Саит (СИ) - Кострова Валентина Викторовна

— Мы уедем подальше от Сочи, Мадина предлагает в Пятигорск.

— Езжайте куда угодно, только не туда, потому что если на нее начнут давить, она вас выдаст сразу же. Автобусы ходят до Краснодара, а оттуда вы можете еще куда-то податься. Главное, Дева, когда осядете, дайте знать, где вас искать. С дедушкой я разберусь, а потом мы вместе вернемся домой и на этом твои приключения закончатся. Что ты скажешь по повожу этого парня, который мне звонил? — отец строго спрашивает, заставляет меня улыбнуться, так как я чувствую его прикрытую ревность. Оборачиваюсь, смотрю на Саита, который о чем-то беседует с Мадиной.

— Он хороший, пап, правда. Ему можно доверять, как самому себе.

— Надеюсь, он действительно заслуживает твоего доверия. Закончу возню с документами, как все это не вовремя сейчас, и сразу же прилечу за тобой.

— Пап, — улыбаюсь, сдерживаюсь слезы, так как мне очень дорого его бурчание, его возмущение, его забота, его переживания. — Я тебя очень люблю.

— Я тебя тоже люблю, Дева. Твой план мне совсем не нравится, но я знаю твоего дедушку, он насильно выдаст тебя замуж, поэтому надеюсь, что все у вас получится. Звони при первой же возможности.

— Хорошо, пап. Не переживай, все у нас получится. Целую.

— И я тебя, — еще чуть-чуть молчим. Я не выдерживаю, и первая отключаюсь, потому что можно бесконечно слушать дыхание родного человека. Перевести дыхание, вытереть влажные щеки и нужно возвращаться к Саиту и Мадине.

— Все хорошо? — от голубых глаз не ускользают мои мокрые ресницы, опухшие веки, но я выдавливаю улыбку, киваю. Сажусь на стул и возвращаю ему телефон. На секунду наши пальцы соприкасаются и знакомый ток пробегается по коже. Смотрим друг на друга, Саит забирает мобильник и переводит ничего не выражающий взгляд на Мадину.

— Мадина, будем держать друг друга в курсе дел. Дева, надеюсь наш план удастся. Я тебе помогу и передам из рук в руки отцу. За кофе спасибо, но я привык платить за себя сам, — под блюдце кладет деньги, ни на кого не смотри, встает и уходит. Мне стоит больших моральных сил, чтобы не оглянуться. Удерживает меня от этого порыва банальная чашка с остывшим латте.

— Пойдем? — осторожно спрашивает Мадина, наблюдая за мной. Я смотрю на чашку Саита с допитым кофе, пытаюсь уговорить свое глупое сердце успокоиться и не сжиматься до болевого синдрома.

— Да, пошли. За нас, наверное, начали волноваться, как бы войском не отправили искать, — пытаюсь шутить, но получает не очень, понимаю по сочувствующему взгляду сестры. Она вызывает такси, а я все еще смотрю на чашку, которую Саит трогал, из который пил. Ощущение неправильности от того, что умолчала о своих чувствах, давит на грудь, затрудняет дыхание. Разбираться буду потом, сейчас главное все спланировать и проколоться из-за пустяка, о котором не подумала.

Глава 18. Дева

В доме стоит невообразимый шум, играет музыка, повсюду слышится смех. Я едва дышу, сидя в темной гардеробной, не смея ни чихнуть, ни шмыгнуть носом. Сейчас главное перетерпеть, переждать, а потом бежать без оглядки и по хрену до документов.

До сих пор не понимаю, как нам удалось с Мадиной уговорить всех тетушек, сестер и бабушек не участвовать толпой в моих сборах. Если бы хоть одна заглянула в мою комнату, наш план по обмену местами пошел к черту. К счастью, удача с самого утра на моей стороне.

В руках оживает светом мобильный телефон. Самый простой, какой можно было найти. Сообщение от Мадины: «Все хорошо». Когда она успела мне написать, без понятия. Через пять минут приходит еще сообщение. В этот раз от Саита: «Они уезжают». Кровь приливает к голове, мне становится жарко и душно, хочется выбежать из гардеробной и открыть окно, вдохнуть свежий воздух. Крепко зажимаю телефон между ног. Еще сидеть часа три точно, пока дом не опустеет от гостей. Впервые радуюсь, что комнату мне выделили на первом этаже, не нужно будет прыгать со второго, рисковать собой. Мне удается подремать какое-то время, но сплю чутко и вздрагиваю от каждого шороха в комнате. Наконец, наступает тишина. Осторожно выглядываю из гардеробной. Дверь приоткрыта, но за ней темно. Прислушиваюсь. Где-то в глубине дома, скорей всего на кухне, слышатся голоса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Беру рюкзак, в котором самые необходимые вещи, подбегаю к окну. Открыв створку, оглядываюсь через плечо, чтобы убедиться в отсутствии свидетелей. Никого нет. Перелезаю через подоконник, на цыпочках крадусь по двору, с гулко бьющимся сердцем. Кажется, мое сбитое дыхание и сердцебиение слышно по всей округе. Смотрю по сторонам, никаких гостей перед воротами нет, только возле соседей веселятся дети. Поправляю лямку рюкзака, опускаю голову, не спеша выхожу на улицу. С каждым шагом мне все сильнее и сильнее хочется пуститься в бег, но это привлечет ненужное внимание. Нервно жую губу, когда навстречу мне идут две пожилые женщины. К счастью, они больше заняты разговором между собой, чем незнакомой девушкой на улице. Я сворачиваю за угол улицы, еще раз с опаской оглядываюсь назад, со страхом ожидая увидеть погоню. Из дома дяди никто с криками не выбегает. Перевожу дыхание и с шага перехожу на бег, надеясь, что за следующим поворотом на соседнюю улицу увижу Саита. И я его вижу.

— Все хорошо? — перехватывает у меня рюкзак, толкает к машине. Обычный, неприметный серого цвета седан, таких на дорогах полно, легко затеряться.

— Все хорошо. Поехали, — сажусь на переднее сиденье, пристегиваюсь ремнем безопасности. Саит садится за руль, с серьезным видом трогает машину с места. Я насторожено на него кошусь, опасаясь, что даст задний ход, но он меня не разочаровывает. Не нарушая правил, не спеша выезжает с района, плавно вливаясь в поток автомобилей отдыхающих им местных.

— У тебя международные права? — снимаю кроссовки, вытягиваю ноги, отодвинув максимально сиденье назад.

— Наверное, не знаю. Я тачку с рук купил у каких-то подозрительных лиц. Если нас тормознут полицейские, нам не повезет, документом на машину нет.

— А ты авантюрист, — с улыбкой замечаю, разглядывая сосредоточенного парня. Он на секунду отрывает взгляд от дороги, насмешливо на меня смотрит, усмехается.

— Как и ты. Ты осознаешь, что сейчас сделала?

— Нет, — вздыхаю, смотря в окно. И это действительно так. Пока мы не окажемся за пределами Сочи, а еще лучше краснодарского края, я не успокоюсь.

— Мадину не жалко?

— Нет. Она думает, что ей по зубам Омар, жаль, что ошибается. Он совсем не тот милый парень, которого она себе нарисовала в своей голове, — разворачиваюсь в сторону Саита, он никак не реагирует на меня. — Ты тоже не тот, кем кажешься.

— Мы все носим маски… — возникает странная пауза. — Истинное лицо никому не интересно.

— Ты думаешь?

— Я знаю. В моей большой семье приходится быть кем угодно, но только не самим собой. Ты ведь моего отца уже видела, знаешь, каким он бывает авторитетным. С ним сложно спорить, — смотрим друг на друга, кажется, Саит и я думаем об одном и том же: словах Саида Каюма о том, что мы не можем быть вместе.

— Значит против нас весь мир, — грустно усмехаюсь, отворачиваясь.

— Именно поэтому ты не готова ответить на мои чувства?

— А если у меня к тебе нет чувств, как быть? — в стекле отражается Саит с поджатыми губами.

Прикрываю глаза, стараясь отключиться от всех эмоций и не напортачить ненужными откровениями. Не знаю, как мы будем рядом друг с другом на протяжении недели, пока не прилетит мой отец, главное не поддаться притяжению, которое все еще между нами присутствует. Можно отрицать вслух, что чувств нет, можно делать вид, что приключение в Лондоне — это всего лишь приключение, но факт остается фактом, сердце ноет, сжимается и рвется к Саиту. Но я прекрасно помню каждое слово, каждый взгляд голубых глаз его отца, и будить в Саиде Каюме плохого человека не хочется. Лучше я самолично придушу свою любовь, чем позволю, чтобы придушили меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

За окном совсем темно. Последние два часа дремота настойчиво нарушает мои личные границы, заставляя глаза закрываться. Я непроизвольно кладу голову Саиту на плечо, проваливаясь в глубокий сон. Чувствую, как меня заботливо накрывают пледом. Странно, но его мимолетная забота отзывается уколом в сердце. Хочется встрепенуться и прислониться к холодному стеклу окна горячим лбом и выровнять сбитый пульс. Но я этого не делаю, теснее жмусь к нему, ища в нем не только защиту, но и тепло от прохлады ночи.