съязвила я. Он засмеялся.

— Скромность, она не только украшает, она пользу приносит.

— Ясно. Значит, ты решил быть Божьей карой. Найти убийц и покарать?

— Выйти на них было нетрудно. Жорка придурок, к тому же выпендриваться любит. Вот как-то перебрасывались в картишки, и он сказал лишнее. А я запомнил. И решил, что раз Жорик, значит, и старший тут как тут. А Юрик чист, как младенец. Очень много времени я на него впустую угробил, пока не сообразил…

— И что теперь? — спросила я тревожно. — Убьешь последнего врага и почувствуешь себя счастливым?

— Откуда мне знать, что почувствую? Жора еще жив… А убить его не так просто.

Я Юрку много лет знаю: он будет защищать брата.

— Жорик его машину взорвал. Утром старший Катков послал краснолицего следить за братом, значит, уже подозревал. Скорее всего Жора без твоей помощи простится с жизнью в цвете лет.

— Вряд ли Жорик о взрыве что-нибудь знал, оттого поутру и кинулся к Паше, отношения выяснять.

— А ты его выследил и всех убил.

— На это Юрик есть. Он за братишку! полгорода в могилу сведет. Кровные узы.

— И краснолицего он убил?

— А почему нет? Тот видел, как Жора с Пашей дружбу водят, мог проболтаться, где не надо. Это раз. Краснолицего могли убить чуть раньше Пашины дружки, это о два. Он мог пасть случайной жертвой перестрелки, это три. Выбирай, что больше нравится. — А моя сумка и машина? — Юрику, хоть он тебе и большой друг, вовсе необязательно знать, что ты там болталась. Глупость наказуема, но в разумных пределах. Еще вопросы есть?

— Есть. Что, по-твоему, будет дальше?

— Юрик мудр и ценит простоту решений. Потому просто перестреляет всех, кому известно об убийствах. Логично предположить, что начнет с вас. Работы для Катка на пару минут. Хотя, если ты не врешь и в это дело влез Циркач, Юрика ожидают крупные неприятности. Циркач настырный и попытается обыграть ситуацию, и здесь для вас есть определенная выгода: убьют не сразу. Проверять, так это или нет, на твоем месте я бы не стал. Собрал манатки и отправился куда подальше.

— Я могу пойти в милицию, — сказала я не очень уверенно.

— Попробуй. Говорят, дуракам везет. — Тут Руслан вспомнил о чайнике:

— Вот черт, выкипел…

Я сидела молча, наблюдая, как он двигается по комнате, заваривает чай, собирает на стол. Послышался автомобильный сигнал. Руслан нажал кнопку, ворота открылись, машина подъехала к самому окну, и пьяный мужской голос поинтересовался:

— Командир, сколько за ночь?

— Десятка. Брось тачку у забора, вон там, слева. Выйдешь через калитку.

— Ты б собак убрал, а?

— Уберу. — Руслан накинул куртку и с порога позвал свой зверинец. Три пса обосновались в домике, заняв почти все свободное пространство пола. Я поднялась, взяла сумку.

— Что ж, спасибо за интересную беседу.

— Уходишь? — удивился Руслан, закрывая дверь.

— Не хочу отнимать у тебя время.

— Отнимай сколько угодно, мне здесь до утра сидеть.

— Не пойму, зачем тебе это. Ты ж не бедный.

— Я хитрый. Садись.

— Что-нибудь еще рассказать хочешь?

— Только на тему личной жизни. Могу тебя послушать. Сам буду молчать и на тебя смотреть. Выглядишь ты классно, настроение не испортишь.

— Ты правда никого не убил? — не придумав ничего умнее, спросила я.

— Если надо на чем поклясться, ты только скажи. Тебе лимон положить?

— Я сама положу.

— Пожалуйста. Я просто хотел быть вежливым. — Завтра мы уедем, — сказала я. — Правильно. Все возможные глупости вы уже сделали и отдых вполне заслужили… Каток — твой любовник? — вдруг спросил он, голос изменился, дурашливые нотки исчезли, осталась абсолютная убежденность, что я отвечу на любой вопрос.

Вместо того чтобы разозлиться, я торопливо сказала:

— Нет. — Вышло испуганно.

— А Циркач?

— Господи, конечно, нет! — Я боялась поднять голову и встретиться с ним взглядом.

— Отлично. Из-за мужской солидарности я чувствую себя неловко, пользуясь чужим добром. — Тут я подняла голову, взгляды встретились, и Руслан засмеялся. — Зачем ты сюда пришла?

— Что? — У меня пропал голос, вместо слов вышло змеиное шипение.

— Только не вздумай со мной драться, у нас разная весовая категория.

— Ты что, сумасшедший? — удивилась я и поднялась с дивана. — Предупреждать надо. У тебя же на лбу не написано: психопат и придурок. Пока своим умом дойдешь… — Я шагнула к двери.

Он, не поднимаясь с места, схватил меня за руку.

— Иди ко мне.

У меня появилось желание зареветь: он вел себя оскорбительно, а мне хотелось остаться. Гордость, как правило, побеждает, однако с выбором я замешкалась. Что дало ему возможность ухмыльнуться шире и подтянуть меня в свою сторону. — Отпусти руку, — опомнилась я. Он поднялся, обнял меня и поцеловал. Чувство стыда нахлынуло мгновенно: Боже мой, я в какой-то немыслимой хижине с тремя псами на полу, готова кинуться в объятия в лучшем случае сторожу автостоянки, а в худшем — убийце. Достойный конец нелепой истории. Я отшатнулась и сказала:

— Помоги мне пройти мимо твоих зверей. Я боюсь собак.

— Ты не хочешь уходить.

— Серьезно? Это как-то отражается на моем лице?

— Конечно. Тебе хочется остаться и хочется быть со мной, а я, честное слово, ничего не имею против. Так что располагайся.

Это было чересчур, и я засмеялась. — Возможно, я глупа и отдаю себе отчет далеко не во всех поступках, но кое-что я тоже умею. Например, отличить мужика от самовлюбленного придурка. Будь ты трижды крутым и перестреляй хоть половину города, все равно останешься ничтожеством. Ты классический неудачник, потому что ищешь разрушения. Ты никому не нужен, потому что не умеешь любить. Если тебя не пристрелят раньше, ты кончишь жизнь одиноким пенсионером, в окружении бродячих псов. Будешь жечь свет по ночам и бродить по пустой квартире. В общем, удачи в бою, несравненный мой. Размахивай мечом, а я пойду к своей прялке.

Где-то в середине моей речи он стал громко смеяться. Что самое обидное: совершенно искренне. А я стояла с пунцовыми щеками и метала молнии. Глупее что-то и придумать трудно. Я испугалась, что разревусь с досады, и торопливо вышла на улицу.

— Подожди, — все еще посмеиваясь, сказал Руслан. — Я отвезу тебя домой.

— Ты забыл, я на машине.

— Все равно. С тобой вечно что-нибудь происходит, так что не спорь.

— А как же твой пост? — усомнилась я.

— Обойдется.

Его неожиданная забота беспокоила. Я пыталась отгадать, что он задумал. Мы въехали во двор Серафиминого дома.

— Как будешь добираться? — спросила я.

— Доберусь. В квартиру войдешь, мигни светом, чтоб знать, что все в порядке.

— Откуда такая забота? — съязвила я.

— От природы человеколюбив.

— Что ж, в таком случае всего доброго.

— И тебе того же. Топай, топай, — усмехнулся он.

Мне очень хотелось сказать что-нибудь обидное. Все, что я способна была придумать Сейчас, выглядело глупым. Я повернулась к нему спиной, брякнув со злости:

— Удачной охоты.

— Котеночек, — ядовито позвал он, — тебе никто не говорил, что ты жутко самовлюбленная стерва? По-твоему, все мужики в мире должны заниматься только тобой?

— А почему бы и нет? — удивилась я, радуясь возможности позлить его. Но не вышло.

— В самом деле, почему бы и нет? — Он засмеялся и, сунув руки в карманы, приготовился наблюдать мой исход. Кажется, стоять уже было неприлично.

— Мог бы оставить свой телефон, — сказала я хмуро.

— Зачем? — удивился он.

— Так принято.

— Кем и где? Ладно, запиши, если очень нужен. Только попусту не звони. — Он продиктовал номер, но записывать я не стала. — Что, уже не нужен? — хохотнул Руслан и легонько подтолкнул меня к подъезду. — Иди, не забудь про свет.

— Не забуду. Очень хочется сказать тебе гадость, не знаешь почему?

— Догадываюсь. Я ж предлагал, ты отказалась. Кусай теперь локти. Надеюсь, у тебя хватит ума уехать завтра с первой лошадью?

— Конечно. Хотя бы для того, чтобы тебя больше не видеть.

— Наши желания схожи.

Я грохнула дверью подъезда и стрелой влетела на третий этаж. Мне хотелось уехать немедленно. Самое интересное, что Серафима мое желание полностью разделяла. Она открыла дверь на полсекунды раньше, чем я позвонила. Выглядела она усталой.

— Ты меня с ума сведешь, — вздохнула тетушка.