Птичка на тонкой ветке - Феликс Петрович Эльдемуров

пестрел цветущими купами садов, и даже кипарисы были украшены разноцветными гирляндами. Даже отсюда, издалека, можно было рассмотреть широкие площади и зелёные улицы, и фонтаны. Безостановочно звонили колокола храмов, а флюгерные петухи, как один, указывали на дорогу, по которой вот-вот должны были прибыть наши путешественники…

— Здесь наверняка живут счастливейшие в мире люди! — предположил Тинч. — По крайней мере, я не наблюдаю ни фабрик с их трубами, ни трущоб, ни свалок…

Всадники построились ромбом: впереди сэр Бертран, за ним Тинч и Леонтий, замыкала кавалькаду Ассамато.

Спустившись с горочки, они наткнулись на плакат, вывешенный прямо среди дороги:

"ВСЁ ВО ИМЯ ЧЕЛОВЕКА, ВСЁ ВО БЛАГО ЧЕЛОВЕКА!!! — гласила надпись на плакате и, ниже:

КТО ТЫ —

ЭТОТ ЧЕЛОВЕК?..

ИЛИ ТЫ — КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК?!!

И, ещё ниже:

"ТОГДА,

ТЫ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ СЛЕДУЮЩЕЕ:

СОГЛАСНО ЗАКОНАМ ГИСТРИО, В СТОЛИЦЕ ТАРОККАНИИ ЗАПРЕЩЕНО:

— ПРЕБЫВАТЬ ЛИЦАМ В ГРЯЗНОЙ И ПАЧКАЮЩЕЙ ОДЕЖДЕ!

— ЗАНИМАТЬСЯ ПОПРОШАЙНИЧЕСТВОМ!

— СОЗДАВАТЬ АГРЕССИВНО НАСТРОЕННЫЕ ГРУППЫ ГРАЖДАН!

— НЕ СОБЛЮДАТЬ ДРЕСС-КОД!

— ЗАНИМАТЬСЯ ГАДАНИЯМИ И МАГИЕЙ!

— ПОЛЬЗОВАТЬСЯ УСЛУГАМИ АБОРТАРИЕВ!

— ВВОЗИТЬ И УПОТРЕБЛЯТЬ ГЕННО МОДИФИЦИРОВАННЫЕ ПРОДУКТЫ ПИТАНИЯ!

— КУРИТЬ И ПОТРЕ***** ОСТАЛЬНЫЕ НАРКОТИКИ!

— ВЫСАСЫВАТЬ КРОВЬ!

— ХОДИТЬ НА ЧЕТВЕРЕНЬКАХ!

— ОБМАЗЫВАТЬСЯ ФИОЛЕТОВОЙ КРАСКОЙ И ГОЛЫМ ВЫБЕГАТЬ НА УЛИЦУ!

— ПРОПОВЕДСТВОВАТЬ!

— ВЪЕЗЖАТЬ НА ОСЛИКАХ!

— РАСПЕВАТЬ СЕРЕНАДЫ!

— ГУЛЯТЬ ПО НОЧНОМУ ПАРКУ И ЛЮБОВАТЬСЯ ЗВЕЗДАМИ!

— РАЗГР***** КОГТЯМИ ЗАХОРОНЕНИЯ МЕРТВЫХ!

— КУСАТЬСЯ БЕЗ ПРИЧИНЫ!

— ЕСТЬ МЯСО ИЛИ РЫБУ!

— ЛАКАТЬ ВОДУ ЯЗЫКОМ!

— ПАРКОВАТЬСЯ В НЕУСТАНОВЛЕННЫХ МЕСТАХ!

— СОВЕРШАТЬ НЕЗАКОННЫЕ СДЕЛКИ!

— ГУЛЯЯ ПО ГОРОДУ, НЕ ОБРАЩАТЬ ВНИМАНИЯ НА ПАМЯТНИКИ!

— ФОТОГРАФИРОВАТЬ МЕСТНЫЕ ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ!

— НЕ ОПОВЕЩАТЬ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ОРГАНЫ!

ЗА ВСЕ ЭТИ И ИМ ПОДОБНЫЕ НАРУШЕНИЯ — КЛЕЙМЕНИЕ НА ЛОБ, А В СЛУЧАЕ ПОВТОРНОГО НАРУШЕНИЯ — РАССТРЕЛ НА МЕСТЕ БЕЗ СУДА И СЛЕДСТВИЯ!

ВСЁ, ЧТО НЕ РАЗРЕШЕНО — ЗАПРЕЩЕНО!!!

Примечание (мелкими буквами):

Для иностранцев возможны исключения.

СОБЛЮДАТЬ ЗАКОНЫ ГИСТРИО — ПОЧЁТНОЕ ПРАВО И ОБЯЗАННОСТЬ ЧЕЛОВЕКА, ЕСЛИ ОН КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК!

РАЗВЕ ВЫ НЕ ЛЮДИ?!!"

— Прав Шершень! По-моему, это одновременно низ цинизма и верх идиотизма. То ли Вавилон, то ли Ершалаим… — констатировал Леонтий. — Интересно, кстати. Кое-что явно почерпнуто из Уэллса, в переводе… не помню чьём, страница была вырвана… Кстати, похоже, нас здесь давно ждут.

2

Две дороги огибали плакат — слева и справа. Сразу за ним, в тени плаката кавалькаду встретила группа людей, человек десять, облачённых в костюмы испанских латников эпохи конкистадорских походов, в сплющенных с боков стальных шлемах, вооружённые алебардами.

Вперед вышел невысокого роста и полноватый человечек с узким лицом и стеклянными глазками. Перо на его круглой шляпочке, напомнившей Леонтию афганскую "пуштунку", указывало на то, что перед ними, очевидно, чиновник, а, судя по недовольной физиономии — чиновник достаточно высокого ранга.

В руках его появилась истрепанная пачка листов бумаги, куда он время от времени заглядывал и кисло морщился.

— Наконец-то! — вместо приветствия, бросил он и поменял листы местами.

Стеклянными… (или, быть может, фарфоровыми?) как у куклы глазами окинул приезжих.

— Кто из вас сеньор Микротус?

Путники переглянулись и смолчали.

— А кто сеньор Сурикатус?

— Досточтимый сеньор чиновник! — подал голос сэр Бертран. — Увы, нам совсем не известны эти, несомненно достойнейшие имена… но, нам очень хотелось бы узнать хотя бы ваше имя. С кем мы имеем честь общаться?

— Вы имеете честь общать меня сеньором Палтусом де Лиопсетта… — не отрывая ищущего взгляда от бумаг, молвил чиновник. Недовольно фыркнул, доставая из-за уха самую настоящую шариковую авторучку:

— Вечно намудрят, вечно напутают… Два года назад было семь героев, год назад пять… сколько бронзы ушло на памятник… теперь четыре, вот и вертись. Почему четыре?

— Экономика должна быть экономной, — пояснил Леонтий.

— Ага. Ч-чёрти что творится… Ладно. Хочу напомнить вам, что вы разговариваете с лицом, заслуживающим всяческого доверия, а паче того — почтения со стороны таких низкопробных статистов, как вы… Итак, ваши имена?

— Сэр Бертран де Борн, рыцарь Меча, командор Ордена Бегущей Звезды.

— Сэр Тинчес Даурадес, рыцарь Посоха.

— Сэр Линтул Зорох Шлосс, рыцарь Кубка.

— Ассамато, всадница Пантакля.

— Стоп, стоп, стоп! Это какая ещё всадница?!. Нет в сценарии никакой всадницы… да и ни одного из остальных ваших имён тоже… Ох уж, мне эта Омния, ох уж эта их контора…

— Значит, сценарий этого действа сочинили в Омнии? — поинтересовался Леонтий.

— Сие вам знать не обязательно… — вписывая на бумагу новые сведения, озабоченно отвечал сеньор Палтус. — Впрочем, мне по душе, что вас так интересуют подробности. Не хотите ли вы более детально ознакомиться со сценарием?

— К сожалению, у нас мало времени.

— И это правильно. Все подробности объясню по дороге… Город ждёт вас с самого раннего утра, все жители заранее извещены о вашем славном прибытии…

— Кто такой Гистрио? — спросил Леонтий.

— Ну как же! Впрочем, для вас совершенно необязательно разбираться в законоведении. Гистрио Гистрио — известный омнийский законовед, лауреат Премии, первый советник нашего Папы, маркиза де Блиссопле. Он давно умер, но очень любил собак и маленьких детей… Вы обратили внимание на нижние строки? Вам, как иностранцам, делается исключение…

— А ротокканцы — это тоже иностранцы?

— Ротокканцы — это ротокканцы. Это быдло, это невежественная толпа, что каждую осень прибывает к нам для грабежа и разбоя.

— А в остальное время они занимаются… чем?

— Как это чем? Согласно решениям Гуммы, ротокканцы обязаны работать. Это их почётная обязанность, в отличие от тарокканцев, которые заняты в обслуживании иностранцев и вполне заслуженно занимают ответственные должности в Барсьей Лоне.

— Где???

— Сразу видать, что вы прибыли издалека. По высочайшему предложению Гистрио Гистрио и согласно одному из последних решений совета Гуммы, явно устаревшее название столицы, "Аркания", должно быть упразднено и забыто. Звучное же и красивое наименование "Барсья Лона"…

— Значит, тарокканцы и ротокканцы — один и тот же народ?

— Я же объяснил вам: ротокканцы — это быдло. Они даже не люди, а так себе, людишки. И прекратите меня экзаменовать. Здесь вопросы задаю я!

— Всё ясно. Элои и морлоки! — пробормотал Леонтий.

— Кто? — быстро переспросила Ассамато, которой, судя по выражению лица, всё меньше и меньше нравился весь этот диалог.

Леонтий принялся повествовать друзьям о жизни элоев и морлоков, а сеньор Палтус, со сценарием под мышкой, принялся с важным видом инспектировать внешний вид всадников. Его, построенные в две шеренги, скучающие алебардисты наблюдали за этим занятием и нетерпеливо переминались с ноги на ногу.

— Так, это нам подходит… — высказал он сэру Бертрану.

— Ты назвал меня "это"? — тут же вскипел командор.

Но сеньор Палтус де Лиопсетта, не обращая внимания на его реакцию, перешёл вначале к Тинчу, потом к Леонтию.

— А, понимаю. Омнийская работа? — с уважением указал он на автомат за спиной писателя.

Потом достопочтенный сеньор Палтус, с