Ричард Длинные Руки — принц-консорт - Гай Юлий Орловский

Наверху по скалам снизу вверх потек красный огонь заката, а здесь, в котловане, резко потемнело. Я выбрался наверх первым, за мной потянулись остальные.

Выбрав местечко недалеко от ямы, но достаточно просторное для костра и ночлега, Боудеррия велела остановиться здесь до утра, граф Эдгар тут же суетливо взялся готовить костер, стараясь быть полезным таким известным героям.

Отсюда видно, как внизу в долине прошла небольшая пыльная буря, словно где-то промаршировала армия по сухой дороге, сюда, наверх, пыль почти не поднялась, но все же слегка першит в горле, даже похрустывает песок на зубах, однако воздух быстро очистился, а на темнеющем небе начали появляться звезды, только даже самые крупные кажутся мелкими и тусклыми, а остальные либо едва-едва просвечивают, либо на их месте вообще чернота.

На далеком западе изредка багрово полыхают зарницы, и тогда на краткий миг становится видна далеко впереди степь с диким ковылем и редким кустарником.

Я подумал насчет какой-то связи с грозой, но молча пнул себя за излишнюю подозрительность и повернулся к огню. Бобик тихохонько оставил коней, подполз к нам на пузе и спрятался от моего зоркого глаза за Боудеррией.

Она время от времени поглядывала на меня испытующе, пока я не спросил сердито:

— Ну, что у тебя на уме?

Она растянула губы в хищной усмешке.

— Сэр Ричард, а что это вы ни разу не заикнулись насчет того, чтобы вызвать каменщиков и попросту раздолбить эту проклятую звезду нечестивых колдунов?

Все насторожились, даже Эдгар перестал ломать хворостинки и бросать в огонь.

— Мне кажется, — объяснил я вежливо, — этот камень не так просто раздолбить.

— Да ну?

— Я такие уже видел, — сказал я. — А ты что подумала?

Она сказала недобрым голосом:

— А не удалось бы нам как-то через эту же проклятую пентаграмму пожаловать в гости к тем, кто запускает сюда эти гадости?

Каспар и Ульрих явно обрадовались, вон как глазки заблестели, Эдгар счастливо вспикнул, другие промолчали, только Маркус нахмурился и покачал головой.

Я вздохнул.

— Если бы они запускали где-то в безлюдной степи, как вот здесь, можно бы попытаться… хотя это и непросто. Но, думаю, там такая же штука расположена либо во дворце, либо среди казарм… я не хочу, чтобы наш десант оказался в окружении вражеских войск.

Маркус кивнул и прогудел мрачно:

— Думаю, его высочество разумно говорит.

— Спасибо, — поблагодарил я.

— Пожалуйста, — ответил он, не уловив иронии. — Они там наверняка все продумали. И если сунемся, сразу окажемся в клетке. Получше той, которую готовим для их подарков.

Боудеррия покусывала губы, хмурилась.

— Что, — сказал я, — трудно отказаться от такой идеи?

— А почему не попробовать? — возразила она. — Они там примут меры, но и мы, зная, что они приняли меры, тоже можем приготовиться еще лучше!

— А как именно они там приготовились? — спросил я. — Всего не предусмотришь. Допустим, мы наденем стальные доспехи, как у сэра Растера, их ничем не пробьешь, но… окажемся на дне бассейна с водой?.. Это раз. А второе… эта звезда вполне может быть дорогой только в один конец.

Она покачала головой.

— Все мы слышали о пентаграммах. В них появляются демоны, а потом в них же исчезают.

— Не все так просто, — сказал я. — Чтобы демон появился, нужен некий ритуал… Я не хочу становиться на ту звезду, но это не значит, что если встану, то сразу окажусь среди тех сволочей, что посылают сюда демонов… Эй-эй, ты куда?

Эдгар, послушав нас, быстро пошел к звезде и встал в самый центр зловещего пятиугольника раньше, чем его успели перехватить.

Глава 8

Все, как и я, затаили дыхание и даже замерли на местах. Он стоял с напряженной улыбкой, видно, как напрягся весь, мускулы едва не рвутся, наконец пошевелился и сказал:

— Ну вот… ничего…

Боудеррия рявкнула люто:

— Сойди немедленно!.. Я лучше тебя сама убью!

Эдгар вышел из звезды неспешно, подчеркивая бесстрашие, сказал, несколько рисуясь:

— Я лишь подтвердил на примере, что его высочество прав.

Я сказал зло:

— Ничего ты не подтвердил. Возможно, нужно было постоять на полминуты дольше? Ты погиб бы или попал в плен — не жалко, у нас дураков на сто лет вперед запасено, но ты сорвал бы возможность вторжения хорошо вооруженного и подготовленного отряда!.. Боудеррия, я бы посоветовал отчислить орла, который не подчиняется приказам. Вообще убрать из отряда. Хорошо, не военное время, пришлось бы казнить.

Эдгар побледнел, сказал дрожащим голосом:

— Но… приказа не было!.. Приказы никогда не нарушаю!

Боудеррия сказала резко:

— Отныне держись в конце отряда. Все, никаких диспутов.

Каспар покосился на меня, кашлянул.

— Ваше высочество, может быть, сразу отрядить гонца в Савуази? За ремесленниками?

— Ночью? — спросил я. — Нет, я окажусь в Савуази быстрее, чем любой гонец. Да и не все нужно тащить из столицы. По приказу такого диктатора, как ваш сэр Ричард, все нужное привезут из ближайших сел и городов.

— Тем более, — добавил Маркус, — это для их же защиты.

Эдгар, пугливо пригибая голову и чуть не плача, что не оценили его подвиг, раздавал всем прутья с насаженными ломтиками жареного мяса.

Все погрузились в важное и нужное дело смакования, давая оценку, насколько хорошо прожарено и где подгорело, а я засмотрелся, как далеко-далеко на горизонте, где темнеют пологие холмы, резко и жутковато вспыхивают огни, тут же вытягиваются вверх острыми оранжевыми клинками и внезапно уносятся к холодным звездам.

Насколько могу рассмотреть, если напрячь зрение, у подножия тех холмов расположена деревушка из двух десятков домов, вижу сараи, конюшни, могу рассмотреть даже колодцы, явно народ не покинул, живет.

Но никто не выскочил, хотя такие огни нельзя не заметить, не размахивает руками, призывая соседей посмотреть на такое чудо, не мечется в ужасе или удивлении.

Маркус проследил за моим взглядом, вздохнул.

— Что это? — спросил я.

— Никто не знает, — буркнул он. — Но это уже давно.

— Как давно?

— Всегда, — пояснил он. — Когда здесь начали заселяться земли. Потому привыкли и не обращают внимание.

— Это… так всегда?

— Не, — ответил он. — Редко. Не больше трех-пяти раз в год. Но однажды было раз двадцать, только никто не понял почему. Бывает и зимой, и летом, в дождь и сушь…

— Красиво, — буркнул я. — Хотя, понятно, крестьянам об урожае думать надо, а не о таких штуках. Не вредит, ну и ладно.

Воздух к полуночи стал мягче, словно вблизи затаилось море, небо выгнулось высоким куполом и начало темнеть очень быстро, звезды проступили как-то сразу по всему фиолетовому бархату, начали наливаться острой тяжестью серебра, а луна вышла очень не скоро, а затем странно застыла на месте.

От скал протянулись призрачные тени, нежные и необычные, днем они всегда резкие, тяжелые, а сейчас могут исчезнуть от малейшего дуновения, потому и ветра нет, полная тишь…

Вдали тоскливо провыл волк. Совсем рядом раздался ответный зов, это Каспар, дурачась, поднес ладони ко рту и позвал одиночку присоединиться к нашей стае.

Черная ночь, высокие скалы, упирающиеся в звездное небо… Призрачный лунный свет, похожий на заколдованный, тишина, даже кузнечики не кричат и не скребут зазубринами лапок по надкрыльям, что у них заменяет ликующие песни.

Бобик поднялся и зарычал. Я опустил ладонь ему на загривок.

— Тихо-тихо… я его тоже вижу.

Боудеррия дернулась, вся ощетинилась настолько явно, что я почти увидел, как ее кожа покрылась костяной броней, а из нее вылезли острые иглы.

— Что?.. Кого?.. Где?

— Не пугай, — ответил я. — Просто странник… идет к нашему костру.

Она молча подтянула оба меча и повернула ножны так, чтобы рукояти были прямо у ладоней.

И хотя странники по ночам не ходят, однако в круг оранжевого света костра вошел и остановился, давая себя рассмотреть, крупный лохматый мужик с разбойничьей физиономией: лохмато-черноволосый, такая же смоляная борода от самых глаз, что сливается с усами, глаза тоже черные, дикие, а густые брови нависают, как кусты на краю обрыва.

Я сказал на правах старшего:

— Добро пожаловать к огню!.. Есть хочешь?

Он посмотрел на меня настороженно, быстро зыркнул на других, что застыли в напряженном ожидании.

— Благодарствую…

Голос его прозвучал низко, с некой волчьей ноткой. Бобик снова глухо зарычал, и рык его был подобен далекому грому.

Незнакомец снова замер, но я похлопал Бобика по загривку.

— Успокойся, это просто странник.

Боудеррия произнесла холодно:

— Какие странники бродят среди ночи?

Он ответить не успел, я сказал с беспечной улыбкой: