Клиника «Амнезия» - Джеймс Скадамор

Фабиан закончил трапезу и теперь лежал на спине, положив себе на живот горячий камень и устремив взгляд на созвездие Южного Креста.

— Круто, — отозвался он. — Может, нам стоит поискать эти сокровища?

— Что ж, есть смысл, — согласился я, не возражая против любых новых поисков, какими бы абсурдными те ни казались.

— Рей завтра отвезет вас туда на лодке, правда, дорогой? — произнесла Кристина.

— Разумеется. Но сначала мне хотелось бы услышать историю, которую рассказал бы один из вас, — сказал Рей и указал на Фабиана. — Готов поспорить, у тебя припасена замечательная история. Какая-нибудь народная сказка, которую рассказывают жители гор. По тебе видно, что ты владеешь даром рассказчика. Признайся, ты наверняка говоришь на рунамизи.

— Нет, — ответил Фабиан, принимая сидячее положение. — Мой отец немного на нем говорил, а я нет. — Слова Рея явно застали его врасплох. Подозреваю, Фабиан никогда раньше никому не признавался, что в его жилах течет индейская кровь.

— Рунамизи? — удивился я.

— Этим словом индейцы называют язык, который все почему-то именуют «кечуа», — пояснила Кристина. — Оно означает «язык настоящих людей».

Неожиданно смутившись, Фабиан стал уверять, что не знает народных сказок. Кристина посоветовала ему в таком случае придумать свою собственную. Для этого, сказала она, нужно запомнить всего несколько правил:

— Первое: для пущего эффекта начни с морских свинок. Например, с фразы: «Все морские свинки, жившие в доме, разом проснулись» или с такой — «Все морские свинки, жившие в доме, разом замолчали». Второе: не забудь вставить в свою сказку какое-нибудь символическое животное, можно даже не одно, а два. Третье: в конце повествования привлекай к себе внимание слушателей, обращаясь к ним лично. Пообещай им по куску торта на свадебном ужине или скажи, что герой сказки жив до сих пор.

Рею понравились слова жены.

— Я вот что тебе скажу, — заявил он, — если ты придумаешь для нас хорошую историю, завтра я бесплатно отвезу тебя на моей лодке на Исла де Плата и мы поищем там сокровища Френсиса Дрейка.

Я лежал на спине, зажав коленями горячий камень, и наблюдал за полетом светлячков в ночном небе. Поэтому я не успел увидеть, как Фабиан отреагировал на предложение Рея. Одно я знал точно — он ни за что не сможет устоять перед таким соблазном, какие бы опасности он ни таил в себе.

Ладно. Назовем это «Историей про мальчика, который ничего не сказал» (начал Фабиан). Начнем с того, что в деревне наступила полночь. Ночь была ясная, и в небе мерцало созвездие Южного Креста.

Мальчик ничего об этом не знал. Он лежал в постели, а в соседней комнате спала его мать. Отца дома не было, он отправился на ночную рыбалку и собирался вернуться лишь под утро. Неожиданно все морские свинки, жившие в доме, разом заверещали. Мальчик зажег свечу и стал ждать, когда они утихомирятся.

Он прошел в соседнюю комнату, где всегда спали его родители, и, увидев, что кровать матери пуста, потрогал простыни. Они были еще теплыми. Мальчик предположил, что мать вышла из дома, чтобы справить нужду или же подогреть себе чашку шоколада, как она порой поступала, когда отца ночью не было дома и ей было трудно уснуть.

Он вышел из дома. Его мать лежала на спине около поваленного дерева. Ее юбка была задрана, ноги широко раскинуты, а на ней лежал огромный белый бык. Передними копытами он упирался в плечи матери, крепко прижимая ее к земле. Судя по всему, мать нисколько не сопротивлялась быку, даже напротив. Мальчик понял, что ее сладострастные крики останутся в его памяти навсегда.

Мальчик бегом бросился в свою комнату, успокоил морских свинок и снова забрался в постель. Утром он сказал себе, что увиденное ему приснилось, что на самом деле ничего такого не было. Он решил запрятать эту жуткую сценку в самые глубокие тайники памяти. Однако увиденная им картина вернулась к нему два месяца спустя.

Вместе с отцом он потащил на рынок мешки с ячменем, и отец, не в силах сдержать радость, рассказал сыну, что у него скоро проявится брат или сестра. Мальчик понимал уже очень многое, и ему хватило ума не рассказывать отцу про быка, однако все последующие семь месяцев он просыпался по ночам от жутких кошмаров. В них ему виделось, как его мать корчится в адских муках, пытаясь произвести на свет ребенка-быка, который острыми рогами терзает ее изнутри.

И снова мальчик никому ничего не сказал. Ночью, когда матери пришло время рожать, в деревне пошел сильный дождь. В дом к родителям мальчика пришел священник. Падре сказал мальчику, что тот мешает, и попросил его ненадолго уйти из дома. Мальчик с радостью повиновался. Его сердце разрывалось на части при мысли о том, что может произойти.

Поскальзываясь в грязи, мальчик выбежал в поле и пытался изгнать из мыслей кошмарное видение. Когда он собрался вернуться в дом, крики и стоны матери отпугнули его, и он предпочел остаться под открытым небом и непрекращающимся дождем.

Мальчик долго бегал по полю и наконец без чувств свалился под деревом куинья, надежно укрывшим его от дождя, и уснул. На следующее утро, когда он проснулся, то обнаружил, что с головы до ног покрыт засохшей грязью и прилипшими к телу листьями. Взглянув на небо, мальчик был поражен удивительным зрелищем. Это была самая широкая и самая яркая радуга из всех, какие он когда-либо видел. Казалось, все вокруг пронизано ее восхитительным сиянием.

Восприняв это как добрый знак, мальчик зашагал обратно к своему дому. Воздух был свеж и прохладен после ночной бури. Мальчик спускался с горы вниз, и яркое солнце слепило глаза. У него заслезились глаза и потекло из носа. Когда мальчик приблизился к дому, то услышал детский плач, а не мычание теленка, как он того опасался. Он пустился бежать, но прямо в дверях путь ему преградил священник.

— Твоя мать умерла, — сообщил ему святой отец. — И у тебя появился брат. Мне очень жаль. Это огромная потеря, но жизнь идет своим чередом.

Мальчик понял, что жизнь действительно идет своим чередом. В то утро он также понял, что и рассвет, и радуга на небе — это иллюзия, наваждение, что прошлая ночь никогда для него не закончится, станет частью его существа. Он будет заперт в ней навсегда, и ему придется без конца бегать вверх и вниз по склону горы под дождем. Прошел год, и мальчик изо всех сил старался полюбить братика, но не мог смотреть на лицо младенца без опасения узреть у того кривые рожки, растущие изо лба. Он начал побаиваться, что может причинить братцу вред.

И поэтому, желая защитить семью, наш герой покинул дом и уехал к живущему высоко в горах дальнему родственнику, где целые дни проводил в полном одиночестве, и это продолжалось до тех пор, пока он не перестал мысленно переживать неизбывный кошмар той ужасной ночи. Покидая родной дом, мальчик понимал: чтобы вытравить этот эпизод из памяти, потребуется очень много времени, даже больше, чем ему отмерено прожить на земле.

Он и по сей день живет в горах. Если вам посчастливится, то вы увидите его на горном склоне. Он жует червей и насекомых и выслеживает белого быка, которого, как он сам знает, ему никогда не поймать. Он делает это каждую ночь напролет. Такова история про «мальчика, который ничего не сказал».

Костер стрельнул головешкой. Фабиан сидел, устремив неподвижный взгляд в струящийся жар огня, как будто вокруг не было никого, затем со смущенным видом качнул головой. Рей открыл новую бутылку пива и протянул ее Фабиану вместе с горячим камнем.

— Не слишком веселая история, верно? — проговорил Рей.

Ответом ему послужил смех над пустынным ночным пляжем.

Глава 12

На следующее утро я проснулся от жужжания мух, утолявших жажду потом с моего лица. От отвращения меня передернуло так, что свалилась москитная сетка. Впрочем, она уже успела доказать свою бесполезность. Не до конца проснувшись, я, закутанный с головой в белую марлю, полежал пару минут, задыхаясь, словно выброшенная на берег рыба, прежде чем сбросить с себя сетку. Поскольку ставни на окнах были закрыты, внутри домика было душно и влажно от аэрозоля от насекомых. Я подмел пол, предварительно убедившись, что Фабиан этого не видит, и, распахнув дверь нашей хижины, шагнул за порог, ступив на песок, уже прогретый утренним солнцем. Отпрянув назад от яркого света, я первым делом направился к душевой, где встал на бамбуковую решетку, прикрывавшую сливное отверстие, и дернул за цепочку. Меня тут же откатило тошнотворной бурой водой. Стало немного легче. Я подождал, пока цистерна наполнится снова, и обдался водой еще раз.

Когда я, все еще мокрый, доковылял до бара, тишину прорезал какой-то первобытный животный вопль. Я уже приготовился увидеть в баре Рея, сражающегося с бронтозавром, которого он поймал для нас на завтрак. Но когда я нагнул голову и шагнул под навес из пальмовых листьев, никаких доисторических животных там не обнаружил, однако мизансцена была довольно странной. Фабиан, пригнувшись и прикрываясь стулом, стоял в дальнем углу бара, а Рей и Сол удивленно смотрели на него.