Птичка на тонкой ветке - Феликс Петрович Эльдемуров

послужить родине и в ином качестве, а именно: на границе. Известно, что соседние державы, завидуя нашей славе, чересчур загордились. Посему вдоль всех границ отныне решено расставить специальных людей, которые бы орали на ту сторону различные обидные дразнилки и непристойности… А заодно хамски драть оплату за проезд через границу, но смотри, чтоб без шуток, а то державе будет очень обидно…"

Вот так я и оказался здесь. Работа относительно спокойная. Правда, жить приходится в шалаше и делиться с товарищами по несчастью последним куском хлеба… Тоскую по своей башенке с часами; сейчас, говорят, на её месте поставили памятник…

3

— Что за страна Омния? — спросил Тинч.

— Что значит "отправиться путешествовать"? — в волнении спросила Исидора.

— Видите ли, принцесса… — Леонтий чиркнул зажигалкой и закурил:

— Может быть, я смогу объяснить, в чём дело? Это значит, что…

— Погоди. А откуда ТЫ это можешь знать, пятнистый незнакомец? Разве что…

Шершень отставил палочку и во все глаза смотрел то на Леонтия, то на Тинча, то на молчащего де Борна, то на принцессу.

— Господи, как это я сразу не понял… Вы, ведь вы же… такие всезнающие, должно быть и есть они… Те, кто должен придти нам на помощь в эту осень…

— Кто?

— Что произошло?

— Разболтался я тут перед вами… Вы же и без меня всё знаете… А!.. Вы проверяете меня? Понятно. Правда, появились вы на этот раз с другой стороны и на день раньше срока…

Каким-то умоляющим взглядом окинул он своих товарищей-стрелков…

— Не может быть! — уверенно произнёс один из них.

— Как не может? Рыцари… в доспехах… у нас такое давно никто не носит…

— Иностранцы!..

— Иностранцы!!.

— Иностранцы!!! Они и есть!!!! — дружно простонали двадцать глоток.

— Объясните же, чёрт подери, в чём дело! — подал голос де Борн, который в мыслях прикидывал, кого будет валить первым.

— Только почему вас не семеро, а только четверо?

— Нас и четверых на всех вас хватит! — в голосе командора зазвенело.

— Постойте, сэр Бертран! — внезапно догадавшись о чём идёт речь, вскинулся Леонтий.

И объявил во всеуслышание:

— Ещё трое из нас подъедут позднее, к самому началу сражения!

— Ну, слава Богу! Наконец-то! Ф-фу! — явно довольный разговором, Шершень вытер лицо колпаком и, вновь водрузив его на лысину, принялся дожаривать свой кусочек мяса. — Сегодня же отправлю гонца до ближайшей станции!

— Вы их называете ротокканцами? Они приходят к вам каждую осень, чтобы грабить ваши города и сёла, — тем временем уверенно повествовал Леонтий. — Они — неорганизованная орда бандитов… или варваров, которые ни перед чем не остановятся. Поэтому вы и ждёте семерых самураев… или ковбоев… или рыцарей, которые…

— Ну, ты и сам всё знаешь, конечно. Опять проверяешь, да?.. Каждый год мы нанимаем семерых отважных иностранцев-рыцарей…

Тут пришла пора удивляться Леонтию:

— Каждый год?

— Традиция есть традиция! Она закреплена решением Гуммы! Вот увидите, с каким почётом вас всех завтра встретят в столице! Вы организуете население, поднимете массы на борьбу, это вам заранее выстроен памятник в центре города…

— Ну, допустим, памятник. Потом?

— Как это "потом"?.. А потом вы все один за другим героически погибнете в неравной борьбе. А… Вы меня опять проверяете! Да-да…

— Так! — прервал его речь командор. — По-моему, нам четверым самое время стоило бы посовещаться наедине. Пойдёмте!

5

В дальнем углу палатки, закутавшись в платок, на груде свежесрубленного елового лапника, свернулась калачиком принцесса. Щёчкою она прижималась к июлькиному седлу и опасливо отодвинула ноги подальше от лежавшего здесь же у стенки автомата Леонтия. Леонтий, разминая в пальцах сигарету, присел у полуоткрытого входа. Тинч и де Борн, всё ещё не снявшие доспехов, разместились между ними.

— Кто начнёт? — спросил рыцарь. И сам предложил:

— Давай-ка ты, сэр Линтул. Похоже, ты более всех нас понимаешь в этой неразберихе.

— Вот что, доблестные друзья мои. Положение двоякое. Мы вполне можем отказаться от решения этой проблемы, нас никто не держит. Нам даже намекают в чём-то… Минус — по крайней мере, у двоих из нас в этой стране имеются родственные связи. Ещё минус — а не проверка ли это? И не повторится ли Кэр-Ист?

— Налицо: абсолютно абсурдная политика правительства, — продолжал он. — Уверен: впереди мы ещё и не такое услышим. Кто такие ротокканцы? Возможно, такие же граждане страны, но какого-то иного качества… может быть, кто-то вроде цыган…

— А кто такие омнийцы? — подал голос Тинч.

— Совершенно правильная постановка вопроса. Допустим, это представители какого-то соседнего государства, обладающие полным достатком политической власти над руководством Тароккании. Такие примеры в истории бывали, и длилось это порой не три и не пять лет, и просто вымирали страны, и это отнюдь не сказки… Исидора! По-моему, ты объяснишь лучше меня. Ротокканцы? Омнийцы?

— Ротокканцы — не знаю. Омния — это где-то возле Келланги.

— Ага… — откликнулся Тинч.

— Говорят, что мы когда-то воевали с ними. Потом они предлагали нам свою помощь. Королева отказалась…

— Чего от нас хотят? — спросил де Борн.

— Пока еще ничего не хотят, сэр командор, — ответил Леонтий. — Пока ещё всё в наших руках. Как мне представляется, нам предложат сыграть весьма рискованную роль…

И поделился с ними воспоминаниями о фильме "Семь самураев" и фильме "Великолепная семерка".

— Нам предложат роль героическую. Государства иногда идут на такие шаги. Необходима маленькая победоносная война, естественно — требуются герои. Маленькая деревушка, которую ежегодно под осень обирает орда бандитов. И вот, они нанимают отважных рыцарей, которые погибают, но ценой жизней спасают жителей от неминуемого грабежа. На фоне этих событий люди легко забывают многое…

— И так здесь повторяется из года в год, — дополнил Тинч.

— Вопрос "зачем" не стоит. Тароккания наверняка едва сводит концы с концами. Полигон для испытания терпения людей… Ну, то, что страна, по сути, давно колонизирована Омнией, можно и не проверять…

— Мы могли бы вопросить наши оракулы, — предложил де Борн.

— Вряд ли они скажут что-то определённое. Решение, как мы ни крути, останется за нами.

И Леонтий оказался прав.

Чашка светилась переливающимся серым светом. Чётки, сплюснутые меж ладонями Исидоры, показали две руны: "Лаг" и "Хагель" — то есть, как прочитал Тинч, неясность и опасность.

— По-моему, нам самое время позвать нашего нового друга. Эй, Шершень!

— У-у-у, как вы здесь устроились! — заглядывая в палатку, позавидовал рыжебородый. — А мы-то, в своих шалашиках…

— Кто же вам мешает выстроить хижину? Вокруг полно леса.

— А то. Вы что, до сих пор не поняли, с кем связались? Ведь по своей должности я официально числюсь бандитом, главой вооружённой шайки. Или, как это сейчас называют, "полевым командиром"…

"Нет, — как сказали мне четыре года назад, —