Солнце сквозь снег - Дениз Робинс

— Нахал! — засмеялась она и поспешно смахнула со щеки капельку соуса.

Лейтенант усмехнулся:

— Не волнуйся, милая, ты мне и такая нравишься.

— Нет, правда, Питер, мне даже иногда кажется, что эти Грины какие-то странные. Нет, конечно, Люсия очень красивая, даже глазам больно, а одевается так, что завидки берут. А Чарльз тоже очаровательный, симпатичный и так хорошо воспитан. Но иногда… — она понизила голос, — я, честно говоря, сомневаюсь, что они женаты…

Виллет удивленно заморгал. «Ох уж эти женщины, — растерянно подумал он. — Вечно у них какие-нибудь интуитивные прозрения». Ну с какой стати Джоан пришло в голову, что Грины не женаты? Он бы до такого даже не додумался.

— Ты сочиняешь, милая, — сказал он. — И совершенно напрасно.

— Ну, не знаю, — покачала головой Джоан. — По-моему, они какие-то загадочные. Ведут себя как молодожены, а Люсия не так уж и молода. А еще на днях, когда я помогала Дейзи застилать кровати у них в номере, я заметила, что на ее одежде вышиты инициалы «Л.Н.».

— Ну, тогда дело раскрыто, мой дорогой Ватсон, — заговорщически подмигнул Питер.

— О, ты безнадежен! — вздохнула Джоан.

— Представь себе, я так аморален, что мне совершенно все равно, женаты они или нет. На самом деле, я не удивлюсь, если мы приютили немало таких парочек под нашей мирной крышей. А Грин, кстати, отличный парень. Так мы играем сегодня в теннис?

— Играем.

Грозовые тучи рассеялись, деревья посвежели, умытые дождем, и сияло яркое солнце, когда Люсия и Чарльз ехали со станции в гостиницу. К Люсии уже вернулось хорошее настроение, и она твердо решила забыть о неприятном утреннем эпизоде, чтобы не позволить своим тревогам испортить выходные.

Переодеваясь в номере, Чарльз сказал, что ему уже прислали документы, касающиеся развода, с утренней почтой.

— У моего дяди случился бы удар, если бы он их увидел, но, слава богу, сегодня его не было на работе, — усмехнулся он.

Люсия натягивала серые брюки и бледно-желтую рубашку, не глядя на него.

— Тебе было очень неприятно?

— Нет, дорогая, все было очень по-деловому, правда, черным по белому меня обвиняют в совершении нескольких преступлений — вместе с тобой! Кстати, я говорил с одним человеком, он тоже связан с издательским бизнесом. Так вот, его брат как раз недавно развелся. Суды, оказывается, завалены делами о разводе, и парню пришлось ждать полтора года, пока все закончилось.

У Люсии заныло сердце. Но это ужасно, если она полтора года не сможет видеть Барбару и Джейн! Нет, это просто немыслимо! Барбаре будет почти семнадцать… взрослая девушка… О нет, она не сможет столько времени жить без них!

Интересно, что ответит Гай на просьбу разрешить ей навестить Джейн в больнице?

Выходные прошли чудесно. Погода была прекрасная, и в субботу Люсия и Чарльз с удовольствием поиграли в теннис. В воскресенье они пообедали и уехали на целый день в лес. Ни разу за эти два дня Люсия не упомянула о детях. Чарльз ничего не знал о предстоящей операции Джейн. Но как только в понедельник утром он уехал на работу, Люсия тут же вернулась в свое обычное состояние напряженного тревожного ожидания. Гай не ответил на ее письмо. Это было так похоже на него, так неоправданно жестоко. Надо ехать в Лондон и там, на месте, решить, что делать. Она как раз успеет вернуться, чтобы встретить поезд Чарльза.

Первым делом Люсия отправилась к матери. Она застала миссис Кромер в постели, с приступом артрита. Старушка была очень рада увидеть дочь.

— Ты так загорела и очень хорошо выглядишь, дорогая. Надеюсь, ты счастлива?

— Да, очень, — кивнула Люсия. — Но я страшно переживаю за Джейн.

Она присела на постель к матери, сняв шляпку и пиджак. Лондон показался ей суетным и душным, в спаленке матери было жарко и тесно после приволья и свежего воздуха, к которому она привыкла, живя за городом.

Люсия рассказала матери про предстоящую операцию Джейн по удалению миндалин, про то, как она написала письмо Гаю, на которое он не удосужился ответить.

— Ну ты представляешь, какой подлец, мам? — возмущалась она. — А операция будет сегодня утром, возможно даже, уже закончилась, а я не могу узнать, как моя малышка ее перенесла.

Грустные тускло-голубые глаза миссис Кромер внимательно смотрели на Люсию. Старуха вдруг поняла, что и загар, и благополучный вид — это лишь маска, а на самом деле с ее девочкой не все так благополучно, как кажется.

Миссис Кромер покачала головой:

— О, детка, я знала, что все плохо кончится. Напрасно ты…

— Прошу, не надо об этом, мама, — перебила Люсия. — Я и так уже на нервах, не хватало еще твоих нравоучений! Я ушла от Гая, и все, и больше тут говорить не о чем. И я никогда об этом не пожалею!

— Да что ты, милая, я не собиралась читать тебе нравоучений, — жалобным голосом проговорила миссис Кромер. — Я себя сегодня неважно чувствую.

— Ну, если мои проблемы ухудшают твое состояние, то я лучше пойду… — вздохнула Люсия.

— Нет, нет, детка, останься, давай поговорим! — торопливо остановила ее миссис Кромер. — Просто, ты же понимаешь, я хочу, чтобы ты была счастлива. Ты ведь у меня столько всего натерпелась в жизни.

— А может, мне не судьба быть счастливой? — с горечью сказала Люсия. — Впрочем, что касается Чарльза — тут все в порядке, мы с ним обожаем друг друга.

— Ох, боже мой, жалко мне Джейн.

Люсия сжала кулаки.

— Мама, мне надо узнать, как у нее дела, и ты должна мне в этом помочь.

— Все, что угодно, дорогая.

— Тогда позвони Гаю. Прямо сейчас — ты еще застанешь его в квартире. Попроси его, чтобы позволил мне поехать в больницу к Джейн. Скажи, что он не должен мне в этом отказывать, тем более когда ребенок болен.

Миссис Кромер колебалась. Она с опаской покосилась на телефон, стоявший на столике рядом с кроватью. Это чудо техники почему-то всегда вызывало у нее опасения, она боялась к нему прикасаться и держала его у кровати только на крайний случай — вдруг придется позвонить врачу, в аптеку или родственникам, а мисс Аткинс, ее компаньонки и сиделки, не окажется рядом. А уж звонить Гаю… Она никогда не ладила со своим зятем.

— Да он не станет со мной разговаривать…

Красные пятна выступили на высоких скулах Люсии. Она привыкла к маминой нерешительности и, как правило, бывала с ней терпелива, прекрасно понимая, что миссис Кромер прежде всего думает о себе и своих болезнях. Она никогда ничем не жертвовала ради дочери, даже когда та была совсем маленькой. Они вообще не имели почти ничего общего. Но теперь Люсия была воинственно настроена заставить мать помочь ей в беде.